Только благодаря прекрасной кошачьей реакции Терентий избежал роли котоподушки – он так увлёкся происходящим, что в самый последний момент успел вывернуться из-под спины Ивана, который попятился, промахнулся мимо своего стула и, встретившись с диваном, рухнул на него.

– Филипп Иванович, а мы не перестарались? – осведомился Роман.

– Нет-нет… раз уж наш гость – человек умный и стрессоустойчивый, да ещё утверждающий, что исконных земель и всех, кто на них обитает, не существует, то не переживай, он справится… наверное, – успокоил Чернокрылова актёр.

– Не понимаю! – гость сидел на диване, то глядя на ворона, то косясь на Терентия, который ехидно ухмылялся справа. – Этого не может быть!

– Дорогой вы наш Иван Васильевич! Да у нас всё что угодно может быть! Ром, позови его, пусть войдёт.

Иван хотел было уточнить, кто должен войти, но уже получил ответ на свой вопрос – в кабинет вошёл высокий, атлетически сложенный тип в спортивном костюме. Тёмные волосы, загар, настороженный и недовольный взгляд.

– Нормальный человек, только… глаза странные, – успел сообразить Иван.

– Истинный вид, – приказал Соколовский пришедшему. – Немедленно!

В отличии от просьбы, обращённой к Владимиру, который на самом деле оказался вороном, этому типу актёр приказывал, и приказ был выполнен!

Иван ошеломлённо уставился на то, как вошедший резко соединил ноги, они стали длиннющим чешуйчатым хвостом.

Как именно трансформировалась верхняя часть, Иван не видел – не мог отвести взгляда от сворачивающихся на полу толстенных колец. Но через миг от человека, который вошёл в кабинет, ничего не осталось – на полу возникла здоровенная змея с чешуёй песочно-жёлтого цвета.

– Иван Васильевич, вам ещё кого-нибудь показать или пока хватит? – голос актёра заставил Ивана медленно повернуть голову к говорящему.

Смысл слов доходил неспешно, словно продираясь сквозь толщу многолетних убеждений о том, что он точно знает, как устроен этот мир.

– А что? Есть ещё кто-то? – выговорил Иван.

– Есть, конечно… – кивнул Соколовский.

– А можно попозже, ладно? Мне бы это всё пережить!

– Разумно, – кивнул хозяин дома. – Сшайр, людскую форму!

Змей поднялся в стойку, хлестнул хвостом по полу и расправил плечи своего человеческого облика, с презрением рассматривая Ивана.

– Рома, уведи его отсюда, – велел Соколовский, хмуро прищурясь в след уходившим.

Впрочем, когда он повернулся к гостю, на лице было выражение, слегка напоминавшее сочувствие:

– Ну как вы? – спросил Филипп.

– Как бы вам сказать, что б не соврать… странно! – честно признался Иван. – Я мог бы попытаться как-то объяснить всё, что тут увидел, с точки зрения науки, только вот… по-моему, наша наука самую малость несовершенна.

– Не малость, конечно, – согласился Соколовский, – Но мне нравится ход ваших размышлений.

– А раз так, то… то вполне возможно, что мой прадед видел именно то, что вы говорите! – Иван внезапно припомнил, как их сосед – кстати, врач, уверял, что «этого старика пора сдать в соответствующее заведение – болтает всякие глупости», а Ваня точно знал – прадед разумнее этого «человека науки» раз в сто!

– Да, ваш прадед видел проход в исконные земли, откуда родом все те, кого вы сегодня видели, – уверенно кивнул Соколовский. – И теперь я хотел снова уточнить у вас, сможете ли вы переделать вашу игру в соответствии с ПРАВДОЙ?

Иван покосился направо – там сидел Терентий, бесстрастный как Штирлиц, посмотрел прямо – на Романа, как раз входящего в кабинет, и ворона Володю на спинке стула, а потом перевёл взгляд налево – на хозяина дома, и решился:

– Да! Я переделаю игру! Только надо будет написать новый сценарий.

– За этим-то дело не станет, – усмехнулся Соколовский. – Будет у вас сценарий в лучшем виде!

Иван сосредоточенно кивнул – почему-то припомнилась ему вынырнувшая из глубины памяти фраза, всплывавшая какими-то кусками: «Направо пойдёшь… прямо пойдёшь… налево пойдёшь».

Разве мог он знать, что это не просто сказочная присказка, а самая настоящая программа выбора маршрута, и он её выполнил абсолютно верно!

Глава 46. Наступившее на вас утро

Утро добрым не бывало однозначно… Съёмная квартира была безликой, обставленной владельцами в стиле голимого минимализма, и единственное, что Иван туда привнёс – компьютерный стол, стул и мощный комп.

– Утро… утро наступило! Причём, похоже, прямо на меня… А возможно, оно даже прошлось по мне пару-тройку раз! – думал Иван, глядя в потолок.

Вчера, после возвращения от Соколовского, он долго не мог успокоиться, а потом уселся за программу – надо было понять, какие куски можно будет оставить, а какие выбросить или переделать.

– В принципе, ничего страшного… – сообразил Иван глубокой ночью, – Остаются самые трудоёмкие элементы, сделанные на этот момент, а остальные изменить будет не так уж сложно, тем более что с финансированием проблем быть не должно.

