– Плевать, сделай. Я хочу, чтобы мне было больно.

Он хмурится, но опускается на корточки, тут же врезаясь в мою промежность языком.

Ах… Как сладко.

Я сжимаю пальцами края столешницы, стискиваю зубы, чтобы не издавать ни звука.

Меня трясет от возбуждения, мною владеют похоть и порочное желание.

Хочется боли, боли от Миши.

Мне нужно хоть что-то, чтобы замаскировать тревогу, что колючей проволокой стянула грудь.

Почти кончаю, напряжение на пределе, чувствую рывок за волосы и влажные губы Миши, что накрывают сбоку. Тут же ощущаю головку между булочками. Она давит, растягивает. Я хочу дернуться, но Миша удерживает мое тело за волосы. Шепчет рвано.

– Расслабься… Хоть немного.

И стоит только послушаться, как головка давит на отверстие сильнее, с трудом, но проскальзывает внутрь.

Боль адская, затмевает все ощущения, растекается по венам, не позволяет даже дышать.

Мне это нравится, нравится. Потому что забываешь. Обо всем.

О том, что Ирина уже предложила меня отцу Миши.

О том, что мне нужно с ней поговорить и сказать, что я не хочу больше мстить, некому.

О том, что мне придется по всем признаться любимому.

О том, какие чувства это в нем вызовет.

Забываешь о том, что хотела мстить за мертвую дочь и мать. За Олесю, которая так хотела стать хорошим врачом. А превратилась в Алису, которая влюбилась в собственного насильника. И не жалеет об этом.

– Сильнее, – прошу я, ложась грудью на раковину, чувствуя, какими грубыми стали толчки, какими жестокими руки на теле.

Больно, но эта боль освобождение. Жаль, что временное.

Он скользит внутри все свободнее, но с каждым толчком боль усиливается. Кончить я точно не смогу. Но зато чувствую, как хрипит Миша мне в губы, дергается последний раз, заполняя меня до отказа.

Накрывает второй рукой клитор, тут же скользя по нему кончиками пальцев.

И стоит ему освободить меня. Боль тут же сменяется пьянящим, ослепительным наслаждением. Словно развязали путы. Словно выпустили из клетки.

Оргазм накрывает волной, на мгновение, но омывает теплом и светом. Дает ощутить себя по-настоящему счастливой.

Но все заканчивается от стука в дверь.

– Алиса, ты там? – отец Миши. – Тебе плохо?

– Несварение, наверное, – хрипло кричу в ответ, продолжая вжиматься в лоб Миши, смотреть ему в глаза.

– Принести таблетку? Давай я зайду.

Миша хмурится, дергается, но я удерживаю его.

– Не надо, я сама сейчас спущусь. Да и запах тут не очень. Идите, Сергей Павлович.

– Что за хуйня?

– Ты поговоришь с Катей? Разведешься? – спрашиваю тихо, всем телом в него вжимаясь.

– Она упирается, предлагает до выборов подождать.

Все внутри падает. Сначала до выборов подождем, потом до конца срока. Черт, дура. Сама же это допустила.

– Я не буду с ней спать, Алис.

– Я понимаю…

– Знаешь, давай уедем. Я же предлагал тебе…

Надежда топит лед, который сковал изнутри.

– А предложение еще в силе?

– А силе, конечно. В прошлый раз ты была против…

– Это было давно, Миш. А мы можем уехать сегодня?

– С матерью поговори, вещи собирай. Я сгоняю в город, сниму наличность и ночью поедем.

– Правда?

– Ты мне не веришь?

– Верю, верю конечно, – прыгаю к нему, обнимаю, целую, чувствуя, как радость топит страх. Ничего мне Ирина сделать не может. У нее нет точек давления.

Глава 22

У самой двери Ирины я застываю. По телу носится ветром страх, но голова на удивление пустая. Радость от слов и планов Миши просто невероятная. Она дает мне заряд позитивной энергии, может быть, даже веры, что все обойдется. Нужно просто потянуть время. Если мы сбежим, то планы Ирины рухнут. И как бы она на меня не злилась, мы будем уже далеко.

В руке сжимаю телефон, который вручил мне Миша. Один из его старых. Просто чтобы между нами была постоянная связь. Он даже сейчас мне пишет. Просто посылает дурацкий мем с отдыха. Я улыбаюсь, чувствуя в груди приятное тепло. Вздыхаю и открываю двери, тут же нападая первая.

