Какая у них мирная, почти задушевная беседа, даже краешком не выходящая за рамки. Все как любит Первый ученик, известный знаток и ревнитель этикета. Интересно, на душе его сейчас так же тяжело?

– Как можно отказаться от гостеприимства Великого Иерофанта. – Яниэр бросил на него колкий взгляд и принужденно рассмеялся, словно в одну минуту что-то изменилось в их и без того непростых отношениях.

Не исключено, что из-за нападения на Белые Луны Яниэр затаил новую обиду. Но Первый ученик достаточно умен, чтобы не высказывать жалобы вслух. Этому еще Учитель хорошенько научил его.

Действительно, это было предложение, от которого не отказываются. Пока нельзя отпускать Яниэра из Бенну: его целительские способности пригодятся в нелегком противостоянии с черным мором, который с приходом в мир Красного Феникса Лианора, увы, только набирает обороты.

Глава 2
Саламандра прячется в камнях

Эпоха Черного Солнца. Год 359. Сезон ясного света

Вдыхают теплый бриз. День двадцать второй от пробуждения Бенну. Цитадель Волчье Логово

*серебряной гуашью*

– Доброе утро, Яниэр, – сквозь цветущие ветви миндаля негромко сказал ему человек с глазами разного цвета. Давно знакомый человек из прошлого.

Великолепно вышколенная Шеата наконец отвязалась и на некоторое время оставила его в покое, оставшись слушать дальнейшие распоряжения своего господина. Значит, у них есть несколько минут для разговора… хоть и до крайности рискованного.

Впрочем, Белый жрец давно уже привык маневрировать между двумя враждебными силами и делать это достаточно умело, даже филигранно. Опыта было не занимать.

– Доброе утро, мессир Арк, – сдержанно ответил Яниэр, намеренно не поворачивая головы в сторону собеседника и почти не размыкая губ. Если в отсутствие Шеаты стражи Волчьего Логова и наблюдают за ним издали, безобидная прогулка по весеннему саду и краткий отдых под кипенно-белой кроной цветущих деревьев после бессонной ночи чародейства не должны привлечь излишнего внимания. – Если это утро хоть для кого-то доброе. Что вам нужно? Уверен, вы проделали столь долгий и опасный путь не только лишь ради того, чтобы пожелать мне доброго утра.

– Ты неплохо знаешь меня, – со смешком заметил Первородный. Шрамы на его лице, оставленные когда-то плетью Учителя, уже совершенно изгладились, и оно вновь было безупречно. Во многом это произошло благодаря целительскому мастерству самого Яниэра, по приказу Ишерхэ долгие дни вынужденного врачевать ранения злейшего врага своего наставника. – Где Элирий? Он жив?

При упоминании первого имени Учителя Яниэр вздрогнул и невольно напрягся, стараясь не показывать тревоги: жестом естественным и изящным он поправил выбившуюся прядь.

– Вас это не касается, мессир Арк.

Игнаций Лермон Арк, бывший верховный жрец храма Полуденного Солнца, только усмехнулся. Когда-то восьмивратный Вечный Бенну был его городом, и Волчье Логово, в эпоху Красного Солнца носившее название Янтарной цитадели, Первородный знал, должно быть, как свои пять пальцев. Тем не менее он редко осмеливался появляться тут: предпочитал проводить время в бесконечных странствиях по диким землям Материка, изредка заглядывая и на Север, в Ангу, где его всегда ждал приют. Во время этих визитов длинные черные волосы Игнация, за исключением священных серебряных прядей, были неизменно сплетены в плотную ритуальную косицу, которую в прежние времена Совершенные носили в период войны. Это и неудивительно: последние четыре столетия Игнаций пребывал на войне, конца и края которой не было видно.

– Брось, Яниэр, ты сам видишь, что я во всем оказался прав. – На звук мелодичного голоса Первородного Яниэр невольно развернулся и все-таки посмотрел в его сторону. – Как я и говорил, нужно было остановить произвол Черного Дракона уже очень давно. Теперь, когда Элирий вернулся, мы наконец сможем сделать это сообща. Пока Второй ученик снова не убил своего Учителя в тщетных попытках совладать с черным мором, который сам же и привел на Материк.

