– Нет, конечно, как бы я её сюда прриволокла без вашего разрешения? Она пока за горродом.

– Ну везите тогда, что уж тут! – разрешил Соколовский, ощущая, что день-то у него задался…

Глава 9. Мизансцены в работе и в быту

Посмеиваясь сам над собой, Соколовский откинулся в кресле:

– Как я живу, как живу… Медведя спёрли, одни во́роны вокруг, прямо воронья слободка какая-то! А я-то их, между прочим, терпеть не могу! А если не вороны, то лисы! А если не лисы, то гуси, которые разобрали второй автомобильный аккумулятор из шести… С ума сойти можно! – он покосился на себя в зеркало, чуть прибавил трагизма в излом бровей, откинул назад кудри…

– Нда… это можно использовать, пойдёт! – одобрил он мизансцену, а потом насторожился – у двери послышались шаги Татьяны, а потом негромкий стук в дверь.

– Танечка, входите!

– Филипп Иванович, мне Крылана сказала про вороницу… Вы действительно решили её взять на работу?

– А что делать? Михаила Бирюкова Крылана себе зацапала, придётся брать, чего дают! – с тяжёлым вздохом выдал Соколовский.

– Филипп Иванович, а ведь вы этим довольны… – вдруг поняла Таня.

– Да с чего вы взяли-то? – возмутился Сокол, слегка даже обиженный тем, что его безукоризненная игра не принята зрительницей.

– А кажется мне так, – улыбнулась Татьяна. – Где поселить вороницу?

– На чердаке выделите комнату. Мебель и всё прочее покупайте, какие сочтёте нужным. Нам действительно нужен персонал, причём не из людей. Кстати… вам правильно кажется. Бирюков в моём тереме не прижился бы. По зрелому размышлению я понял, что он или одичал бы вконец, или затосковал по людям до отчаяния. А для такого неустойчивого типа обе крайности очень опасны.

– Значит, вам придётся искать кого-то ещё? – Таня парадоксальным образом ощущала некую ответственность за сад с молодильными яблоками.

– Да, причём быстро… – озабоченно кивнул Сокол. – А тут ещё Эвил… Вы ей комнату приготовили?

– Конечно.

– Когда она прибудет, постарайтесь к ней сразу новенькую вороницу не пускать – она летать не умеет, так что шансов против Эвил у неё никаких нет. Вас-то она не тронет, а вот на незнакомую беззащитную птичку может и среагировать, если не в настроении будет.

– Поняла, – кивнула Таня и поспешила на чердак – посмотреть, что из мебели нужно купить.

Крылана, разумеется, поспешила за подругой, тем более что им было о чём поговорить:

– Девочка молоденькая совсем только-только школу окончила. Ей семнадцать.

– С шести лет пошла?

– Да. Это рредкость для вррановых. Мы стараемся подольше детей подержать дома, даём возможность как можно лучше научиться собой владеть. А Каррину отправили в шесть, потому что уже тогда стало понятно, что она не летает, и ей запретили оборачиваться ворроничкой.

– Как это? – удивилась Таня.

– Очень прросто! Сказали, что раз она не ценит кррылья, то и нечего их показывать.

– Крылана, но… но как же так? Разве это её вина?

– Её семья ррешила, что именно её. Она перрвая из выводка научилась летать, очень хорошо получалось, а потом в один из дней было очень ветррено, ворронятам запретили крылья рраскррывать, чтобы не унесло, а эта глупышка не послушалась, так ей хотелось показать, что она уже большая и умеет даже с ветрром спрравляться.

– Её унесло?

– Да, и довольно далеко, она, конечно, обессилела почти сразу, её ветрром кррутило так, что даже я не поняла, где малышку носило – в памяти только огрромный чёррный прровал. Потом-то её нашли, но она сломала оба крыла и пррилично замёррзла.

– Ой, ужас какой!

– Да, стррашно! – согласилась Крылана. – Ворроничке было всего пять лет, это был её первый ветрреный полёт и вдрруг такое…

– Крылья срослись неправильно?

– Врроде, прравильно… но ррентген ей никто не делал, потому что, пока её искали, едва не погиб один из Каррининых старших брратьев. Самый многообещающий.

– Случайно не тот, которому ты деньгами должна была помочь?

