Мне его не жалко. Полно тех, кто ничего в жизни не решает. Но Миша никогда не переживёт то, что пережила я без права выбора. Так что нет. Мне его не жалко.

– Ты появилась, и мне кажется, что ты наказание мне за все мои грехи, за мою слабость. Я слабак, Алис…

– Заткнись, Миш.

– Я в школе девочку изнасиловал, потому что спор проиграл. Не хотел, но потом остановиться не мог, впервые власть почувствовал хоть над кем-то.

Я поднимаю глаза на водителя, который все слушает, но тут же отводит взгляд.

– Ты врешь все. Ты же слабак, ты не смог.

– Это было легко, она была хрупкой, слабой… Вот прям как ты… – как же больно это слышать, как неприятно… В груди дыра залатанная начинает кровить, раскрываться…

– И что с ней случилось, Миш? С той девочкой?

– Я не знаю. Отец как обычно все решил. Обещал ей денег, оплатить учебу. Она вроде в медицинский собиралась…

– Понятно…

– Я урод, да?

– Да, Миш, ты урод.

Мы доезжаем до дома, который погружен во тьму ночи. Я, быть может, и сжалилась бы над Хворостовым, но своей совестью он меня убил. То есть она у него есть, но он заткнул ее так далеко, что свою голову она поднимает только тогда, когда сильно напьется. Прошу водителя помочь мне, охрана дома только выглядывает, но интереса не выказывает. Пьяные мажоры для них не новость. Миша, конечно, тяжелый и даже тащить его вдвоем, пока он еле перебирает ногами и опаляет меня своим пьяным дыханием не самое приятное занятие. Хотя не так ужасно, как, например, чистить унитазы в тюрьме.

– Вы уверены?

– Конечно, – киваю я, когда мы входим в темное помещение, сияющее бликами от голубой воды бассейна. – Он умеет плавать. Миш, ты же умеешь плавать?

– Получше тебя, – пьяно усмехается он, и мы с водителем толкаем его в бассейн. Страх внутри рождается тут же, как только его вялое тело касается глади воды, оглушая тишину сильным всплеском.

– Он точно умеет плавать? – озабоченно спрашивает водитель, смотря на то, как стремительно Миша уходит ко дну, несколько раз дернув конечностями. Я киваю, но не глядя бросаюсь в воду, чтобы вытащить нерадивого врага. Врага, который даже не знает, как я его ненавижу и не узнает, если умрет прямо сейчас. Я погружаюсь на глубину, хватаю футболку, тяну на себя. Вытаскиваю на поверхность, водитель прыгнувший со мной, помогает, за что ему огромное спасибо.

Мы вытаскиваем Мишу из бассейна, часто дышим, когда в комнату врывается Татьяна в сорочке и с бигудями на голове.

– Что тут у вас? Алиса?

Я смотрю на себя, водителя, откашливающегося Мишу. Да, впечатление неоднозначное.

– А мы поспорили, – говорю первое, что на ум приходит. Теперь затея с отрезвлением в бассейне уже не кажется такой гениальной. – Водитель такси выиграл. Поможете ему одежду просушить?

– Конечно, – говорит Татьяна. – Пойдемте за мной.

Водитель, больше не говоря ни слова, выбирается из бассейна и уходит, оставляя нас с Мишей наедине.

Тут Миша вдруг поднимает корпус и начинает смеяться. Не слишком похоже на того, кто только что чуть не утонул!

– Ты чего ржешь! Я тебя чуть не утопила.

– Да не, я бы не утонул. Мне просто хотелось посмотреть, полезешь ли ты меня спасать.

– Что?! – ору я. – Ты дебил! Я чуть от страха не умерла!

– Но ты прыгнула за мной, хотя плавать боишься, – он прыгает ко мне и догоняет, к себе поворачивает.

– Да я просто не хотела в тюрьму из-за тебя сесть, – снова…

– Ты бы попросила водилу, он бы помог. Но ты прыгнула сама. Боялась за меня?

– Да пошел ты. Нельзя так шутить, нельзя так играть с человеческими жизнями.

– Это говорит мне та, кто решил отрезвить меня бассейном. Никак не пойму, то ли ты сильно умная, либо наоборот.

– Глупая. Потому что все еще стою в одежде с тобой.