– На сей раз Элиар не совершит этого, – с растущей тревогой возразил Яниэр, делая вид, что вдыхает аромат белых цветов миндаля. Однако сказанными откровенными фразами Игнацию удалось влить в его сердце подозрение и недоверие – многолетнее недоверие, от которого так сложно было избавиться.

А еще само собою, помимо его воли, всплыло в памяти то страшное, мучительное воспоминание, когда почти четыре сотни лет назад он вошел в опустошенный огнем храм Закатного Солнца и увидел Учителя уже мертвым, жестоко подвешенным над алтарем в позе поругания клятвопреступников. Ритмичный стук капель лотосной крови, одна за другой вытекающих из раны на горле и срывающихся вниз, походил на жуткий звук шагов. Словно бы Учитель навсегда уходил, и догнать, и остановить, и вернуть его назад было, увы, невозможно…

– Вряд ли ошибусь, если скажу, что ты и сам сильно сомневаешься в своих словах, – мрачно хохотнул Игнаций, пристально глядя ему в лицо. Опасные разноцветные глаза поблескивали, как у змеи, а голос стал хлестким, безжалостным: каждое слово срывалось с губ, словно удар кнута. – После того, как Элиар убил Красного Феникса дважды, думаешь, он остановится? После того, как он вероломно напал на Ангу и захватил Белые Луны, нарушив данное обещание, ты все еще веришь ему?

– Обещания имеют свойство обращаться в ничто. – Яниэр поджал губы, уходя от прямого ответа. – Вам ли не знать этого, мессир Арк?

Но, увы, как ни тяжело признавать, Игнаций был прав: Первородный действительно сразу предупреждал, что правление Элиара может зайти далеко. К этим предупреждениям, увы, Яниэр не прислушался. Он спас Игнация от преследований, укрыв того в Ангу, и думал, что раздражение и нападки на Элиара вызваны исключительно личными разногласиями и давними счетами. Даже во время первого возрождения Учителя Яниэр встал на сторону Второго ученика, поверив в жестокий план жертвоприношения. Решение далось нелегко. Пожертвовать самым дорогим во имя долга пред народами Материка, возможно, было величайшим подвигом души. А возможно, величайшим преступлением.

– Предположу, что Элиар и не подумал рассыпаться в благодарностях за твою бескорыстную помощь с установлением над Бенну защитной завесы?

Игнаций стоял перед ним, горделиво приосанясь, во весь рот ухмыляясь своей правоте, и, как это ни прискорбно, возразить опять было нечего. Что тут скажешь: в удивительной проницательности и бестактности Игнацию не отказать.

– Понять в полной мере человеческие стремления и помыслы порой бывает трудно, мессир Арк, – сухо отозвался Яниэр, с резким щелчком раскрывая веер. Белый жрец уже начинал сомневаться, что удастся и дальше сохранять на лице маску прохладного безразличия, а потому предпочел просто его закрыть. – Элиар никогда не проявлял особую учтивость и по-прежнему не слишком-то вежлив, но он изменился. За минувшие годы он понял свои ошибки и сделал правильные выводы.

Яниэру не хотелось бы переходить черту и считать Элиара врагом… и уж тем более он не хотел бы быть тем, на кого сам Элиар смотрел бы как на своего врага – глазами цвета золота, густо подведенными черным. Да и пока действия Элиара напоминали скорее чувствительную пощечину для острастки, чем полноценный удар.

В то же время эта необдуманная мягкость могла дорого стоить нынешнему Великому Иерофанту. Яниэр сдержанно улыбнулся своим мыслям. Как известно, сильный, но не смертельный удар становится смертельным для того, кто его нанес.

– Не могут измениться те, кто обратился ко тьме, – жестко отрезал Игнаций, похоже, всерьез рассердившись на него за такую крамольную мысль. Самодовольная ухмылка исчезла с узкого, будто выточенного из белого нефрита лица Первородного. – Это точка невозврата. Черные воды энергии не потекут вспять. Тьма останется тьмою: нет силы, способной изменить ее отвратительный аспидный цвет. Я был в Лианоре в дни его падения и хорошо знаю это. И твой Учитель знает тоже. Позволь ему решать. Скажи мне, где Элирий, и я сейчас же явлюсь к нему и предложу помощь. Дерзкого ученика, предавшего своего Учителя, отступника, оставившего свой храм, нужно наказать по всей строгости! Оставь пустые надежды спасти его: тьма проникла в каждый уголок души предателя, а тьма держит цепко. Мы должны остановить черный мор и как можно скорее возобновить на Материке истинное поклонение высшим небожителям Надмирья. Только Красный Феникс способен сделать это. Но поодиночке, без союза нам не победить.

