Управляющий делает пометку в бумаге и направляется к Бриггсу в отдел готового платья, следующий по важности в строгой иерархии Империи Тканей, а мистер Хупдрайвер тотчас возвращается к судорожным попыткам разгладить клетчатую ткань и, ковыряя языком дупло в зубе мудрости, вновь впадает в задумчивость.

III. Планы на отпуск

Тем вечером за ужином в общежитии разговор шел исключительно об отпуске. Мистер Притчард превозносил Шотландию, мисс Айзекс восхищалась местечком с причудливым названием Бетвис-и-Куд, а мистер Джадсон с таким энтузиазмом расхваливал озера графства Норфолк, словно владел ими лично.

– Я? – переспросил мистер Хупдрайвер, когда очередь дошла до него. – Разумеется, отправлюсь в путешествие на велосипеде.

– Но не собираетесь же вы проводить день за днем на своей адской машине? – возмутилась мисс Хоу из отдела верхней одежды.

– Собираюсь, – как можно спокойнее ответил мистер Хупдрайвер, проверив на прочность свои жидкий ус. – Я непременно проеду на велосипеде по всему южному побережью.

– Остается, мистер Хупдрайвер, пожелать вам хорошей погоды, – пожала плечами скептически настроенная мисс Хоу. – А еще постарайтесь как можно меньше падать.

– И не забудьте взять мазь из арники, – вставил молодой ученик в очень высоком воротничке, поскольку наблюдал одну из тренировок на вершине холма в Патни.

– Заткнись, толстяк! – осадил самоуверенного молокососа мистер Хупдрайвер, взглянув на него пристально и угрожающе, и, обращаясь к мисс Хоу, пояснил: – Я уже чувствую себя достаточно уверенно.

В другое время мистер Хупдрайвер непременно продолжил бы отражение ироничной атаки со стороны непочтительного ученика, однако сейчас все его мысли были заняты предстоящим путешествием, так что размениваться на мелочную перепалку не хотелось.

Он рано вышел из-за стола, чтобы посвятить как можно больше времени бесстрашным упражнениям и вернуться домой прежде, чем швейцар запрет дверь на ночь.

Когда поздно вечером в доме отключили газовое освещение, наш герой уже сидел на краю кровати и старательно втирал в колено мазь из арники, причем в новую, весьма обширную ссадину, одновременно изучая и без того знакомую карту южного побережья Англии. Деливший с ним комнату Бриггс из отдела готового платья сидел на своей кровати и курил в темноте. Он ни разу не пробовал прокатиться на велосипеде, однако понимал, насколько неопытен Хупдрайвер, а потому не стеснялся давать любые пришедшие в голову советы.

– Не забудь хорошенько смазать машину, – вещал Бриггс. – Возьми с собой пару лимонов. Не выбивайся из сил в первый же день. Держись на сиденье прямо. Никогда не теряй контроля над велосипедом и при каждом удобном случае изо всех сил жми на звонок. Если запомнишь эти дельные советы, то ничего плохого с тобой не случится. Поверь моему опыту.

Бриггс на минуту умолк, если не считать пары тихих проклятий в адрес трубки, а затем перешел к рекомендациям совсем иного толка:

– Что бы ни случилось, Хупдрайвер, главное – не дави собак. Задавить собаку – худшее, что может случиться в дороге. Крепко держи руль и никогда, ни за что не позволяй велосипеду вилять. На днях один велосипедист погиб только из-за того, что не удержал руль. Не мчись с бешеной скоростью, не заезжай на пешеходную зону, не покидай свою сторону дороги. При виде трамвайной линии сразу сворачивай за угол и торопись перебраться на соседнюю улицу. Да, еще включай фонарь прежде, чем окончательно стемнеет. Если будешь помнить об этих важных мелочах, то – даю честное слово – вернешься к нам живым и здоровым.

– Ты прав, старина! – согласился Хупдрайвер. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – доброжелательно ответил Бриггс.

Некоторое время тишину нарушало лишь тихое попыхивание трубки. Хупдрайвер успел уехать на своей адской машине в страну грез, однако вскоре что-то вернуло его в реальный мир. Но что же именно?

