– Да, он не любит тянуть, – и опять ни слова неправды. – Вам когда будет удобно подъехать?

– Можно и сегодня, – решил Иван, который тоже тормозить на ровном месте не любил, – Чего-то я не сообразил у Соколовского спросить, как с ним связаться… Так что, может, ты уточнишь, будет ему удобно?

– Конечно.

Соколовскому было удобно попозже, почти ночью, но Ивана это вполне устраивало – можно будет сфокусироваться на работе. Роман сидел в углу и сосредоточенно переделывал доверенный ему участок программы, время от времени забавным жестом наклоняя голову на бок, а когда пришло время отправляться на встречу с актёром, предложил поехать на его машине.

– Это не моя, а служебная, конечно, но в центре пробки, вы там свою не припаркуете, а для служебной есть место, – пояснил Роман, представив, что было бы с его научным руководителем, если бы он видел процесс парковки – в подворотню и налево в глухую стену, а потом в тайный гараж норушного дома.

Наличие парковки для Роминого автомобиля решило дело, так что Иван оставил свою машину и расположился на пассажирском месте, тут же уткнувшись в ноутбук – чего время-то терять.

Правда, потом оторвался от экрана и спросил:

– Слушай, а вот тот второй тип, которого ты привёл… ну, который змей. Он что, проштрафился?

– Ну да… как-то так, – подтвердил Роман, припомнивший, что недавно осмелевший Сшайр нахамил Крамешу, а потом мыл гусятник крошечной тряпочкой под аккомпанемент гусиного гогота.

Разумеется, оскорбившийся змей захотел было Крамешу чем-то насолить, но в процессе устройства коварной западни наткнулся на Соколовского, после чего хоть и вёл себя тише воды и ниже травы, но прилично злился.

Что показательно, Татьяне про этот инцидент никто не рассказывал – так… повыясняли отношения между собой, да и разошлись-расползлись-разлетелись.

Роман, добравшись до гостиницы, высадил своего научного руководителя у дверей, а сам заехал в арку – типа на парковку, Иван не очень понял, зачем так сложно, но вопросов не задавал, а потянул на себя дверь и вошёл в здание.

Он даже вторую дверь прошёл, а вот потом увидел совершенно неожиданную для себя картину – слева, он даже не сообразил, откуда именно, на него вышли два здоровенных гуся.

– Гуси? – нелепо спросил он у них.

– Ггаа! – подтвердили они, посвёркивая глазами и переглядываясь.

Причём вид у них был такой… гастрономически-заинтересованный! Типа, и что это за блюдо такое само пришло, а? А не отведать ли нам кусочек-другой?

Тут Иван осознал, что гуси-то гуси, но они как-то выглядят… гм… зловеще. Нет, приезжая к бабушке, деду и прадеду в деревню, с гусями он дело имел, даже дружил. По крайней мере, они его не гоняли, а эти…

– Эти, пожалуй, прямо слопать готовы! – медленно, но верно констатировал хозяину его инстинкт самосохранения.

– Гуси, стоять! – скомандовал Роман, выходя откуда-то из глубины коридора, уходящего правее лестницы на второй этаж. – Это к Филиппу Ивановичу. Наш новый программист.

– Эээ, здрасьте! – вежливый Иван слишком хорошо помнил вчерашние превращения, так что не удивился, если бы гуси шмякнулись на бок и поднялись с пола дюжими охранниками.

Ничего подобного они делать не стали, но переглянулись уже менее воинственно, а потом и ответили на приветствие что-то типа короткого и ёмкого:

– Гаг!

На лестнице появилась незнакомая, совсем молоденькая черноволосая девушка, которая окликнула Романа:

– Врр… в смысле Роман, вас с Иваном-программистом уже ждут!

– Да, идём! – Роман уверенно прошёл мимо гусей, Иван последовал за ним, а потом не выдержал и спросил:

– А гуси… они тоже… оттуда?

– Да. Они вообще-то тут охрана. Вчера были заняты, вас не видели, вот и заволновались.

– А они превращаются?

– Как бы это… видоизменяться могут – крупнее становятся, когда принимают боевую форму.

– Ещё крупнее? – Иван невольно оглянулся, оценив гусиные стати.

