Лю Ляньцзы: Белая слива Хуаньхуань

© Трапезникова Е., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке,

оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Глава 1
Золотые одежды

После того как мы вернулись в павильон Ифу, Цзиньси подошла ко мне и спросила:

– Госпожа, вы уверены, что сюаньши Ань сможет привлечь внимание повелителя и добиться его благосклонности?

– А ты как думаешь? Как говорится, со стороны виднее. Я уверена, ты уже знаешь ответ на свой вопрос.

– Госпожа Ань поет так, что может очаровать любого, – начала размышлять вслух Цзиньси. – В певческом мастерстве она намного превосходит нянцзы Мяоинь. К тому же у нее скромный и кроткий характер, она молчалива и осторожна. Думаю, император рано или поздно посмотрит на нее другими глазами.

– Ты правильно рассуждаешь, – я одобрительно кивнула. – Сама посуди, императрица величава, фэй Хуа красива, шуи Фэн благопристойна, цзеюй Цао невозмутима, фанъи Цинь ласкова, гуйпинь Синь прямолинейна. У каждой наложницы есть свои сильные стороны, но все они девушки знатного происхождения, дочери из богатых родов. А вот Линжун, как говорится, яшма из бедной семьи ^[1]. Сочетание ее поведения и внешности в новинку для государя. Это то, чего ему не хватало. Не забывай, что редкие вещи – самые ценные.

– Но… – Цзиньси замолчала, не решаясь озвучить свои мысли, но спустя пару мгновений набралась смелости и сказала: – Госпожа Ань долгое время держалась в тени. Мне кажется, что она вовсе не жаждет любви императора.

– Так и было до недавних пор, но после ареста отца она поняла, что, если не хочет, чтобы другие относились к ней с презрением и оскорбляли ее и ее семью, она должна стать любимицей государя. Линжун из тех, кого называют образцовыми дочерями. Она все сделает ради семьи. Помнишь тот день, когда я подарила ей отрез гладкой парчи?

– Помню, госпожа. Младшей хозяйке Ань очень понравился ваш подарок. Я никогда прежде не видела ее такой счастливой.

– А ты когда-нибудь слышала фразу: «Ее бледное, словно нефрит, лицо не так ярко сияет, как перья галки, что летает в тени Чжаояна» ^[2]?

– Нет, я никогда ее не слышала, но, кажется, это из стихотворения про чью-то печальную судьбу.

– В этих строках говорится о том, что, даже будучи красавицей, ты не будешь так же счастлива, как те, кто может приблизиться к императору. Линжун долгое время жалела себя и горевала о своей судьбе. Мне тоже было ее жаль. Но сейчас она наконец захотела стать ближе к государю, захотела познать его любовь. Вот только я не уверена, пойдет это нам с ней на пользу или нет.

– Я знаю, что вы долго размышляли, стоит ли помочь госпоже Линжун или лучше оставить все как есть. Но раз у нее самой появилось такое желание, то вам больше не о чем беспокоиться.

– Если она хоть немного завидует тем, кто купается в богатстве и почестях под покровительством императора, она быстро решится изменить свой образ жизни, так сильно похожий на жизнь затворниц Холодного дворца ^[3]. Я уже указала ей на ее главную ошибку, поэтому не пройдет и дня, как она примет решение. – Мне стало стыдно за свои жестокие слова. Я удрученно вздохнула и спросила у Цзиньси: – Как думаешь, я не переборщила? Воспользовалась ее смятением и подтолкнула на опасный путь. – От следующей мысли, пришедшей мне в голову, стало еще грустнее. – Я подтолкнула ее прямо в постель к своему мужу.

– Госпожа, и у нее, и у вас нет другого выхода, – сказала Цзиньси. – Простите, если мои слова покажутся вам грубыми, но, во‐первых, пускай государь и любит вас, у вас нет детей, на которых можно было бы опереться. Во-вторых, госпожа Хуа вернула себе высокое положение, и, в‐третьих, вы лишились поддержки госпожи Мэйчжуан. Вот и получается, что вы стоите посреди прекрасного пейзажа, но совершенно одинокая. Видимое благополучие может обернуться серьезной опасностью.