– Привет, мам. Как ты? – цепляю улыбку, как она меня учила. – Ого, все серьезнее, чем я думала.

Она бледная, улыбка вялая, но взгляд острый, сканирующий.

– Что же ты за дочь такая. Приехала час назад, а до сих пор не заглянула.

– Ну как же, мам… Мне же нужно дожать Мишеньку. Или думаешь, я на отдыхе прохлаждалась? – подхожу к кровати, сажусь рядом. Но не приближаюсь, чтобы, если что, встать.

– Объясни, детка. А то я не совсем поняла, почему ты меня игнорировала.

– Ну, мам, я думала ты умнее, – натягиваю улыбку и чуть наклоняюсь. – Сама же знаешь, какие сложные отношения у Миши с отцом. И, конечно, гораздо ближе мы бы стали, если бы у меня были сложные отношения с матерью. Не сексом единым, сама понимаешь…

– И у тебя получилось? Он убьет ради тебя?

– Он? Он даже умрет ради меня, так влюблен, что даже смешно, – самой тошно от собственных слов, но Ира верит, верит, верит!

– Умница. Я переживала, что ты влюбишься в него.

– В собственного насильника? В человека, из-за которого умерла моя мать, а я попала в тюрьму, да никогда.

– Ну вот и умница. Я бы станцевала, да кажется, сломала позвоночник.

– Ты серьезно? – вот тут я реально удивлена. – Это навсегда?

– Надеюсь, нет. Собираюсь съездить в одну заграничную клинику, они сделают операцию.

– А как так вышло? Что случилось?

– Заяц. Представляешь? Выскочил на дорогу, когда я была с водителем. Он сломал себе шею, а я вот позвоночник. Ну ничего, это мелочи по сравнению с твоим успехом. Значит, все было не зря.

– Не зря, да. И… когда ты хочешь привести в действие план?

– Думаю, на днях. Мне нужно подготовить Сергея, а тебе быть с ним очень милой следующие несколько дней.

– Мне нужно прямо переспать с ним?

– Ну поцелуя точно будет недостаточно, так что да. Думаю, если Миша застанет тебя за минетом, это будет самое эпичное. Ты только представь лицо этого придурка.

Я смеюсь, но быстро проглатываю иронию. Меня мутить начинает только от мысли, что Миша увидит меня с другим. Хорошо, что мы бежим сегодня. Ира даже сообразить ничего не успеет.

– Ну а пока отдыхай. А знаешь, сходи, принеси чай Сергею. Ему это понравится.

Я делаю, как она говорит. Становлюсь милой нимфеткой, приношу чай, улыбаюсь, словно Ирина за мной наблюдает. Даже терплю удар по заднице. Потом долго отмокаю в душе, посылая горячие видео Мише. Он обещает вернуться к двум часам ночи, забрать меня, и мы помчимся на встречу счастью. Я ему потом обязательно все расскажу. Но уверена, что мой побег с ним даст ему понять, что я давно все простила и выбрала любовь, а не месть.

Выхожу из душа, кидаю на кровать полотенце, телефон и иду собрать чемодан. Самое необходимое. Возможно, придется часто переезжать с места на место, поэтому много вещей нельзя. Сразу надеваю простое белье. Еще комплект складываю с собой.

Выхожу из гардеробной, застав Глеба в своей спальне с моим телефоном в руках.

– Глеб? Что ты тут делаешь? Это мое.

– Да твое, твое. Я не претендую. Какие планы?

– Никаких. Собираюсь спать, чего и тебе желаю. Почему ты вообще еще здесь.

– Машина сломалась, представляешь? А техник будет только завтра.

– Как не повезло.

– Это уж точно. Да и с Катей хочу нормально поговорить.

– Я бы на ее месте послала бы тебя в задницу.

Он усмехается, хочет уйти, а потом вдруг оборачивается.

– Так ты, Олесь, даже собственного насильника в задницу не послала, чего уж говорить об измене.

Меня как кипятком обливает. Я стою, почти не дыша.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Знаешь, даже смешно. Я ведь тебя реально не узнал. Другой цвет волос, другая кожа, не такое худое лицо и нет этих дебильных очков. Да и фигура. Бля, у тебя не было такой груди и жопы.

