– От тебя? Нападения? Неслыханно. – Нехотя признав, что подозревать спутника нет оснований, Калла торопливо догоняет его и продолжает идти рядом. – Почему мы идем этим путем?

– Лэйду уже привели из камеры. Я хочу, чтобы ты вошла через дальнюю дверь вместе со мной.

– Венера Хайлижа желает, чтобы я внесла свой вклад в заседание.

– Если тебе найдется что сказать, ты сможешь сделать это в любом случае. Высиживать за столом тебе незачем.

У Галипэя мало причин ненавидеть ее, но и для доверия к ней их точно нет. По крайней мере, таких, чтобы лично привести ее ради компании, хоть ему, скорее всего, одиноко в последнее время, когда Антон препятствует его разговорам с Августом.

– Чем это продиктовано? – спрашивает она. – Я заменяю кого-то из Вэйсаньна?

Галипэй молчит. Кажется, ее догадка верна.

– Сегодня вечером стену сносят, чтобы заново отстроить дальше на территории Эйги, – выдает информацию он.

Стайка придворных проходит мимо них по коридору в противоположном направлении. Одна из женщин в голубом машет Калле, но та ее не узнает. Хотя все равно машет в ответ.

– А-а. Так я нужна тебе в качестве живой силы.

– Я совершенно ясно дал Совету понять, что выводить Лэйду из камеры не следует. – Галипэй понижает голос. – Мы не просто так поместили ее в самую надежную из камер дворцовой темницы. Она опасна.

Камера Лэйды и правда выглядит прочной, насколько видела Калла в центре наблюдения.

– Меня в такой не держали, – говорит Калла, в голосе которой улавливается оттенок досады.

– Связанный с тобой риск был для этого недостаточно велик.

– А-а. Да неужели.

Галипэй искоса бросает в нее взгляд.

– Тебя это… оскорбляет?

– Я же убила короля, Галипэй. Чего еще ты от меня хочешь?

Он еле слышно бормочет что-то очень похожее на «пощади». Оглядывается через плечо, убеждается, что вокруг никого нет, и говорит:

– Та ситуация, о которой ты упоминала прошлой ночью… Она затронула не только Жиньцунь.

У Каллы моментально пропадает всякая охота шутить.

– Были и другие нападения?

– Да. Вести дошли до нас не сразу, но произошло то же самое, что ты видела в Жиньцуне. Целые казармы дворцовых солдат одновременно падали замертво.

Так вот почему они привели Лэйду на допрос. Если случившееся в Жиньцуне напомнило Калле эксперименты Сообществ Полумесяца в Сань-Эре, неудивительно, что к тому же выводу пришли и другие. Особенно если нападениям подверглись провинции, расположенные ближе к столице и значительно более важные для поддержания жизнедеятельности Сань-Эра.

Но Калла, увы, сомневается, что они многого добьются от Лэйды. Даже если бывшая начальница дворцовой стражи что-то знает, она пробыла взаперти с тех самых пор, как ее разоблачили. Так что это не она руководит новым движением сопротивления, охватившим провинции.

Галипэй проводит Каллу мимо изукрашенных двустворчатых дверей, у которых стоят на страже Вэйсаньна, затем снова сворачивает за угол. Ведет к дальней двери, как и говорил. Выглядит этот вход гораздо скромнее, на нем нет даже дверной ручки, панель поворачивается на петле в обе стороны.

– Будь начеку, Калла.

Они пробираются в зал. Лэйду Калла замечает мгновенно: на глазах у нее повязка, она прикована к трибуне в передней части зала, в позе чувствуется ощетиненная настороженность, неуместная для узницы. Если бы не Вэйсаньна, окружившие ее кольцом, можно подумать, что она готовится произнести речь, ведя в бой подчиненный ей батальон.

– Лэйда уже доказала, что способна к перескоку без вспышки на любом расстоянии, – сухо замечает Калла.

Большой стол для совещаний занимает центр комнаты. Удаленность от Лэйды всех сидящих за столом – не меньше трех метров, трибуну для нее поставили в углу, подальше от двустворчатых дверей, но члены Совета зачастую не блещут умом, и если кто-то из них встанет из-за круглого стола и пройдет несколько шагов по залу, то окажется слишком близко к Лэйде.