Когда я думала о ситуации, в которой оказалась, мне хотелось плакать. Вот и сейчас я почувствовала, как в уголках глаз появились слезы.

– Я и сама это понимаю. Я счастлива, что император дарит мне свою любовь, но из-за нее на меня устремлено слишком много завистливых взглядов. От одной этой мысли мне становится страшно. – Меня начало трясти, и я перестала сдерживать эмоции. – Но я не могу без любви императора! Только она помогает мне выживать в гареме. Нет, я не откажусь от нее! Он мой муж, мой любимый!

– Госпожа, прошу вас, образумьтесь, – неожиданно строго сказала служанка. – Император не только ваш муж, он также муж императрицы и других наложниц.

Сердце неприятно сжалось после ее слов.

– Ты права, император в первую очередь государь нашей страны, а потом уже мой муж. В глубине души я все понимаю, но не могу отказаться от него, хоть мне и жаль Линжун. Цзиньси, какая же я бестолковая!

Цзиньси опустилась на колени.

– Госпожа, прошу вас, не принижайте себя! – взмолилась она. – Раньше матушке Хуа помогали наложница Ли и наложница Цао, но сейчас рядом с ней осталась лишь последняя. Но даже при таком раскладе я не думаю, что остальные наложницы откажутся от притязаний на милость императора и перейдут на вашу сторону. Вам правда нужен кто-то, кому вы будете полностью доверять и кто протянет вам руку помощи в трудную минуту, иначе с вашей семьей может произойти то же самое, что случилось с отцом госпожи Ань. – Глаза Цзиньси наполнились слезами. – Если вас убьют, то любовь императора вам будет ни к чему. Ваша жизнь – вот что вы должны ставить на первое место.

На меня словно бы снизошло озарение. В голове тотчас же прояснилось. Я помогла Цзиньси подняться и с искренней благодарностью сказала:

– Большое тебе спасибо. Пускай я твоя хозяйка, но я еще слишком молода, поэтому порой могу поддаваться эмоциям. Ты все правильно сказала. Вместо того чтобы всех считать врагами, лучше найти тех, кому я могу доверять и кто поддержит меня в будущем. Император – государь нашей страны, поэтому мне неизбежно придется делиться его любовью с другими. В любом случае ни один мужчина не стоит того, чтобы умирать за него.

– Госпожа, я была слишком невежлива и могла обидеть вас. Прошу, простите меня.

– Знаешь, хотя Лючжу и Хуаньби мои самые близкие служанки, некоторые вопросы я не могу обсуждать даже с ними, – сказала я, грустно вздохнув. – Лючжу может вспылить в любой момент, а Хуаньби, наоборот, чересчур осторожничает, и обе они слишком молоды и еще совсем не видели жизни. Поэтому в самых важных вопросах я могу полагаться только на тебя.

– Госпожа, я всегда буду рядом с вами, – сказала Цзиньси, вытирая выступившие слезы.

И вот прошел день, второй, третий…

За три дня Линжун так ни разу и не пришла ко мне в Ифу. Я послала служанку узнать, не случилось ли чего, и та, вернувшись, передала мне слова Цзюйцин:

– Младшая хозяйка перегрелась на солнце и в последние дни не встает с постели.

Я посмотрела на небо, затянутое тяжелыми свинцовыми тучами. Со стороны озера слышались крики чаек, низко летающих над поверхностью воды. Все указывало на то, что вскоре пойдет сильный ливень. Он станет настоящей благодатью для утомленных продолжительной жарой людей.

Я совершенно спокойно выслушала новости о плохом самочувствии Линжун и приказала служанкам отнести ей фруктов и лекарственных трав, помогающих при таком недуге.

Сегодня была Ночь погони за луной ^[4], и Сюаньлин проводил ее в покоях наложницы Хуа. После полуночи разразилась гроза. Раздались оглушительные раскаты грома, засверкали молнии. На мгновение на улице становилось светло как днем, а потом все вновь погружалось во тьму. Из-за резкого порыва ветра ставни распахнулись и ударились о стену с громким стуком. Я испуганно вскрикнула и подскочила на кровати. Цзинцин, дежурившая у моей спальни, забежала и первым делом закрыла окно, после чего плотно затворила двери и зажгла потухшие свечи.

