Глава 4

Внутри было симпатично и современно, за что стоило благодарить недавний ремонт. Мы когда-то были в «Карельских березках», но с тех пор прошло много лет. Если верить моим воспоминаниям, то тут все изменилось до неузнаваемости. Досуговый центр больше не выглядел сельским клубом, а тянул скорее на городское арт-кафе.

Вдоль одной из стен тянулся деревянный бар с высокими стульями, там можно было налить себе воды или лимонада. Не знаю насчет других видов спорта, но нам лимонады строго запрещались, поэтому для нас в баре существовала лишь вода. Впрочем, запреты существуют ради того, чтобы их нарушать, поэтому часто кто-то стоял на стреме, отслеживая перемещения Трухи по лагерю, пока остальные залпом осушали стаканы со сладкой газировкой.

В досуговом центре можно было поиграть в настольный футбол, хоккей и пару других игр. Был даже шкаф с настолками, но его редко открывали. Хотя, говорят, карельская погода дождлива, возможно, мы до них еще доберемся, но пока всю неделю яростно светило солнце, даже озеро прогрелось до комфортной температуры.

Роман подвел меня к бару и помог забраться на стул, как будто я сама бы не справилась. Это мастер-то спорта по спортивной гимнастике! Мне вообще ни в чем не нужна помощь, и я не из тех девчонок, которые такое оценят. Даже наоборот. Но я понимала, что существуют неписаные правила, и в обществе требуется их соблюдать, поэтому с натянутой улыбкой поблагодарила Романа за помощь.

Он протянул мне стакан воды и спросил:

– Ну как ты, Лана?

– Хорошо. – Судя по всему, Роман ждал от меня ответного вопроса, который я и задала: – А ты как?

– Увидел тебя, и теперь тоже хорошо.

– Супер.

– Да. Я тоже очень рад, ведь вижу твою улыбку.

Роман всегда общался подобными банальностями, а может, так делали все парни – я понятия не имела. Пропадая все время то на сборах, то на соревнованиях, я была ограничена в настоящем общении.

Разговор на этом завершился, парень придвинулся ближе, положил руку на барную стойку. Лукаво улыбнулся, и вскоре моя рука оказалась в его. Он поглаживал мою ладонь, глядя… вот как он обычно на меня глядел. Так, что мне становилось неловко, но вместе с тем немного любопытно. Все же таяли от таких взглядов парней, значит, и я со временем хоть немного подтаю или пойму… Пожалуй, только любопытство и держало меня рядом с Романом – разговоры-то у нас не клеились. Возможно, так оно и должно быть.

Еще Роман был красавчиком и отдаленно походил на Остина Батлера – такой же голубоглазый блондин с томным взглядом и пухлыми губами, и это тоже не позволяло отлынивать от наших встреч. Девчонки мне завидовали и вечно трындели, как же мне с парнем повезло, как же он хорош!

Хорош ли он настолько, чтобы с ним целоваться?

Я пока думала над этим и ждала, когда уже начну ощущать всю эту романтику.

Досуговый центр постепенно наполнялся обитателями лагеря. Сегодня за всем приглядывал тренер легкоатлетов – Жук. Ну как приглядывал… он давно ушел в соседнюю комнату и преспокойно читал там книгу. Музыка стала громче.

Мои девчонки почти все вились возле Вика – футболиста, которого они обсуждали каждую свободную минуту вот уже неделю. Заметный парень, да настолько, что все узнали его имя еще в первый день пребывания в лагере. Во второй день начали слагать легенды о его футбольных успехах и потенциальных зарубежных контрактах. На третий там вообще пошла фантастика.

Интерес к нему объяснялся просто – парень был красавчиком: таким чуть смуглым, кучерявым, со жгуче-карими глазами. Чувствовалось в нем что-то притягательное, взрывное. Уверенность в себе тоже не подкачала. Даже во мне – эмоциональном бревне – он что-то расшевелил. Но это было не самое приятное чувство – настороженность. Которая сегодня усилилась в разы, стоило нам столкнуться взглядами в столовой. Зачем он на меня смотрел? Явно же что-то планировал, ногомячник.