– И потому что собираешься поцеловать, – прижимает он меня к себе так плотно, что больше холода я не чувствую, только жар его влажного тела.

Он накрывает мои губы, и все мысли вдребезги разбиваются, остаются только эмоции. Они захватывают в плен, душат, заглушают разум. Его губы мягкие и упругие, а его пальцы, врезающиеся в мою кожу, тиски.

Миша удерживает меня, словно на краю скалы. Дух захватывает, мысли как яйца всмятку. Ни одной. Которая позволила бы оттолкнуть его, когда он усаживает меня на бортик бассейна и стаскивает мокрые джинсы.

Ни одной мысли, когда его губы скользят по ногам, а дыхание обжигает внутреннюю сторону бедра. Я держусь за его густые мокрые волосы, как за канат и вскрикиваю, стоит его жадным губам прижаться к промежности.

Он скользит языком между половых губ, собирая обильные соки, трогает кончиком языка клитор, выбивает весь воздух из легких. Внутри бушует невидимая сила, внутри рождается еще более глубокая темнота, и я теряюсь в ней, стоит ему усилить давление, стоит его глазам подняться на меня. Сердце бьется о грудную клетку, а собственный рот выдает какие-то нереально хриплые звуки. Но все кончается, воздух замирает, время, сердце, как только через мое тело проходит электрический заряд, сжигая все пробки, вырубая свет в глазах.

Я просто откидываюсь на спину и начинаю умирать от оргазма, который Миша дарит резкими, остервенелыми движениями языка. Не особо разбираю, что происходит, но Миша выбирается из бассейна и подтягивает шезлонг, легко укладывая меня на него, стягивает мокрую футболку, брюки, накрывает меня телом. В глаза бросается лишь открытая дверь бассейна.

– Стой, Миш! Зайти кто-то может!

– Похуй, – раздвигает он мои ноги, член свой в руке сжимает.

– А свадьба? Завтра у тебя свадьба…

– Я не женюсь, я с тобой хочу быть.

– Да ты с ума сошел! – откуда только силы берутся, но я толкаю его, и он прилично бьется спиной о кафель. Черт… – Ты в порядке?

– Да. В чем дело, Алис. Ты тоже меня хочешь.

– И что?! Я трахаться с тобой хочу, а не жизнь связывать! – нужно что-то придумать, нужно что-то сказать. – Твой отец не простит тебе скандала!

Ирина будет в ярости.

– Да мне срать на отца, Алис. Уедем вместе, у меня в голове куча идей, как раскрутиться. Ты стала моим вдохновением, – он тянет меня к себе, я поверить не могу. Что в голове этого придурка. Как можно так легко из-за девушки похерить свое будущее. Тем более из-за малознакомой.

Нужно сказать ему что-то такое, что точно у него отобьет охоту ко мне. Хотя бы до завтра.

– Мне не нужен нищеброд. Я привыкла жить в роскоши. А все твои идеи проваливались одна за другой. Давай будем честными, без отца ты никто. Так что если хочешь со мной трахаться, то завтра женишься на Кате и станешь депутатом, как завещает отец.

Он роняет руки, которыми обнимал меня. Я наконец отхожу подальше. Все тело дрожит. Я беру свежее полотенце и заворачиваюсь в него, скрываясь от его тяжелого взгляда.

– Значит, мне показалось…

– Что… показалось? – спрашиваю пересохшими губами…

– Что ты другая. Что с тобой и я смогу стать другим… – хочется кинуться к нему, все объяснить, целовать эти губы, трясти его и кричать, что из-за него моя жизнь стала такой и что он должен все исправить… даже если я не знаю, как… Я глушу нерациональный этот порыв, надевая маску стервы.

– Зачем тебе становиться другим? Разве в нашем мире ты имеешь право позволить себе быть слабым? Да ты потом пожалеешь, что совершил ошибку и отказался от благ, что дает тебе отец! Очнись!

– Действительно, зачем. Ладно, до завтра, – он даже не смотрит больше на меня. А я как идиотка спрашиваю, стараясь не выдать ком в горле и слезы на глазах:

– Миш, а ты меня все еще хочешь? – почему-то ощущение катастрофы не отпускает. С самого начала нужно было следовать инструкции Ирины и играть Алису, но чертова Олеся так и рвется наружу.

– Не особо. Безотказную давалку я могу найти и без тебя.