– Можешь мне поверить, – отзывается Галипэй, на шее которого пульсирует набухшая вена, – я четко дал понять, с какой легкостью все может пойти наперекосяк. Просто будь настороже постоянно, как сможешь. Мы будем устанавливать личность каждого, прежде чем кто-либо покинет этот зал.

Калла обводит взглядом стол. Венера Хайлижа упорно смотрит на собственные руки, сидя со стороны стола, дальней от Каллы. Напротив нее члены Совета Алиха и Жэханьу что-то негромко и оживленно обсуждают, сблизив седеющие головы.

– Разумно, – оценивает Калла. – Все еще рискованно, но разумно.

Галипэй не удосуживается возразить. Только повторяет «будь начеку» и уходит проверять главный вход. Его пояс увешан оружием. Калле не дали ничего. Могли бы предложить ей хоть дубинку. Даже если Лэйда не сумеет вырваться из этого зала, она все равно может напасть на них просто так, на всякий случай.

Поднеся большой палец ко рту, Калла грызет ноготь. Синева Милю. Серебро Вэйсаньна. Желтизна Толэйми. В этом королевстве есть люди, давным-давно отмеченные вниманием. Этой мысли полагалось бы успокоить ее, напомнить, что у Лэйды нет никаких шансов улизнуть и остаться незамеченной. Но сама Калла долго и успешно пряталась в городах-близнецах, прежде чем перестала скрываться. Она не станет недооценивать способность Лэйды исчезнуть бесследно.

По коридору прокатывается низкая барабанная дробь. Антон вступает в зал через главный вход, чуть опередив Отту Авиа, которая, войдя, на миг встречается взглядом с Каллой. Нынешнее сходство Отты и Антона внушает тревогу. Август и Отта – сводные брат с сестрой, им и полагается быть похожими внешне. Но теперь, когда Калла знает, что в теле Августа находится Антон, ей трудно воспринимать его как-то иначе. Любое напоминание о том, что надо считать его Августом, раздражает ее, кажется до тошноты неправильным, особенно когда Отта встает на цыпочки и что-то шепчет на ухо Антону. На Отте красное платье, лиф сшит из плотной парчи. От каждого ее движения юбки струятся и вьются вокруг ее ног хвостом феникса.

А члены Совета воспринимают интимный жест Отты как естественную близость брата и сестры. Калла заставляет себя отвернуться на всякий случай, зная, что так будет лучше. Пламя, лижущее ее изнутри, едва дает ей дышать.

– Не будем тянуть время, – заявляет Антон.

За стол он не садится. И направляется мимо стражи прямо к Лэйде, а Галипэй хватает его за локоть. Калла выпрямляется, скрестив руки на груди, ждет, что будет дальше, и нисколько не удивляется, когда Антон не обращает внимания на Галипэя, отмахивается от него, как от какого-то назойливого члена Совета, поднявшего в разговоре с правителем неуместный вопрос. Освещение в зале приглушенное. Бесспорно, есть что-то странное в том, как Антон старается не смотреть Галипэю в глаза.

Антон останавливается возле Лэйды. Пока он изучает ее, Калла разглядывает собственные обгрызенные ногти и безмолвно вздыхает. В случае опасности вмешается Галипэй. Рядом с Августом он вечно был в роли побитой собаки, и это ощущается в десять раз острее теперь, когда роль Августа играет самозванец Антон. Верный бедняга Галипэй. Должно быть, тяжко, когда вдруг исчезает тот, кого любишь больше всех.

Задумавшись, Калла дергает заусенец до тех пор, пока у нее на большом пальце вокруг ногтя не расплывается кровь. Поморщившись, она разглаживает кожу на пальце и крепко сцепляет руки за спиной. Окна этого зала, в отличие от тронного, не обращены прямо к базарной площади, но до дворца все равно доносится ее шум. Перед мысленным взором Каллы отчетливо встает колизей – стены, окружившие ее кольцом во время финального поединка, плотные толпы людей со всех сторон, которые не позволили бы ей уйти, когда на арену выволокли Антона.

