Анна. Биография самой влиятельной женщины Vogue (страница 8)
Анна, как считала Хастингс, производила впечатление во многих отношениях. Она очень бережно относилась к предметам одежды, взятым в аренду журналом. Все взятое следовало отослать обратно точно в таком же состоянии, в котором оно было доставлено, вплоть до оберточной бумаги, и передать тем, кто вещи отдавал. Производили впечатление и стиль Анны, и то, как она ухаживала за собой, – как будто она каждый день была звездой журнального разворота. Три раза в неделю ей укладывали волосы и подстригали челку, она носила одежду от модных дизайнеров, часть которой покупала сама, часть получала в подарок от лейблов, что было привычным делом для этой индустрии. Как и в самом журнале, в гардеробе Анны было много меха, который тогда не являлся табу. («Анна любила мех. У нее было очень много меха. У нас у всех было очень много меха», – вспоминала Хастингс.) Анна часто приносила лишние вещи другим молодым сотрудницам, но особенно щедрой она была с командой отдела моды. Однажды плавучий дом, в котором Хастингс жила со своим бойфрендом, загорелся. Сгорело все ее имущество. На следующий день Анна принесла на работу полный новый гардероб для нее.
Хастингс видела, как придирчиво Анна ко всему относится, от содержимого собственной сумочки до того, что она естxxxvi. Она никогда не ела много, но то, что она ела, должно было быть самым лучшим. Иногда она раз за разом возвращала стейк на кухню, пока ей не приносили идеальный стейк с кровью, и только тогда она съедала несколько кусочковxxxvii. В течение некоторого времени она платила Хастингс за то, что та приносила ей йогурт, который сама делала дома, так как Анна считала его лучше тех, что продаются в магазине.
Было и еще кое-что в ее боссе, что производило впечатление на Хастингс, нечто такое, что не удавалось точно определить. Анна обладала способностью добиваться от людей желаемого взглядом или одной фразой.
«Даже тогда она могла контролировать всех собравшихся за ланчем. Если за столом сидели восемь человек, то каждый думал: „О, я выпью бокал вина“ – потому что в те дни все пили, – и „Я выкурю сигарету”. Но потом Анна говорила: „Мне только йогурт, пожалуйста”. Все начинали оглядываться и нервничать: „Боже, нам не следовало есть“, „Боже, нам не следовало пить”»xxxviii.
А еще у Анны была насыщенная светская жизнь. В то время она не была знаменитой, но была привлекательной и интересной, ее окутывала аура таинственности. Кроме обычных деловых звонков, Анне каждый день поступали личные звонки от мужчин. Они были очарованы ею и хотели пригласить на свидание (среди них был и актер Теренс Стамп), но она перезванивала лишь некоторым. Иногда она просила Хастингс лгать и говорить, что ее нет в офисе.
Частью ее светской жизни были и посещения таких модных мест, как Tramp и Club Dell’Aretusaxxxix. («Вы из числа избранных? – однажды задала вопрос The Evening Standard. – Это легко проверить: вас пустят в Dell’Aretusa?»xl)
За ужином Анна молчала, ее лицо полускрыто волосами. Эмма Сомс работала специалистом по пиару в сфере моды, когда познакомилась и подружилась с Анной в начале семидесятых годов. «Власть Анны в те годы, когда она была модным ассистентом, заключалась в ее молчании», – сказала онаxli. В команду Анны входили светский колумнист Найджел Демпстер, почти на десять лет старше ее, с которым она встречалась (хотя позднее Анна это отрицала), и его друзья, журналисты Джон Брэдшоу и Энтони Хейден-Гест. Последний никогда не считал Анну застенчивой. Молчание Анны было сродни «молчанию Чеширского кота, – сказал он. – Вы понимали, что в ее голове много всего крутится. Просто она этим не делилась»xlii.
«Я знаю, что пили много, – сказала Анна, которая никогда не любила алкоголь и пила исключительно белое вино, обычно не более половины бокала. – Но я всегда уходила первой. Утром мне надо было рано вставать и идти на работу. А они были фрилансерами и могли вставать позже»xliii. К 23:30 она всегда была дома.
_________
В обязанности Анны входили поиски лучших фотографов, моделей и дизайнеров. Они нескончаемым потоком шли в офис Harpers & Queen на «смотрины». Маноло Бланик, дизайнер обуви, ставший особенно известным благодаря любви Кэрри Брэдшоу к его творениям в сериале «Секс в большом городе», был одним из них и одним из первых дизайнеров, получивших поддержку Анны. «Я помню этого безумца, который вошел и вывалил всю эту обувь со словами: „Вот моя новая коллекция, это моя новая коллекция”», – рассказала Хастингс.
Анна не утруждала себя любезностями, если портфолио фотографа ей не нравилось. Она никогда не говорила, что подумает, и не пыталась щадить чьи-то чувства. Она просто отводила взгляд в сторону, закрывала альбом и говорила: «Благодарю»xliv.
Одним из фотографов, которые понравились Анне, был Джеймс Уэдж, самоучка, в прошлом шляпник. Он смог перейти к карьере фотографа благодаря тому, что Анна постоянно давала ему работу. Между ними начался романxlv, и они обсуждали не только съемки, но и цели на будущее. Анна откровенно говорила о своих амбициях, хотя занимала всего лишь должность младшего модного редактора. «Она по-настоящему хотела получить работу в американском Vogue», – сказал Уэдж.