– Да. А потом у них ещё есть разные всякие свойства… – расплывчато информировал Роман, очень довольный тем, что гуси не стали эти самые свойства сейчас демонстрировать – Иван, чего доброго, точно бы решил, что это роботы – а иначе, чего они так искрят?

– А это твоя сестра была? – Иван понимал, что задаёт слишком много вопросов, но сдержаться не получалось. – Вы похожи.

– Нет, что вы! – рассмеялся Рома. – Это горничная здешняя – Карина, а похожесть наша только мастью. У меня сестра старше, и по внешности мы разные совсем.

Тут из абсолютно гладкой стены в конце коридора выскочило какое-то небольшое, но очень плотненькое животное рыже-бело-чёрного окраса и шустро промчалось мимо ошалевшего от неожиданности Ивана.

Он даже спросить ничего не успел, как из той же стены выпал вчерашний рыжий кот и огромными прыжками ринулся за зверьком:

– Стой! Стой паразит! Перья отдай – это моё! Здрасьте Иван, привет Вр… Рома! – кот ухитрился поприветствовать новоприбывших и поспешил за…

– Это карбыш, – подсказал Ивану Чернокрылов.

– Карбыш?

– Да, тоже из исконных земель.

– Эээ, и в кого он превращается? – осторожненько уточнил Иван.

– В бессовестную и безразмерную авоську со способностью прогрызать всё, включая железобетонные стены и сталь! – возмущённо пропыхтел кот, едва-едва притормозивший у стены под окном, куда нырнул карбыш. – Спёр мои перья! Коллекционер тоже мне!

Иван ничего не мог с собой поделать – образ рыжего кота в перьях стоял перед глазами как наяву.

– Что? Чего вы так на меня уставились? – Терентий пребывал не в духе – он едва-едва успел собрать перья от воронов, которые прибыли за Кариной и очень плодотворно общались с гусями. Он трудился, складывая пёрышко к пёрышку, и предвкушал радость обладания таким имуществом, как в его тайник под кухонным диваном проник паразит-Гудини, спёр его сокровища, упихал в одну их своих защёчных «авосек» и был таков!

А теперь ещё этот… пялится на приличного кота, но делает это без уважения! Вот кто это может выдержать? Уж точно не Терентий!

Иван посомневался было… но не сдержался и спросил:

– А вы… вы тоже птица?

Роман, который уже открывал дверь кабинета начальства, на секунду представил Терентия с пучком перьев в районе охвостья и повис на дверной ручке, стараясь не захохотать в голос. Впрочем, он быстро сообразил, что лучше пусть Иван будет поближе к Соколовскому, потому что НАСТОЛЬКО оскорблённый Терентий – это уже серьёзно.

Соколовский только брови поднял, когда увидел Врана, торопливо загоняющего в кабинет его нового программиста и плотно закрывающего двери, можно сказать, подпирающего их собой.

Впрочем, эта баррикада выдержала недолго – коты одни из самых талантливых открывальщиков чего угодно, а в особенности дверей! В эту конкретную дверь словно таран ударил – Терёня разбежался издалека и был настроен очень решительно.

– Нет, пусть он мне скажет, какая я птица! – ввалился он в кабинет и возмущённо воззрился на Ивана. – Как я могу быть птицей, а? Нет, ну вы-то мне хоть скажите! Похож я на птицу, да?

– Похож! – припечатал его Соколовский. – На надоедливого индюка! Вот сейчас прямо вылитый! Чего ты разорался, а? Хотя, нет! Не хочу даже знать. Иди к Тане и сиди там! Я с тобой потом поговорю.

Человек, который сходу способен остановить на скаку кон… нет, простите, кота, уже заслуживает уважения!

Терентию отчаянно хотелось пожаловаться на жизнь, но в присутствии Сокола, который разгневан вторжением в его святая святых, а особенно тем, что его любимое кресло оказалось совсем немного, ну, чуть-чуть, подрано чьими-то неопознанными когтями, это было неразумно.

Кот демонстративно вышел, лягнул лапой дверь, отчего она испуганно закрылась и понёс свою особу к Тане – утешаться!

Глава 47. Обидели котика

– Ааабидели! Аааскарбиили! – то, что Терентий в печали, было видно, а главное, слышно, издалека.