– Никогда не смазывай руль, это смертельно опасно, – донесся со стороны мерцающего красного огонька глухой заупокойный голос. – И непременно каждый день протирай цепь графитом. Если не забудешь об этом, то…

– Господи помилуй! – пробормотал мистер Хупдрайвер и натянул одеяло на голову.

IV. Мистер Хупдрайвер отправляется в путь

Только тот, кто весь год за исключением великолепного, но короткого летнего отпуска трудится шесть дней в неделю с утра до вечера, способен по достоинству оценить сладостное ощущение первого свободного дня! Вдруг исчезает вся унылая, надоевшая рутина, а разорванные цепи рабства падают к вашим ногам. Вы сразу становитесь господином собственной судьбы и внезапно получаете власть над каждым часом длинного дня. Вы можете идти куда угодно, можете не начинать каждую фразу с обращения «сэр» или «мадам», можете снять с лацкана розетку с булавками и скинуть надоевший черный сюртук, заменив его одеждой милого сердцу цвета, – иными словами, вы становитесь Человеком. А чтобы не терять драгоценных мгновений, пренебрегаете сном, едой и даже питьем. Целых десять блаженных дней можно не вставать до завтрака, чтобы, облачившись в старье, приниматься за уборку в сумрачном из-за закрытых ставен, неприветливом магазине. Не нужно спешно глотать невкусную еду и, подгоняемому криками: «Не спи, Хупдрайвер!» – бежать обслуживать привередливых старух. Первое утро отпуска – самое счастливое, ибо перед вами открывается полное приключений счастливое будущее. Однако потом из вечера в вечер к вам будет настойчиво являться неотвратимый призрак возвращения к рутине, а черная тень грядущей реальности изо дня в день будет заслонять солнце. Но первое утро отпуска не имеет прошлого, а эти десять дней кажутся лучезарной вечностью.

Утро выдалось замечательным, обещая великолепную погоду. По синему небу плыли восхитительные белые облачка, словно кто-то невидимый сгребал охапки ночных туч в стога, чтобы отправить на небесный сеновал. По дороге в Ричмонд жизнерадостно пели дрозды, а из вересковой пустоши в Патни доносились мечтательные трели жаворонков. Воздух полнился восхитительной свежестью. На листьях деревьев и на траве сверкали то ли капли ночного ливня, то ли серебристые кристаллы росы. По милости экономки миссис Ганн Хупдрайвер позавтракал рано и теперь вел велосипед вверх по холму Патни; сердце пело в груди. Примерно на середине подъема дорогу перебежал лохматый черный кот и нырнул под ближайшую калитку. Ставни больших кирпичных домов за деревьями и разнообразными пестрыми кустами были еще закрыты, но даже за сотню фунтов наш герой не согласился бы поменяться местами с их ленивыми обитателями. Одет он был в новый коричневый велосипедный костюм, состоявший из модной просторной куртки с поясом, купленной по единой цене в тридцать шиллингов, и такого же цвета бриджей. Многострадальные ноги щедро утешали и украшали длинные клетчатые носки – «тонкие в стопе, плотные на лодыжке». Укрепленная на багажнике аккуратная дорожная сумка из американского брезента содержала необходимые в путешествии вещи, а именно: чистое белье, умывальные принадлежности и разные полезные мелочи. Слегка поцарапанные из-за многочисленных падений, но старательно начищенные звонок, руль, втулки, фонарь ослепительно блестели в лучах восходящего солнца. Наконец на вершине холма Патни после всего лишь одной неудачной попытки, закончившейся падением на траву, отважному путешественнику удалось устроиться на сиденье и с уверенным, важным видом, хотя и по слегка искривленной траектории, начать великий велопробег вдоль южного побережья Англии.

