– Форест? – снова позвала она брата, но ответа не последовало и на этот раз.

Раздался звук чьих-то шагов, и струйкой потянулся пряный дым.

Айрис переступила порог.

В гостиной стоял высокий пожилой мужчина в темном костюме и кожаном пальто. Она никогда не видела его прежде, но, встретившись с ним взглядом, сразу же поняла, кто он. Кровь застыла у нее в жилах.

Мужчина затянулся сигарой, будто готовился к бою, и вынул ее изо рта. Кончик сигары светился.

– Здравствуйте, мисс Уинноу, – низким голосом произнес мужчина. – Где мой сын?

2
Колдовские слова

Не так Айрис представляла себе знакомство с отцом Романа.

Собственно говоря, знакомства в такой ситуации она ожидала меньше всего. Их первая встреча не должна была произойти в ее унылой квартирке с грязными обоями, обшарпанной мебелью и потертыми полами, так живо напоминающей о том, что она из рабочего класса, а Китты – нет. Айрис должна была выглядеть иначе, а не растрепанной, промокшей от дождя, одинокой и убитой горем.

Она представляла, что будет одета в свой лучший наряд, с завитыми и сколотыми жемчужными заколками волосами, а Роман будет держать ее за руку. Они придут в огромный особняк Киттов на северной окраине города. Возможно, знакомство состоится в залитом солнцем саду, а проницательная бабушка Романа и его добросердечная матушка будут подавать чай и нарезанные треугольниками сэндвичи.

Но суровая действительность такова, что подобные мечты редко воплощаются в жизнь. Картина, нарисованная в воображении Айрис, оказалась невозможной. Однако она держалась стойко и не отводила взгляда.

– Здравствуйте, мистер Китт. Не ожидала вас увидеть.

– Прошу прощения, что ворвался без предупреждения, – отозвался он, но Айрис видела, что никакого сожаления он не испытывал. – Вероятно, вы уже знаете, что… мой сын редко держит меня в курсе того, где находится, а мне нужно, чтобы он вернулся домой.

«Домой».

Слово пронзило, словно стрела, и Айрис еще несколько секунд приходила в себя. Она поставила пишущую машинку, сняла плащ и повесила на спинку стула. Слава богам, у них снова было электричество, а Форест после возвращения навел в квартире порядок. Выбросил валявшиеся повсюду винные бутылки, смахнул паутину и вымыл полы. На кухне была еда, краны в ванной работали, но без мамы квартира казалось какой-то чужой.

Айрис отбросила эти мысли. Перед ней встала дилемма, к которой она не была готова. Она не знала, что сказать Китту о Романе и что ему уже известно. Не знала, что вообще можно говорить, а о чем лучше умолчать.

Она задумалась, что бы предпочел Роман, но внезапно в груди остро кольнуло.

– Не хотите чаю, мистер Китт?

– Нет. Вы что, не слышали мой вопрос, девушка?

– Слышала. Вы не знаете, где ваш сын, но полагаете, что знаю я.

Несколько напряженных секунд мистер Китт молчал, пристально глядя на нее, и Айрис выдержала этот взгляд. Она не уступит ему, не съежится и не опустит глаза, не проиграет эту битву.

Про себя она отметила сходство мистера Китта и Романа. Оба высокие, широкоплечие, с копной черных волос и васильковыми глазами. У обоих четко очерченный подбородок и точеные скулы, и оба склонны краснеть. Она всегда понимала, когда Роман смущался, чувствовал неловкость или злость, потому что он неизбежно заливался румянцем, и это было очень мило. Только вот у мистера Китта лицо покраснело от того, что он много лет пил и курил.

Он снова затянулся сигарой, и в воздухе заклубился дым. Возможно, ему не понравилось, что она так пристально его рассматривала, или он не ожидал от нее такого упрямства. Айрис было все равно, но она невольно напряглась, когда мистер Китт сунул руку в карман пиджака.

– Сначала я ничего не понял, – начал он, и Айрис расслабилась, увидев, что мужчина достал всего лишь сложенную газету.

Он швырнул ее на пол, и Айрис увидела, что это «Печатная трибуна». Она прочитала заголовок на первой полосе, и сердце у нее дрогнуло от ощущения чего-то близкого ей, как будто она увидела свое отражение в зеркале.