Я свернулась калачиком, крепко вцепившись в одеяло. Меня с детства пугал гром. Самым большим моим страхом было остаться одной во время ночной грозы, когда вокруг грохочет и все время сверкают молнии. Когда я жила дома, в такие ночи ко мне приходила матушка и успокаивала меня, пока не заканчивалась гроза; а после того, как я начала жить в гареме, мне везло, потому что во время ночных гроз со мной всегда был Сюаньлин.

Но сегодня ночью он согревал в своих объятиях не меня, а наложницу Хуа.

Гроза стала толчком, чтобы эмоции, накопившиеся за последние несколько суматошных дней, выплеснулись наружу. Я лежала, спрятавшись под одеялом, и беззвучно плакала.

Теплые слезы скатывались одна за другой на бордовую шелковую простыню и превращались на ее гладкой поверхности в маленькие темные цветочки.

Я прогнала из спальни всех служанок. Мне не хотелось, чтобы кто-то видел меня в минуты слабости и печали.

Через некоторое время я почувствовала чье-то присутствие. Кто-то подошел к кровати и откинул тонкое шелковое одеяло, за которое я испуганно цеплялась. Я оглянулась и удивленно прошептала:

– Сылан…

Сюаньлин присел рядом и протянул ко мне руки, приглашая спрятаться от грозы в его объятиях. Я тут же прильнула к широкой и теплой груди, чтобы не видеть вспышек света за окном.

– Меня разбудили раскаты грома, – прошептал император. – И я вспомнил, как ты испуганно дрожала во время ночных гроз…

Судя по мокрым пятнам на одежде, он попал под дождь, пока спешил ко мне. Осознание этого и ощущение влажной ткани, к которой я прикасалась щекой и руками, странным образом успокаивало меня, и вскоре я перестала трястись от страха.

– Но как же фэй Хуа? – растерянно спросила я. – Получается, что вы ее…

Он приложил пальцы к моим губам, заставляя замолчать.

– Я беспокоился, что ты можешь испугаться…

После того как Сюаньлин крепко сжал меня в горячих объятиях, все мои тревоги рассеялись. Я не хотела думать ни о чем другом, кроме этого сладкого момента.

А когда его прохладные губы нежно прикоснулись к моему взмокшему лбу, пускай на мгновение, но моя душа наполнилась абсолютным покоем и безмятежностью.

«Может быть, ради него… я смогу набраться смелости и вступить в борьбу с остальными наложницами. Даже если эта борьба будет длиться вечность».

Со всех сторон слышался шум стекающей с крыши воды. Дождь лил не переставая. Свежий, наполненный сладкими ароматами влажный воздух проникал через открытые ставни и заполнял все вокруг. Вода, дарованная нам Небесами, смыла земную грязь и постепенно прогнала мучившую всех духоту. Впервые с наступления жарких дней я смогла хорошо выспаться.

Когда я засыпала, на улице шел дождь и дул сильный ветер, но поутру снова светило солнце и на небе не было ни облачка.

Сюаньлину, как обычно, надо было присутствовать на утренней аудиенции, поэтому я поднялась вместе с ним, помогла ему одеться и проводила до дверей, после чего снова прилегла на кровать, чтобы еще немного подремать.

Первые лучи пробивались сквозь утреннюю дымку, и с каждым вдохом я ощущала приятный аромат мокрой после дождя листвы.

Полежав немного, я поднялась и подошла к дверям, но, когда открыла их, меня ждал сюрприз. По другую сторону стояла Линжун. На ее щеках красовался яркий румянец, а на волосах поблескивали капельки росы. Под солнечными лучами они сияли так ярко, что делали Линжун похожей на сказочную фею.

– Что ты здесь делаешь в такую рань? – удивилась я. – Ты уже поправилась?

Подул ветер, и в воздух поднялись увядшие цветы и опавшие листья. В последние дни кроны деревьев жухли, утрачивая летнюю красоту. Свет, проникающий сквозь листву, падал на Линжун, разукрашивая ее пестрым рисунком из теней, отчего она еще больше становилась похожей на гостью из потустороннего мира.