– Тот самый. Он пока её искал, сильно застудился, долго болел, пропустил много по школьной пррогррамме, ну и потом, как я поняла, вёл себя так, словно ему весь ррод обязан – это же из-за Каррины он пострадал. Корроче, учился он потом спустя ррукава, никуда не поступил, так я ему обучение должна была оплатить.

– И тебе, грубо говоря, продали в рaбство Карину?

– Не гррубо говорря, а так и получается! Они и договорр мне выправили – полного владения и повеления. Я чуть его им в клювы не запихала… – Крылана яростно сверкнула глазами. – Едва сдерржалась, и то, спасибо мужу… Он отвлёк своих рродичей, чтобы я им в головах урраган не устрроила!

– А он как к этому относится?

– Тоже с трудом сдерржался! Говорит, не знал, как спрравился и им хвосты не повыдерргал!

Крылана тяжело вздохнула:

– Тут ведь сррабатывает дрревний закон выживания. Если птенец не жизнеспособен, то его надо выкинуть из гнезда, потому что он объест прочих. Лишит их шанса на выживание. А если уж такого пожалели и не выкинули, то он обязан рроду принести хоть какую-то пользу.

– Как Вран? – хмуро спросила Таня.

– Примеррно. Корроче, девочку дерржали в надежде, что она выучится и её можно будет к какому-то делу прриставить да что-то с этого поиметь, рраз уж они в неё вложились. Эх, не вышло у меня выкррутиться, всё рравно сделали ррабовладелицей! – пригорюнилась Крылана.

– А почему ты её Соколу предложила? – Таня этот момент не очень поняла.

По её разумению, лучше было бы дать Карине жить свободно и как она хочет.

Крылана горько рассмеялась:

– А куда её ещё? Я ей прредложила полную свободу – лететь на все четырре сторроны, а она на колени бух и мне в ноги вцепилась, рррыдает, что, мол, она и так никчёмная, а если я её выгоню, то у неё совсем никакой цели в жизни не останется – так-то типа цель служить за те деньги, которые я её рроду-уррpoду выплатила! Я ей объясняю, что я не выгоняю, а отпускаю… да куда там! Ну, думаю, ладно, пусть пока у меня поживёт, глядишь, успокоится, я ей немного голову попрравлю, точнее, то, что там рродичами изломано, да у нас же в гости пррямо очерредь стоит! Прричём, как назло, те, кто в курррсе её дел. И все Каррине приказывают как последней служанке! Я было попыталась объяснить, что так нельзя, да куда там! Рраскарркались, мол, она только на это и прригодна!

Крылана с досады стукнула ладонью по дверному косяку, потрясла рукой, а потом продолжила:

– Корроче, я уже думала её тоже в институт устрроить и общежитие оплатить попрриличнее, чтобы девочку не террзали.

– А почему не получилось?

– Да посмотррела на нашего Биррюкова… Вот он тоже попытался стать полностью человеком, и что из этого вышло?

– Нда… вышло не очень-то хорошо… – Таню до сих пор озноб пробирал, стоило только вспомнить несущегося за ней по коридору медведя.

– Если честно, то получилось максимально удачно из того, что вообще могло быть! – вздохнула Крылана. – Но верроятность этого была так мала… Да, Каррина, конечно, так сделать физически не может, всё-таки не Михаил Михайлович, но то, что несчастна будет – это точно! А тут… тут она, во-перрвых, будет типа отррабатывать, то есть себя клевать не станет. Во-вторрых, её мужерродичи попррекать да напоминать каждый день о её никчёмности не будут. А в-третьих…

Крылана улыбнулась и обняла Таню:

– А, в-трретьих, ты тут!

– Как c Враном-то не получится… – вздохнула Татьяна.

– Да и не надо. Ты же её обижать точно не станешь!

– Да ты что! Конечно, нет! Бедный ребёнок и так натерпелся.

– Вот-вот! Именно это ей и нужно. Понимаешь, её никто не жалел. Вообще никто, даже когда она кррылья сломала! Да, я понимаю, что она сама наррушила запррет, но она же маленькая была, да даже если и старрше… ну как своё-то так гнобить? Не понимаю…

Крылана присела на подоконник и задумчиво продолжила:

– Хотя я непрравильная, да и семья у меня такая же! Я ж их типа тоже позоррила, но меня-то никуда не пррятали, не запрродавали, наоборрот – самый вкусный кусок мне несли, от любой непрриятности пррикрывали!

