Любовница (страница 6)
– Хорошо. Как мама?
– Всё так же.
– Береги её, пожалуйста.
– Обещаю, – он улыбнулся, и мы закончили звонок.
К обеду я попросила Евгения связаться с Глазуновым и назначить встречу в офисе. Однако он удивил ответным сообщением лично мне с просьбой осуществить встречу на объекте. Поэтому я собралась и пошла туда, чтобы отправиться потом в ресторан.
Артур ждал меня у входа в здание и, кивнув, вытащил руки из карманов.
– Что-то случилось? Мне было необходимо поговорить о контракте и прочем.
– Поговорим.
Я вошла, и он указал на лифт.
Войдя внутрь, он нажал на верхний этаж.
– В чём дело?
Но ответа я не получила.
И лишь войдя в его (теперь уже точно будущий) кабинет, я остановилась, держа в руке сумочку.
Артур встал у окна, и напряжение перетекло с него на меня. Оно заполнило каждый квадратный метр кабинета и заставило испытать асфиксию.
Мне было знакомо это ощущение. Эта тяжесть принятых решений и последняя, ускользающая борьба с самим собой.
Когда он повернулся ко мне лицом, я отпрянула назад. И с каждым его шагом в моём направлении я делала шаг назад. Слишком потрясённая. Замешательство было затяжным.
Он настиг меня уже у стены. Сумочка выпала из рук, когда его пиджак соприкоснулся с моим. Затем он надавил сильнее, и теперь мы обменивались теплом наших тел.
– Только посмей, – предупредила я его.
Если он и поцелует меня, то только после того, как я дам ему на это согласие.
Не раньше!
Его суровое угрюмое выражение лица было прекрасным. Но не настолько, чтобы я захотела переступить черту.
Это было непозволительно.
А я всегда рациональна в своих действиях и выборе мужчины.
Этого я не выбирала. И не выбрала бы никогда.
От меня ждали результат. И я собиралась его продемонстрировать безупречно.
Моё предупреждение не сработало.
Он был ещё ближе, чем за мгновение до этого. Затем его пальцы запутались в волосах на моём затылке, и попытка снова предупредить дальнейшее провалилась под давлением его губ. Его губ на моих губах.
Мы схлестнулись так, словно это была битва насмерть.
Мои руки висели неподвижно, а пальцы были сжаты в кулаки.
Это говорило о том, что это не я его целовала. И что я не позволяла ему к себе прикасаться.
Это разозлило так, что в моих венах потекла лава.
Когда поцелуй замедлился, я наконец прикоснулась к его груди и оттолкнула, как могла сильно. Затем подняла правую ладонь и ударила его по лицу.
Звук соприкосновения моей руки и его щеки был встречен стенами и отскакивал ещё долго. Эхо было прекрасным.
– Я сказала, чтобы ты не смел этого делать.
Артур стоял на том же месте. Затем приблизился вновь и поцеловал второй раз.
После столкновения наших губ остальное произошло по тому же сценарию.
Когда эхо стихло, я сделала шаг в сторону и подошла к сумочке, валяющейся на полу вместе с папкой документов.
– Ты придёшь ко мне в офис к часу дня для составления договора. И только попробуй проявить ко мне снова непрофессиональное неуважение где бы то ни было ещё.
С этими словами я оставила его одного и вышла из кабинета. Затем спустилась на лифте вниз и пошла обедать.
Глава 8
Стоит ли говорить, что я была ужасно злой?
Какого черта он это сделал?
Что он вообще о себе возомнил?
Обед был безнадежно испорчен. В итоге я вернулась в офис в отвратительном настроении, и уже через пятнадцать минут Евгений объявил, что ко мне пришел Глазунов.
– Пусть подождет десять минут, – отвечаю в трубку и откидываюсь на спинку кресла.
Беру свои эмоции под контроль и выдыхаю.
– Пригласи его, – требую и принимаю расслабленную позу, в то время как в теле сталь течет по жилам.
Артур входит и занимает место напротив. Вытаскивает папку и поднимает взгляд, устремляя его на меня.
– Предварительный договор, – рапортует четко по буквам, двигая документы в мою сторону, затем садится прямо.
– Отлично. Наш юрист ознакомится с ними и внесет правки в понедельник, когда будет готов план перестройки третьего этажа. Затем я передам его вам для ознакомления.
– Хорошо, – голос напряжен, и, если присмотреться, он весь словно вылит из железа.
Евгений коротко стучит и входит.
– Могу я что-нибудь предложить?
– Нет, – холодно отвечает ему Глазунов, не моргнув, и помощник скрывается за дверью.
Он не сводит с меня глаз. Почему он так себя ведет? Боится, что все испортил? Хотела бы я, чтобы от этого контракта не зависела судьба целого штата сотрудников и отцовские планы в целом.
Я бы пнула его под зад и послала на хрен. Но я не могу этого сделать, как бы ни злилась на мужчину напротив.
Я ненавижу, когда все идет не по плану.
Он разве не знает, как это должно происходить? Разве не в курсе, что сначала нужно спросить, согласна ли вторая половина на что-то?
Придурок. Или дилетант?
От этой мысли мои брови взлетают вверх.
Как часто он изменяет своей жене? Изменяет ли вообще? Если нет, то что же это было час назад?
– Почему ты так на меня смотришь? – ловкие пальцы расстегивают единственную пуговицу темно-серого пиджака.
– Как? – мои губы растягиваются в милой улыбке, за которой я скрываю интерес.
Признаюсь, он у меня возник в первую минуту, когда я на него смотрела, потом он все испортил. Сейчас он вспыхнул снова.