ДАКР СБРАСЫВАЕТ БОМБЫ НА УЛИЦЫ АВАЛОН-БЛАФФА,

ОТРАВЛЯЕТ ГАЗОМ ЖИТЕЛЕЙ И СОЛДАТ

от Айрис С ТРИБУНЫ

– Я не мог понять, – продолжил мистер Китт, – почему мой сын бросил все и пошел работать в какую-ту паршивую газетенку, публикующую крикливые статьи о войне. Почему он ушел из «Вестника Оута», разорвал помолвку с красивой и умной молодой леди. Почему ослушался меня и снова разбил сердце своей матери. Для меня это оставалось непостижимой загадкой, пока я не прочел вашу первую статью в «Трибуне», и тогда все встало на свои места.

Айрис не шевелилась, не дышала. Храбрости у нее поубавилось, когда она поняла, что мистер Китт расставлял для нее хитрую ловушку. Во рту пересохло, и она просто ждала, что он скажет дальше.

Он улыбнулся, глядя на заголовок статьи, которую она написала. Улыбнулся ее словам, напечатанным чернилами. Ужасу, который она пережила, когда спасалась от смерти. Однако когда мистер Китт снова встретился с ней взглядом, она увидела в его глазах едва скрываемую ярость и неприязнь.

– Видите ли, мисс Уинноу… Романа всегда привлекали всяческие истории и рассказы. Еще с тех пор, когда он мальчишкой пробирался в мою библиотеку и без спроса брал книги. И поэтому моя теща подарила ему на десятый день рождения пишущую машинку, ведь он мечтал стать «писателем» и написать что-то значимое для других. Вот почему он хотел поступить в университет и тратить время на то, чтобы изучать мысли других и пытаться написать свои.

Айрис бросило в жар.

– Что вы пытаетесь мне сказать, мистер Китт?

– Что ваши слова околдовали его. Я хочу, чтобы вы отпустили его.

Она едва сдержала рвущийся из груди смех. В комнате воцарилась тишина, и она поняла, что мистер Китт говорил совершенно серьезно.

– Если мои слова околдовали вашего сына, то знайте, что его слова точно так же зачаровали меня, – сказала Айрис, машинально дотронувшись до обручального кольца.

На нее нахлынули воспоминания, угрожая захлестнуть с головой.

Айрис прокручивала их сотни раз, как будто кольцо вызывало их. Тот миг, когда Роман надел его ей на палец. Сияющие в небе звезды, сладкий аромат цветов в сумерках. Как он улыбался ей сквозь слезы. Как шептал ее имя в темноте.

От мистера Китта не укрылось, как она беспокойно терла палец. Он заметил, как блеснуло кольцо. Его лицо исказилось, да так страшно, что у Айрис перехватило дыхание.

– Все ясно, – только и сказал он, умышленно растягивая слова. Он откашлялся. – Значит, вы ждете ребенка?

Айрис вздрогнула, как будто он дал ей пощечину.

– Что?

– Потому что я не вижу другой причины, зачем моему сыну связывать себя законными узами с какой-то простушкой, жаждущей оттяпать его наследство. У Романа есть честь, хоть он часто понимает ее превратно…

– Вы шли за мной сегодня утром, – перебила Айрис и начала загибать пальцы на левой руке, чтобы он видел, как блестит кольцо. – Ворвались без приглашения в мой дом. Наверняка рылись в моих вещах. А теперь еще и оскорбили. Мне больше нечего вам сказать. – Она указала на открытую дверь, за которой лил холодный дождь. – Уходите, пока я не позвонила в полицию.

Мистер Китт усмехнулся, но ее слова, видимо, возымели действие, потому что он двинулся к двери. Он наступил на газету, испачкав подошвой заголовок статьи, и Айрис пришлось удержаться от проклятий, которые хотелось обрушить на него.

Однако, проходя мимо нее, он остановился и посмотрел сверху вниз. Голубые глаза были налиты кровью. Изо рта пахло табаком.

Еще несколько минут назад Айрис замечала внешнее сходство между отцом и сыном, но глядя на мистера Китта сейчас, с болезненным облегчением поняла, что Роман Карвер Китт совершенно на него не похож.