Вик вел себя соответственно образу: оставался загадочным и недоступным, ходил во всем потертом, как какой-то футбольный хипстер. С девчонками общался даже сейчас, хотя трудно не заобщаться, когда тебя обступили толпой, но прямого интереса не проявлял. Не грубил, вежливо отвечал на вопросы, но своих не задавал. Со стороны казалось, что ему тоскливо до чертиков, возможно, так оно и было. Или он просто интересничал и играл роль недоступного приза, за которым стоит поохотиться. Понимал, какое любопытство у всех вызывал. Говорила же – он весь из себя. Даже больше нашей Катьки, а она порой вела себя как голливудская дива.

Словно почувствовав мой взгляд, Вик повернулся и уставился мне в глаза.

Опять!

Он был далеко – стоял у противоположной стены, но чувство было таким, будто между нами нет и метра. Он смотрел на меня, не мигая, а я отвернулась, не в силах выдержать такой взгляд. Руки непроизвольно покрылись мурашками.

Мне стало неловко, как будто он поймал меня за подглядыванием.

Что совсем не так – смотрела-то я на девчонок, а вовсе не на этого… ногомячника. Никогда я не любила футболистов – они вечно несерьезны и полны глупых фантазий. У многих больше мыслей о крупных контрактах, чем о самом футболе, хотя первое ни за что не придет без второго. А еще они меньше пашут и больше получают, к ним всегда приковано внимание общественности. У них стадионы, финансирование, зарплаты и большие бюджеты – и где, спрашивается, справедливость? А нет ее.

– Нравится, да? – спросил Роман.

– Что нравится?

– У тебя рука вся в мурашках.

– Ах, это… холодно, – отмахнулась я, чувствуя себя не в своей тарелке. Так по-дурацки все получилось! Этот Вик наверняка решил, что я его разглядывала, всего такого мрачно-притягательного. Совсем как в столовой. Надумал там себе…

– Конечно. Холодно, – поддакнул Роман, выделив последнее слово, чтобы оно звучало неоднозначно. Выглядел он при этом таким довольным, что мне хотелось глаза закатить.

Пресловутые мурашки тоже не желали отступать и захватили еще и шею, более того – теперь я затылком ощущала чужой настойчивый взгляд. Оборачиваться и проверять не стала. Не знаю почему. Мне было не по себе, нервно как-то. В предчувствия я не верила, но… кажется, именно оно меня посетило.

Залпом выпив остатки воды, я спрыгнула с высокого барного стула. Роман тоже спустился, лепеча, что стоило предупредить и он бы меня обязательно поймал. В его голове то ли я была неловкой героиней из романтической комедии, то ли он сам – рыцарем в сияющих доспехах. Скорее, второе.

– Это же стул, а не Эверест, – раздраженно заметила я.

– Но он высокий – можно получить травму.

– Будь я такой травматичной, закончила бы карьеру лет в десять.

Роман улыбнулся, словно это была шутка, но ничего подобного – все девчонки, склонные к травмам, правда отваливались примерно в этом возрасте. Может, кто-то и протянул до четырнадцати, но не дольше. И я не говорю о крупных переломах и прочем, нет. Перелом может случиться с каждым – всего-то вопрос невезения и случая. Но в любом спорте было много тех, кто травмировался на пустом месте: ломал запястье на большом обороте или лодыжку на батуте. И так постоянно: за одной травмой обязательно следовала другая, что делало невозможными новые тренировки, все превращалось в одно сплошное восстановление и страх поломаться на ровном месте снова. Это уже не неудачные падения, а повышенная травматичность, с которой в большом спорте выжить нереально.

Мы с Романом пошли танцевать, и это отвлекло.

Было весело: к нам присоединились девчонки, затем шумные легкоатлеты и футболисты. Кроме одного, который так и стоял, играя в эту свою загадочность. Пару раз я ловила его взгляд, но быстро отворачивалась, не позволяя себе даже думать об этом. Смотрит и смотрит – подумаешь! Этот Вик… не буду я поддаваться всеобщему безумию. Не так уж он и хорош.

Глава 5

– Футболисты не должны были наезжать на Труху, – сказала я девчонкам, когда мы чистили зубы возле уличных умывальников, попутно отбиваясь от комаров. То ли действие средства от них закончилось так быстро, то ли комаров никто не оповестил, что оно супер-мега-надежное.

– Да слышали мы уже о вашем с Жанной гениальном плане, – проворчала Лерка.