Глава 15

На следующий день все должно было пройти по плану. У меня были списки, я все утро бегала, сверялась с доставщиками, встречала гостей, ругалась с кейтеринговой службой. Я взвалила на свои плечи столько обязанностей, что вряд ли смогла бы потянуть еще вчера. Но сегодня у меня мощная мотивация. Не встречаться с Ириной, не думать о Мише. Последний упорно делает вид, что меня не существует. Общается с отцом, с родителями своей девушки, даже с Ириной, но меня игнорирует. И мне было плевать, если бы не тяжелые, колючие взгляды моей наставницы. Мне нужно подойти к ней, объяснить, что все идет не по ее плану, но лучше я буду бегать как заведенная игрушка, помогая устраивать самый большой прием в своей жизни.

Ирина ловит меня в доме, когда я даже беру на себя обязанности официантов, явно неуспевающих к началу банкета.

– Алис, что происходит?

– Все по плану, – вру я, хочу пройти, но она больно сжимает мой локоть. – Миша женится, вы выходите замуж, мама, что не так?

– Он на тебя даже не смотрит, серьезно полагаешь, – она понижает голос так, чтобы ее шипение было слышно только мне, – что он убьет ради тебя.

Недавно я бы ответила твердое нет, но вчера, пусть и в пьяном угаре он готов был отказаться от денег отца и карьеры, ради меня. Так что…

– Он просто обижен, мам. Вчера я отказалась с ним сбежать. Пришлось его остудить, чтобы он пришел в себя и все-таки женился.

Она поднимает брови. Отпускает мою руку, на которой точно теперь будет синяк.

– Неплохо. Это, я так понимаю, вы еще не спали?

– Нет. Еще нет, – думаю о некоторых деталях можно и умолчать, хотя мое тело до сих пор помнит звон в ушах от оргазма, который он мне подарил.

– Ладно. Занимайся. Поскорее бы этот день закончился.

Она уходит уже переодеваться в платье, а я отношу поднос на стол, чувствуя на себе тяжелое внимание. Резко оборачиваюсь, но Миша уже смотрит в другую сторону. Показалось, может? Или он старается не показывать, что замечает меня? А я расстаралась. Надела короткое белое платье, убрала волосы с шеи. Еще шпильки, но их пришлось быстро снять.

– Алиса, – меня тормозит Сергей Павлович, хмуро оглядывая пустой поднос. – Тебе не кажется, что моей дочери, пусть и приемной, немного не пристало бегать как обслуге?

– Я взяла на себя обязанности сделать этот день идеальным и не могу подвести маму. И вас, – я вежлива и спокойна, но очень скоро мне придется сделать вид, что этот тяжеловесный и грозный мужчина мне нравится, более того, убедить его самого в этом. Так что я нацепляю милую улыбочку. Почему-то с ним это сделать проще. Странно, но к этому человеку, который так легко идет по головам других, у меня ненависти почти нет. Лишь брезгливость, которую нужно прятать под маской благодушия и легкомыслия.

– Спасибо, что вы за меня волнуетесь, мне очень приятно. Я всегда мечтала об опытном человеке, на которого можно во всем положиться… Во всем, понимаете?

Он шумно выдыхает, переводя взгляд на мои губы и ниже, туда, где декольте весьма и весьма откровенное. О его пристрастиях мне прекрасно известно, и я до сих пор не могу понять, каким образом его смогла женить на себе Ирина. Она явно неюная нимфетка, которых предпочитает в свою постель отец Миши. Хотя, возможно, она планирует как раз и поставлять ему свежих девушек, как дракону, поедающему девственниц.

Почему-то от этой мысли к горлу подкатывает тошнота, но я продолжаю улыбаться и флиртовать с будущим папочкой.

– Я буду рад, Алиса, стать для тебя опытным проводником в эту жестокую реальность. Ты всегда можешь ко мне обратиться.

– Вы даже не представляете, как я рада это слышать. Я желаю вам с матерью искреннего счастья и очень довольна ее выбором…

– Для меня честь слышать это от такой юной и умной особы.

– Вам, наверное, уже пора готовиться?

– Пора, да, – с трудом, но он открывает взгляд от моей груди и, отворачиваясь, уходит. Я же снова бегу помогать официантам, надеясь, что это отвлечет от рвотных позывов, которые неизбежно накрывают в присутствии этого человека.