– Ты замечательная и семья у тебя такая же! – теперь уже Таня обняла подругу. – Я тоже этого не понимаю! Так что хорошо, что ты её сюда пристроила. Я посмотрю, что можно с её крыльями придумать, хотя, конечно, вряд ли… столько времени прошло. Но… кто знает! – Таня решила заранее не унывать.

Мало ли, чего в жизни не бывает, тем более в её доме.

– Опять же ты рядышком, если что, поможешь Карине! – договорила она.

– Да, вот и я так подумала, что это самое рразумное ррешение. Тем более что врряд ли Сокол будет врредничать по её поводу, а если что, я ему прросто вирру за Биррюкова выплачу, тем самым выкупив Каррину. Хотя… медведь-то на тебя нападал, так что тебе большая часть компенсации и положена.

Таня только рукой махнула, какая уж тут компенсация.

– А вот не маши ручками… Тебе Сокол что, яблоками вирру выплатил?

– Нет, просто подарил.

– А! Вот и отлично. Да не смущайся ты, это норрмально в нашей срреде – чёткие денежные ррасчёты укррепляют дрружеские отношения! – провозгласила Крылана. – Так чего ты думаешь тут поставить из мебели? Крровать ей точно нужна, на присаде она спать не прриучена – отвыкла от ворроновой натурры.

– И кровать, и кресло, и стулья будут, и столик, конечно. Шкаф вот сюда… – Таня прикидывала что куда станет.

– Да у неё и одежды-то почти нет! – вздохнула Крылана. – Два чёррных платья, парра свитеррков, парра блузок с бррючками и курртка с пуховиком – всё-таки с северра девочка. Всё.

Таня сердито фыркнула:

– Решим… в конце концов, ей надо будет тут работать, а не гостей пугать!

– Вот именно на это и упиррай. Я было сунулась ей одежду купить, а она в слёзы, мол, ей же отррабатывать потом надо будет.

– Дикость какая-то! – вздохнула Татьяна и чуть не подпрыгнула от звонка смартфона – так увлекалась разговором о несчастной вороничке, что напрочь забыла об…

– Эвил, – Татьяна покосилась на экран гаджета и приняла вызов.

Возбуждённый щебет особой гостьи был слышен даже Крылане, которая поморщилась, а как только Таня закончила разговор, уточнила:

– Она всегда такая эмоциональная?

– Я её ещё маловато знаю. Возможно, она просто вошла в роль звезды… – миролюбиво отозвалась Татьяна.

– Вошла-вошла… пусть выходит! – решила про себя Крылана. – Тоже мне, взяли моду, как войдут, куда не надо, как присядут окрружающим на шеи и вперрёд! Только я ж злая, я ж разом спущу с Таниной шеи кого угодно, а уж тем более всяких зазвездившихся змеюк.

«Зазвездившаяся змеюка» как раз подъезжала к гостинице, соображая, достаточно ли вещей взяла для собственного комфорта и поддержания легенды с одной стороны и не решит ли Соколовский, что это перебор, с другой стороны…

– Филипп Иванович, – Таня заглянула к начальству, придирчиво изучавшему себя в зеркале, – Эвил подъезжает. Комната её готова… только она сказала что-то такое про чемоданы, я не очень поняла…

– А что такое?

– Ну… сказала, что грузчик нужен, – призналась Таня.

– Км… вот некоторым хоть говори, хоть не говори, хоть клювом в башку постучись – всё одно пустота внутри! – вздохнул Соколовский. – Ладно, сову пошлите, скажите ей, что я велел. Сова у нас и за бригаду грузчиков сработает…

Таня исполнительно кивнула и поспешила за присказочной совой, а Сокол снова повернулся к зеркалу и пожаловался сам себе:

– Сова-то перенесёт даже Эвил в истинном виде, причём куда угодно, но другое дело, что я же этой змеище сказал – гору вещей не брать!

То, что про гору он погорячился, стало очевидно, стоило только ему выглянуть на лестницу…

Весь гостиничный холл был завален грудами чемоданов.

– Гору… да тут горный хребет! – рассердился Соколовский, и было за что.