– Заткнись!

– Ты была всегда предметом антиполовых шуток, ну знаешь, из разряда тех, что вот с Васнецовой никогда. Причем чаще всего так шутил именно Миша. Ты как кость в горле у него сидела. Поэтому, кстати, я выбрал тебя. Мне прям было интересно, сможет ли вообще у него на тебя встать. А ничего, встал.

Я стою ни жива, ни мертва. У меня воздуха не хватает.

– Откуда…

– Ты будешь смеяться, но меня надоумила Катя. Она как-то обмолвилась, что ты ей напоминаешь Олесю. Но она бы никогда не подумала сравнивать ту замухрышку и такую как ты. И я все понял. Вот присмотрелся и понял. Ты пришла мстить. Я правда не совсем понимаю, в чем будет заключаться месть, но знаешь, готов даже помочь.

– Помочь? И чем же?

– Ну, например, для начала ничего не буду рассказывать Мише и его отцу. Думаю, мать твоя в курсе. Вы вместе это придумали? Отомстить семье, которая отобрала честь невинной девочки? – он подходит вплотную, меня всю трясет. Я не могу поверить, что могла так проколоться. – Хотя мне насрать. Но если ты хочешь закончить начатое, тебе придется принять мои условия.

– И какие же, – шумно втягиваю воздух, готовая вот-вот лопнуть и наброситься на него с кулаками. Я раньше не знала, что он был подстрекателем. И никогда не воспринимала его как предмет для ненависти. Он скорее был для меня всегда фоновым пятном для Миши и его компании. Слишком много пил, слишком громко смеялся, слишком хвалился несуществующими победами. Никто в общем. А теперь…

– Ты все-таки выйдешь за меня замуж. И, – он подцепил бретельку лифчика. – И будешь трахаться со мной наравне с Мишенькой своим. Будешь глотать сначала мою сперму, а потом его. В этом даже что-то есть. И не смотри так. Ты ведь не хочешь, чтобы все узнали правду. Долго ли в таком случае проживете.

– И когда ты хочешь пожениться?

– Завтра же поедем в ЗАГС. Тянуть не будем. А то Миша ненароком убьет меня, – смеется этот придурок, забирает телефон и вбивает туда свой номер.

– С утра я за тобой зайду.

– Ладно, раз выбора у меня нет.

– Очень хорошо, что ты это понимаешь, детка, – наклоняется он, сковывает мое лицо пальцами и оставляет влажный поцелуй. Как только покидает мою спальню, я тут же стираю его тыльной стороной ладони, пишу Мише.

«Нужно быстрее! Пожалуйста».

«Будь готова в час. Собери мои вещи тоже».

Этим и занимаюсь почти до часу. Собираю в две сумки самое необходимое. Незаметно выношу их в гараж и ставлю в один из ящиков для инструментов. В доме тихо, каждый в своей комнате, только свет в кабинете Сергея все еще горит.

– Алиса? – застываю, застигнутая врасплох. – Не спится?

– Да, выходила подышать свежим воздухом, – улыбаюсь на автомате. – Но уже пойду спать. Спокойной ночи, Сергей Павлович.

– И тебе, детка.

Господи, как меня тошнит от этого «Детка».

Забегаю в комнату и закрываю дверь. Тут же бросаюсь к телефону, где несколько сообщений от Миши. Он уже выехал из города и скоро будет здесь.

Сажусь на кровать, просто слушая его голосовые. Его голос патокой впитывается в мои нервы, расслабляя. Мы уедем. Вместе. Туда, где никто нас не сможет достать. Я все расскажу Мише, но только тогда, когда пойму, что нам ничего не угрожает.

Падаю счастливая на кровать, обнимаю подушку. Еще час. Всего лишь час, и мы будем вместе. Нужно забрать сумки. Документы я положила туда.

Стыдно признаться, но мне даже радостно, что Ирина прикована к постели и не может двигаться. Значит, не сможет меня остановить.

Я только вот мамин крестик потеряла. Положила его на тумбочку, а теперь нет. Неужели Глеб стащил. Придурок. Фига ему, а не брак со мной. Вспомнил он. Надо же…

По коже гуляет мороз, и я накрываюсь одеялом. Становится теплее, и я на мгновение закрываю глаза. Полежу так, всего минутку. Миша меня разбудит.