– У нас не было плана. Точнее… был план его спланировать.

– План плана, – поддакнула Жанна.

– А теперь типа есть?

– Теперь да. Через полчаса встречаемся у причала – необходима подготовка.

– Нам вставать в восемь! – заныла Катька Семенова. – А сейчас почти полночь!

– Не обижайся, но тебе бы и правда витамины попить.

Когда остальные ушли по домикам, мы с Жанной отправились к озеру – все обсудить. Я коротко обрисовала ей свой замысел: повторяться за волейболистами на все сто процентов глупо, учитывая последствия. Их идея была хороша, но в чем-то ошибочна. На чужих ошибках следует учиться, что мы и сделаем.

– В общем, будет рыба, но без крыши и воды. Мы заберемся к футболистам днем, пока они на тренировке или на озере, и подкинем рыбу в комнату, спрячем ее. Она быстро протухнет и завоняет, но найдут ли они ее, да еще всю – большой вопрос. Надо еще догадаться, что это рыба, а не чьи-то ноги после футбола. И обвинить будет некого, у них будут лишь догадки. На нас подумают в последнюю очередь, всякий противный тухляк – это больше в стиле парней.

– Боже, Лебедева, это гениально! – одобрила Жанна, пылая энтузиазмом. Давно я не видела, чтобы у нее глаза так горели: – Порой я тебя ненавижу, но иногда почти люблю. Ненавидеть, конечно.

– Это взаимно.

Жанна кивнула и задумчиво посмотрела на озеро. Белая ночь вступила в свои права, небо отражалось в тихой воде вместе с лунным светом. Выглядело красиво настолько, что захотелось сбегать за телефоном и сфотографировать, но я осталась – таких ночей будет еще много. Далеко впереди что-то булькнуло: то ли со дна поднялся воздух, то ли рыбешка всплыла.

– Вопрос – как нам наловить рыбу? – задумалась Жанна.

– Вряд ли удочкой, даже если бы она у нас была, удить до утра не хочется.

– Да нас комары быстрее сожрут.

– Именно. Нужен другой вариант.

– Можно на складе поискать что-то вроде сети. Откопать старую волейбольную, например, такие часто хранятся мертвым грузом. Или сетку для мячей. Прикрепим сеть к причалу, а утром встанем пораньше и достанем.

Я кивнула; знала, что Жанна подхватит мысль и придумает, что делать дальше.

По всем параметрам мы должны с ней дружить, но между нами было слишком много преград. Прежде всего – соперничество. Почему-то к другим девчонкам мое отношение было иным: я искренне радовалась, когда побеждала Лерка или когда Улька выполнила норматив мастера спорта быстрее меня. Но вот Жанна… это другое.

Не помню, с чего все началось, но Жанну я знала дольше остальных.

Мы попали к Трухе, когда нам было по четыре года, тогда как остальные присоединились позже, кто-то вообще лет в пятнадцать. И соперничали мы с Жанной всегда и за все, а сейчас все вышло на новый уровень, потому что в детстве все более-менее равны, прилежны и талантливы – в конце концов, по таланту нас изначально отбирали. Но потом начинается взросление: у кого-то ломается прилежность, у кого-то рост идет не по плану, а кто-то оказывается склонен к полноте так сильно, что каждый день превращается в борьбу. В общем, у всех свои уникальные заморочки, вопрос – кто способен их угомонить.

А Жанна, казалось, вообще была лишена заморочек и слабостей.

Как робот, идеальна во всем.

Меня это всегда раздражало в ней до чертиков.

Пришли девчонки, путем долгих споров мы разделились: пятеро отправились добывать сеть и устанавливать ее в воде, а остальные – спать, чтобы утром вытащить улов, пока лагерь не проснулся.

Я оказалась во второй пятерке и утром с трудом растолкала Лерку. Она открыла глаза и сразу глянула на меня волком, но не из-за нежелательного пробуждения, а все еще из-за вчерашнего. К вечеру отойдет – Лерка не умела долго дуться, тем более на меня. Прямо в пижамах мы добежали до причала и встретились там с Дашей, Машей и Наташей – нашими тройняшками. Никаким тройняшками они не были, разумеется, все их так звали из-за похожих имен и крепкой дружбы.