Для описания стиля его езды подходит лишь одно выражение: «сладострастные изгибы». Мистер Хупдрайвер двигался не быстро и не прямо. Строгий, недружелюбный критик мог бы заключить, что ехал он плохо, но в то же время, добавим мы, свободно, непринужденно, используя всю ширину дороги, а порою даже занимая пешеходную дорожку. Вдохновение не покидало вольную душу. Пока нашему герою никто не встретился на пути, но ведь день только начинался, и дорога оставалась пустой. Отважный путешественник до такой степени сомневался в своем мастерстве, что твердо решил при появлении любого средства на колесах заранее слезать с велосипеда. Длинные тени деревьев почти полностью перекрывали дорогу, а утреннее солнце озаряло округу янтарным сиянием. Доехав до перекрестка на вершине Вест-Хилла, где стояла кормушка для скота, мистер Хупдрайвер свернул в сторону Кингстона и вознамерился преодолеть небольшой подъем. За его усилиями пристрастно наблюдал рано вышедший на работу полевой сторож в плюшевой куртке. Взглянув вверх, Хупдрайвер заметил, как впереди, на вершине холма, показалась голова ломового извозчика, а потому согласно принятому ранее решению выжал тормоз. Машина послушно замерла. Слезая с велосипеда, наш герой стал судорожно вспоминать, что при этом должна делать правая нога. Схватившись обеими руками за руль, он оставил левую ногу на педали, а правой зачем-то помахал в воздухе и уже в следующий миг – хотя в рассказе подобные события всегда занимают много времени – обнаружил, что велосипед упрямо падает вправо. Пока мистер Хупдрайвер решал, как спасти положение, сила притяжения действовала исправно. Не успев ничего придумать, он рухнул на колени, угодив прямиком на жесткий, негостеприимный велосипед, и смутно ощутил, что провидение вновь неласково обошлось с его голенью. Катастрофа случилась в двух шагах от наблюдавшего за происходящим сторожа, а извозчик даже привстал на козлах, чтобы рассмотреть происшествие во всех подробностях.

– Так не слезают, – критически заметил сторож.

Мистер Хупдрайвер поднял велосипед, увидел, что руль вновь свернут, и что-то тихо пробормотал. Ничего не поделаешь, опять придется все отвинчивать и выпрямлять.

– Так не слезают, – немного помолчав, настойчиво повторил сторож.

– Знаю, – раздраженно огрызнулся наш герой, стараясь не обращать внимания на свежую ссадину, расстегнул прикрепленную к сиденью сумку с инструментами и достал отвертку.

– Если знаете, то зачем так сделали? – тоном дружеской укоризны осведомился сторож.

Крепко сжав отвертку, мистер Хупдрайвер начал откручивать первый винтик.

– Это уж мое дело, – ответил он с досадой, пытаясь совладать с непослушным инструментом. От непривычного напряжения руки предательски дрожали.

Некоторое время сторож молчал и задумчиво крутил за спиной посох.

– Руль сломался? – наконец подытожил он свое наблюдение.

В этот момент отвертка выскочила из резьбы, а мистер Хупдрайвер произнес грязное словцо.

– Страшно вредные штуки эти велосипеды, – сочувственно отозвался сторож. – Ужасно упрямые.

Мистер Хупдрайвер снова вставил отвертку в гнездо, яростно крутанул и внезапно вскочил: руль остался зажатым у него между коленями.

– Не могли бы вы перестать на меня смотреть? – срывающимся голосом проговорил наш герой и с видом человека, только что предъявившего неприятелю грозный ультиматум, принялся засовывать отвертку в сумку.

Однако сторож даже не пошевелился, лишь удивленно вскинул брови, уставился на него еще пристальнее и медленно, укоризненно изрек:

– А вы сердитый.

Тем временем мистер Хупдрайвер снова сжал руль, чтобы продолжить подъем, как только проедет повозка.

Негодование сторожа копилось медленно, но верно.

– Если вы не даете никому посмотреть и не хотите ни с кем говорить, то почему бы вам не ездить по собственной дороге? – спросил сторож, все основательнее утверждаясь в своей правоте. – Так чувствительны, что даже слова сказать нельзя. Может, я недостаточно хорош для вас? Недостаточно красив и благороден?

Мистер Хупдрайвер неподвижно смотрел вперед, понимая, что возражать и спорить бесполезно. С тем же успехом можно было пытаться договориться со львами на Трафальгарской площади. Однако сторожем руководило уязвленное самолюбие.