Был ли он систематически изменяющим своей супруге ублюдком? Или решил попрактиковаться и безнадежно облажался?
– Словно думаешь о чем-то.
– Так и есть. Я думаю о контракте, Артур Сергеевич. В офисе я думаю только о работе. Советую вам тоже следовать такому принципу, иначе какой же это бизнес?
– Ты отвратительная лгунья.
– Наверное, это все же плюс к человеческим качествам. Разве нет?
– Так может думать только женщина.
– Если ты снова заговоришь о моем положении…
– Ты меня удивила, – перебивает, отмахиваясь от моих слов.
– Чем же?
– В моих представлениях о дочери Ростова.
Усмехаюсь и вздыхаю.
– Твои убеждения могли стоить тебе отличной аренды для бизнеса.
– Могли. Но я тот, кто идет на риск.
– Да ну?
– Ты уже в этом убедилась.
– Так это был риск? Боже, – на моих губах улыбка. – А я уж подумала, что ты настолько неуверен в своем положении, что решил подписать договор аренды час назад.
Он злится. Сжимает челюсти так сильно, что я вижу напрягающиеся мышцы на лице и шее.
Отлично.
– Что? Я не права?
– А тебя что, трахают обычно только ради контрактов? Печально.
Мне приходится сдерживать порыв рассмеяться.
– Думаю, вы все-таки не до конца поняли меня, Артур Сергеевич, – голос понижается до хриплого шепота, когда я продолжаю: – Обычно я трахаю мужчин, а не наоборот. В этом ваш просчет.
Когда я заканчиваю предложение, он поправляет галстук на шее, то ли делая его туже, то ли расслабляя.
– Полагаю, встреча закончилась. Всего доброго и до встречи в понедельник.
Он не двигается. Только широкая грудная клетка поднимается и опускается в такт тяжелому и весьма шумному дыханию.
Клянусь, я чувствую исходящие от него волны ярости и похоти.
Слишком волнующий букет. И определенно один из тех, которые я не пробовала ни разу.
С другими моими мужчинами было по-разному. Но ни разу это не было на грани ярости друг к другу.
Все происходящее с Глазуновым сейчас – новое. И я не успеваю понять и поразмыслить над этим, как случается нечто, выбивающее из колеи. Я не планировала с ним вообще ничего. Но он будто против и заставляет передумать.
И все же у меня будут целые выходные, чтобы разобраться во всем, что с ним связано.
После паузы он все же поднимается с грацией хищника. Не сводя с меня глаз, застегивает вновь пиджак и поднимает портфель.
Господи, меня убивает этот момент. Я фактически дрожу от этого контраста: его роста и этих проклятых глаз, которые топят своими молочно-голубыми реками.
– До встречи, – говорит каким-то рокотом, до этого не звучавшим из его уст, и подходит к двери.
Однако он останавливается и, обернувшись, бросает:
– И чтобы ты знала, я был уверен, что заполучу это здание. Независимо от того, трахну тебя или нет.
Он настоящий нахал. Раздражающий мудак.
Мои губы расплываются в улыбке.
– Уверена, так и было.
Сомнение в моем голосе он улавливает сразу же, и потому его глаза снова переходят в режим битвы.
– В этой игре есть свои правила, Артур Сергеевич, и что-то мне подсказывает, вы о них не имеете ни малейшего понятия. До свидания.
Я облизываю пересохшие губы, и он улавливает это движение. После чего уходит.
– Твою ж мать, – шепчу, прикрыв глаза.
Я буквально чувствую, как мои внутренности сжались.
Чувство самосохранения исчезло, и потому я просто знаю – это закончится очень плохо.
Закончив с делами чуть раньше обычного, я выхожу из кабинета, застав Евгения за документами.
– Амелия Викторовна, а я как раз собирался к вам. Вы уходите?
– Пока что я здесь. В чем дело? – опускаю сумочку на его стол, застегивая пиджак.
– Ваш отец…
– Виктор Николаевич? – поправляю его.
– Да, простите. Виктор Николаевич прислал кое-какие документы. Я их распечатал.
Он встает и протягивает мне стопку бумаг.
– Что это?
Принимаю и читаю заголовок первого пакета: «Земельный участок 19:26:030024:52».
Мои брови взлетают от удивления.
– Он хочет построить новое здание?
– Письмо я тоже распечатал.
Странно, что он не упомянул о своих планах в разговоре.
– Что ж, спасибо. Я возьму это домой и изучу на выходных. Вы тоже можете уходить. Это была напряженная неделя.
– Спасибо. Хороших выходных.
– И вам.
Вернувшись в квартиру, обнаруживаю Елену, которая убиралась в коридоре.
– Добрый вечер.
– Добрый, – снимаю пиджак, туфли и, наслаждаясь ровной поверхностью, шевелю пальцами ног, прежде чем двинуться дальше.
– Вам кое-что передали, – останавливает меня домработница.
– Кто и что? – спрашиваю, обернувшись.
– Просто отправили через курьера. Конверт. Полагаю, это ключи, – трясет слегка, держа за уголок.
Нахмурившись, принимаю бежевый конверт и вынимаю изнутри ключ на брелоке с цифрами «40-05».
– Интересно.
Она пожимает плечами и продолжает протирать комод.
Войдя в спальню, скидываю с себя вещи, переодеваюсь в длинную рубашку и иду снимать макияж. Но посылка не дает покоя.
Квартиры в этом здании нумеруются именно так. И, судя по тому, что они охватывают диапазон «40», это четвертый этаж. А номер квартиры – пять.
И это мог сделать только один человек.
– Этому не бывать, – говорю самой себе в отражении и выхожу из ванной.