– Он не сможет долго прятаться за вашей юбкой, мисс Уинноу, – заявил мужчина таким тоном, словно отказывался признавать в ней нового члена семьи Киттов. – Когда увидитесь с ним сегодня, передайте, что я хочу с ним поговорить. Мы с матерью ждем его дома. И я прощаю его.

У Айрис были две секунды, чтобы решить, что сказать на прощание. Две секунды, и хотя она хотела оставить мистера Китта в неведении, все же он был влиятельным человеком, и он желал вернуть сына домой.

– Его здесь нет, – сказала она.

– И где же он?

– Его нет в Оуте.

Мистер Китт изогнул бровь, но спустя мгновение смысл недосказанных слов дошел до него.

– Вот как, выходит, вы его любите, мисс Уинноу. Сами спаслись, а его бросили в Авалон-Блаффе.

И он вышел из квартиры.

Айрис, бледная и дрожащая, смотрела ему вслед, пока он не исчез под ливнем. Запах его одеколона и табака висел в воздухе, удушая ее. Слезы жгли глаза. Слезы, гнев и раскаяние, которые словно нож пронзили сердце.

Она заперла дверь и медленно опустилась на колени.

3
У каждой истории две стороны

Дорогой Китт!

В последнее время я вся соткана из сожалений.

Каждое утро, стоит мне очнуться от серого забытья без сновидений, я думаю о тебе. Где ты сейчас? Может, тебе больно или страшно? Может, ты голоден? На земле ты или в подземном мире? Может, Дакр заковал тебя в цепи в самом сердце планеты, так глубоко в своих владениях, что у меня нет ни малейшего шанса отыскать тебя?

Если бы я только не отпустила твою руку в тот день! Я должна была остаться с тобой, когда мы помогали солдатам на холме. Я должна была догадаться, что рядом был не ты, а мой брат. Если бы я сделала хоть что-то из этого, сейчас мы бы были вместе.

Входная дверь открылась.

Айрис затаила дыхание и прекратила печатать. Но она узнала шаги Фореста, поспешно поднялась с пола и вышла из спальни, чтобы встретить брата.

Он стряхивал капли дождя с плаща и ботинок. Вечерело, а Айрис даже не знала, куда он ходил. Она словно отрывала корку с полузажившей раны. Когда мама возвращалась домой поздно ночью, Айрис точно так же волновалась за нее, но ничего не делала.

Еще одно сожаление.

Форест шмыгнул носом и замер, а потом повернулся к Айрис. Его лицо блестело от дождя.

– Ты что, сигары курила? – спросил он, не в силах скрыть изумления.

Айрис поморщилась. Надо было лучше проветрить квартиру.

– Нет.

– Значит, тут кто-то был? Кто? С тобой все хорошо?

– Да. То есть нет. – Она потерла бровь. Что сказать Форесту? – Заходил мой свекор. Спрашивал о Романе. О том, где он сейчас.

Форест тяжело вздохнул. Заперев дверь, он подошел к кухонному столу и поставил на него бумажный пакет – судя по запаху, ужин.

– И что ты ему сказала? – настороженно спросил он.

– Что Романа нет в Оуте. О Дакре я ничего не говорила.

Форест достал два сэндвича, завернутых в газету. Айрис видела, как брат стиснул зубы, словно обдумывал, что сказать.

– Вот, поешь, – наконец произнес он и выдвинул стул. – Взял твой любимый.

Айрис села за стол напротив брата и развернула сэндвич. И правда ее любимый – ржаной хлеб с индейкой и красным луком. На сердце у нее потеплело, пока взгляд не упал на кусочек маринованного огурца на хлебе. Она с трудом проглотила подкативший к горлу комок. Снова нахлынули воспоминания о Романе, о том дне, когда они сидели на скамейке в парке и она впервые разглядела, какой он на самом деле.

Ужинали они в тишине. Айрис обнаружила, что брат вообще стал очень молчаливым. Собственно, они оба теперь часто молчали, погружаясь в свои мысли. Она даже удивилась, когда Форест резко нарушил эту неловкую тишину.

– Прости, что меня не было дома, когда ты пришла. – Он помолчал и смахнул крошки с рубашки. – Был на собеседовании, пытался найти работу.

Айрис удивленно вскинула брови.

– Форест, это же прекрасно. Хочешь вернуться в часовую мастерскую?