Август не дал им ни единого шанса на побег. Когда Калла и Антон встретились в финале лицом к лицу, ничто, кроме смерти, не сохранило бы любовь, которая, как им казалось, у них есть. В сущности, Август сам виноват в том, что в него вселились.

Но когда он вернется, то все равно обвинит в случившемся ее.

– Лэйда, – начинает Антон, – ты знаешь, зачем тебя привели сюда?

– У меня завязаны глаза, но уши открыты, – отвечает она. – Я слышу, о чем шепчутся здесь все.

– Хорошо. Объяснять все по порядку было бы напрасной тратой моего времени. Ты отправляла своих людей в провинции?

Лэйда отвечает не сразу. Она хмурит брови, почти наполовину скрытые под повязкой. Кондиционер в углу зала изрыгает тепловатый воздух. Калла не может определить, в каком режиме он работает – охлаждения или обогрева.

– Нет.

– Нет? – Антон встряхивает головой, подражая Августу. Движение почти неуловимое: влево, вправо и снова влево, при этом губы слегка поджимаются. Калла никогда не замечала этого за Антоном в других телах, значит, жест, вероятно, намеренный, для пущего правдоподобия. Это осознание застает Каллу врасплох, хотя и не должно. Порой она напрочь забывает, что Антон и Август когда-то были близко знакомы. Гораздо ближе, чем она сама с Августом, несмотря на связь между их семьями, и уж, конечно, гораздо ближе, чем она была с Антоном, несмотря на безрассудное, неистовое время, проведенное вдвоем.

– Я уже созналась, что готовила заговор в городах-близнецах. К провинциям я не имею никакого отношения.

Калла ощущает зудящее прикосновение чужого взгляда на лице. И быстро стреляет глазами в поисках его источника.

– Почему-то никто в этом зале тебе не верит. Что насчет соучастников твоего заговора из Сообществ Полумесяца? Не помнишь среди них тех, у кого были связи в провинциях?

Отта, сумевшая снова привлечь внимание Каллы, улыбается. Калла отворачивается, а секунду спустя гадает, не напрасно ли она поспешила и не выглядела ли испуганной ее реакция.

– Никто из Сообществ Полумесяца не был моим соучастником. Эти люди – религиозные фанатики. Я предложила им возможность приобщиться к стародавним богам, и они согласились.

Кто-то за столом откашливается. Калла не может с ходу определить, кто эта женщина, которая сейчас встает, но ее серо-стальные глаза чем-то ей знакомы, и Калла подозревает, что когда-то она входила в Совет Дворца Неба.

– После нападения в Лахо трех военачальников обнаружили со вскрытой грудной клеткой и извлеченным сердцем, – сообщает женщина. – Почти так же выглядели тела в Пещерном Храме, у которых сердца изъяли по твоему приказу.

Лэйда склоняет голову набок:

– Это вы, член Совета Савин?

Женщина морщится. Обводит взглядом стол, словно ждет поддержки, но никто из других членов Совета не горит желанием вмешаться. Их лица словно сливаются в единое целое, знакомых Калле среди них – раз-два и обчелся.

– Да.

– Вот и мне показалось, что я узнала ваш голос. И это все? По этой причине меня потревожили в моем вечном заключении?

– Ему незачем быть вечным, – вмешивается член Совета Жэханьу. – Мы вправе казнить тебя в любой момент.

Антон вскидывает руку. Широкий рукав падает, открывая ее до локтя.

– Нам незачем угрожать.

Когда-то они с Лэйдой были друзьями, напоминает себе Калла. Август Авиа, Лэйда Милю и Антон Макуса – эти имена связаны в памяти даже у нее, жительницы другого дворца; ей было известно, что эти трое были заодно. Однако она об этом забыла, когда трио распалось после изгнания Антона или даже раньше, когда он объединился с Оттой.

А Отта по-прежнему наблюдает за ней.

– Как я уже доложила его величеству несколько недель назад, такого приказа Пещерному Храму я никогда не отдавала. – Голос Лэйды по-прежнему звучит ровно. – Я поделилась своими знаниями о перескоке. Ими злоупотребили.

– Тогда скажи нам… – начинает член Совета Савин, перед которой лежит планшет. Громоздкая штука, памяти которой хватает, должно быть, всего на три документа и один снимок. – Что тебе известно о «Голубином хвосте»?