Таня философски вздохнула и открыла холодильник – что ж поделать, если грусть-тоска на котика навалилась? Правильно! Угостить.

Сначала в кухню ввалились вопли, потом топот, словно это не котик шёл, а какой-то коник, а потом уже появился собственно Терентий. Причём стало очевидно, что нынче это не просто кот, а кот с претензией почти ко всему белому свету.

– Нет, представляешь, да? Перья украли, обездолили, оскорбили… так оскорбили, что ни в сказке сказать, ни на компьютере не напечатать!

– Терёнечка, да чем же так тебя оскорбили-то? – Таня прекрасно понимала, что иногда надо просто жалеть, выслушивать и кормить. Вот надо и всё – дешевле будет!

– Тань… ты ж меня видишь, да? – мрачно осведомился Терентий, проглотив «затравочную» креветину, почти не жуя.

– Вижу, конечно!

– И что именно ты видишь? – коварный прищур однозначно свидетельствовал о том, что вопрос задан с подвохом!

– Вижу очень красивого и изумительно обаятельного, во всех отношениях уникального кота! – Таня ответила честно, улыбку сумела изловить и спрятать подальше, а хихиканье, доносившееся из-за дивана, попросту проигнорировала – она, конечно, норушат очень даже понимала, но ей в данный момент лучше было не смеяться.

– Вот! Вот ты – человек умный! А там вон, – Терентий прицельно махнул толстой лапой в сторону кабинета Соколовского, – Там, Тань, сидит представитель нового вида Иванов!

– Это какого же?

– Ну у нас ведь как… Иван-царевич, Иван-дурак и всякие промежуточные Иваны, которые ближе то к одному стартовому состоянию, то к другому! А у нас завёлся Иван-программист!

Терентий выговорил это определение с таким выражением, что стало очевидно – он ничего не забудет и не простит, так что лёгкой жизнь Ивана-программиста не будет по определению.

– Терентий, а что плохого в программистах? – удивилась Таня. – Вон, Вран занимается…

– Вран у нас – Роман. Это другое! – важно выдал кот. – И вот Иван-программист… он знаешь, Тань, чего сделал?

– И что же?

– Он у меня спросил, не превращаюсь ли я в ПТИЦУ! Нет, прикинь, да? Так и ляпнул «А вы тоже птица»? – Терентий искусно игнорировал хохот из-под дивана, возмущённо сверкал глазами и пушил хвост.

– Нда… это он напрасно! – констатировала Татьяна, которая вчера от названного братца получила массу информации о его научном руководителе:

– Клёвый мужик. Молодой, ему тридцать два, но умный! А ещё не очень вредный – студентов не гнобит. Только бездельников не выносит на дух, а так – вполне компанейский. Голова, правда, фигнёй набита, ну… в смысле, обидно, когда такая игра строится на глупом сюжете, но Сокол, я думаю, это исправит!

Татьяна почистила Терентию ещё пару креветок и уточнила:

– Слушай, а может, он просто не сообразил? Он же видел, что Володя поменял облик, Сшайр тоже…

– Он-то мог и не сообразить, что с Ивана-не-царевича взять, но Сокол?

– А Филипп Иванович-то чем тебя обидел?

Таня только вздохнула, увидев, как Терентий зажевал разом три креветки прямо целиком, с головами и панцирями. Нет, раньше она бы испугалась последствий, но по опыту уже знала, что Терёня и яйцо со скорлупой может потребить и ничего с ним не станется…

Жалобы на Сокола были какими-то… неуверенными, из чего Таня сделала свои выводы:

– Ты добрался до его дивана?

– Да как ты обо мне думаешь? – возмутился Терентий, – Я бы никогда не замахнулся на святое! Что я… не понимаю, что ли? Я всего лишь на кресле повалялся!

Логическое мышление Таня освоила в совершенстве – раз Соколовский возмущён, значит, какие-то следы пребывания кота на его «директорском» роскошном кресле имеются!

– Шерсть? Ну нет… Филипп Иванович не мелочный. Значит, или ручку погрыз, или сидение покогтил. А, может, даже на спинку замахнулся! – размышляла Татьяна, пока Терентий разглагольствовал о том, что диван – это такое… такое, что ДАЖЕ он не посмел бы.