– Если все так, как вы говорите, мессир Арк, значит, мы уже проиграли. – Яниэр только покачал головой. – Учитель никогда не пойдет на союз с вами. А я никогда не выдам вам его местонахождение.

Игнаций слегка приподнял бровь.

– Не забывай: ты должен мне кое-что, – с тяжелыми нотками в голосе произнес он.

Яниэр вздохнул. Кажется, он успел задолжать слишком многим. Игнаций не лгал: бывший верховный жрец храма Полуденного Солнца действительно очень помог ему когда-то. Обладающий тайными знаниями Первородный научил, как провести законы мироздания, которые неминуемо вступают в силу при клятвопреступлении. Если бы не Игнаций, кара, заложенная при составлении ненарушаемой клятвы верности Ишерхэ, уже давно обрушилась бы на голову посмевшего ее преступить. Этой клятвой верности Яниэр был связан не хуже, чем могущественной печатью контроля Учителя, и все же благодаря Игнацию ему удалось убить Ишерхэ без последствий.

Но бесценная помощь оказалась вовсе не бескорыстна.

– В самый опасный период преследований я спас вашу жизнь и укрыл вас в своем городе, рискуя собственной головой, – раздраженно бросил Яниэр. – Долгие годы я прятал от смерти объявленного мятежником. Разве этого недостаточно?

– Наш с тобою уговор был иным, – пренебрежительно фыркнул Игнаций, с ленцой пожимая плечами. – Ты спас меня по собственному желанию, потому что не мог видеть, как люди Элиара безжалостно истребляют богоизбранный народ, истребляют последних из Первородных. Только посмотри, что он сотворил с Вечным городом Бенну, сияющей каплей янтаря в великолепном монисте Материка! Все вокруг пожирает черное солнце-оборотень!..

Яниэр молчал, тягостно раздумывая, ища подходящий ответ. Но ответа не было.

Все верно. Первородные неприкосновенны – так говорил Учитель. И именно поэтому он помог Игнацию. В противоположность его уважению к воле Красного Феникса, словно бы продолжая отчаянно спорить с наказами Учителя, долгие годы Элиар бросался на выходцев из Ром-Белиата, как разъяренный дикий зверь. Он захватывал их в плен, заставлял жить в изолированных кварталах Бенну, казня и милуя по своему произволу, а пустившихся в бега без устали разыскивал по всему Материку… и, увы, многих нашел.

То были черные времена, но потомков небожителей не так-то легко сломить. К тому же за уцелевшими, которых из гибнущего Ром-Белиата успел увести Яниэр, стал приглядывать Алейрэ, небожитель с чистым и расположенным к людям сердцем. В Лесах Колыбели по-прежнему живут они в безопасности и мире, бок о бок с лианхэ.

– Не бойся, я не причиню вреда твоему Учителю, – как на ладони видя его сомнения, веско заверил Игнаций. – Наши разногласия в прошлом. Когда-то мы были близки: он сам, по доброй воле, отдал мне Бенну. Такая связь не забывается. Кроме того, в последние годы эпохи Красного Солнца, если ты не запамятовал, победил именно я, так что мне не из-за чего держать на него обиды. А сейчас наступила новая эпоха, и мы должны объединить усилия против общего врага. Я уверен, Элирий поддержит меня: все ради общего блага.

Все ради общего блага. Снова эта проклятая возвышенная цель. Фальшивое благородство ее отравляло, лишало сил и уверенности, словно капля дегтя, подмешанная в самый сладкий мед. Элиар говорил так же, и к чему это привело в итоге? Другого выхода нет, кроме жертвоприношения, уверял его жрец Черного Солнца. Спасение для всех – в обмен на кровь одного…