Эта оптимистичная мысль дала толчок к осознанию того, что можно будет выключить режим неистовой экономии. Да, он отлично зарабатывал, но всё, как в бездонную яму, уходило на зарплату студентам, которые работали вместе с ним над игрой.

– Перееду отсюда куда-нибудь поближе к институту, – сообразил он. – Машину отремонтирую, а то ездит на честном слове.

Он откинулся на спинку кресла, позволив себе задуматься о тех невероятных вещах, которые с ним произошли в особняке Соколовского.

– Этого, конечно, быть не может, но… но я же видел! Я чувствовал… – он потёр пальцы, которые точно осязали прикосновение мыши.

– Нет, не мыши, а… норуши! – поправил он сам себя. – А ещё кот!

Иван против воли улыбнулся – вспомнил окончание визита:

– Ну, молодой человек, заходите, если что! – вальяжно напутствовал его котяра, – Что вы так на меня уставились? Да, я старше вас, даже если брать людское летоисчисление.

Ворон, который в конце концов вернулся в людскую форму, причём практически у ног Ивана, тот страшноватый гигантский змей…

– Ёлки-палки… Интересно-то всё как! Ошалеть можно, как интересно!

Иван осознал, что у него возникло какое-то удивительно приятное чувство – этакое восхитительное предвкушение нового – с ним этого с детства не было!

На миг он призадумался, а не было ли это какой-то грандиозной аферой, но, поразмыслив, откинул эту мысль – слишком дорого и трудозатратно его было бы ловить, не говоря уже о том, что чисто технически это просто невозможно!

– И прадед бы тоже согласился! – внезапно понял Иван, – Он бы никогда меня не понял, если бы я отказался. И туман этот… вообще-то, в том, что говорил Соколовский, нет ничего такого уж нелогичного – во всех народах мира есть истории о существах, которые владеют какими-то невероятными способностями. Ну и почему они не могут жить в каком-то скрытом от остальных мире, время от времени появляясь тут?

Он начал ходить по комнате, рассуждая вслух – так всегда лучше думалось:

– Да, наука наукой, только вот сколько раз уже так было, что она оказывалась в полной… ну, понятно где! И то, что вчерашние учёные с пеной у рта объявляли невозможным, внезапно оказывалось реальностью! Полно такого! Так чего я упирался? Тормозное мышление?

Иван самокритично обдумал эту идею, а потом сделал вывод:

– Надо будет с этим бороться…

Конечно, он не видел, что за окном съёмной квартиры на ветке ближайшего дерева сидит ворон и внимательно за ним наблюдает, а когда Ваня угомонился и всё-таки улёгся спать, караульный полетел к начальству на доклад.

– Настоящий чудак. Никаких поползновений что-то выложить в сеть, связаться с кем-то для продажи информации о странных животных или хотя бы о вас!

– Хотя бы… – проворчал Соколовский, покосившись на Крамеша.

– Но я не понял, почему вы его не обработали, ну… как участкового, к примеру. Или мне бы позволили, – засомневался Крамеш.

– Володь, он быстро поймёт, что кое-кто из нас владеет мороком, анализировать он умеет прекрасно, сообразит и то, что он сам под ограниченным внушением. Будет или бояться, или ненавидеть, а может, и то, и другое. И зачем нам это? А по поводу информации, ему всё равно никто не поверил бы…

Крамеш прекрасно это понимал, но знал и то, что для многих людей подобные доводы не пересилили бы желание нажиться на диковинке или ценной новости про звезду экрана.

Но всё это было ночью, а вот утро… утро свалилось на невыспавшегося Ивана, как вредная бодучая корова, которая и отойти не хочет, и покоя не даёт.

– Опять утро! Да почему ж каждый день оно и оно, хоть тресни! – ворчал Иван, делая себе кофе в огромной кружке.

Правда, соображение о том, что его вчерашний день был круче, неожиданнее и чудеснее всех настырно-наступавших утр в его жизни, Ивана как-то утешило.

– Интересно, а кто там ещё есть? Ну Соколовский же сказал, что может ещё кого-то показать, а я, как дурак, отказался!

Грохот, сотрясший стены, заставил Ивана обречённо вздохнуть – начиналась очередная серия соседского ремонта, которая заставляла его ОСОБЕННО не любить утро, хотя, казалось бы, куда уж больше!

Утро с детства было ненавистным:

– Ивааан! Подъёёём! – невыносимо бодрый голос отца заставлял подскакивать так, словно из матраса иголки высовывались – ещё бы… промедли, и тебя ждёт ковшик ледяной воды, вылитый на голову, и плевать, что высушить потом постель сложно, а вечером придётся спать без подушки – она ещё сохнет. Главное-то что?

– Дисциплина! Вот что главное! – нравоучительно вещал отец. – Дисциплина и спорт!

Ну, конечно, известный в своё время легкоатлет не мог думать иначе, особенно, если учитывать его тренерскую карьеру.

Василий Иванович тренировал прекрасно, к нему очередь желающих стояла, а родной сын был таким разочарованием… Иван – худой, нескладный подросток, зависающий в компьютерах, любимец школьного математика и кошмар физрука, с точки зрения отца, был его личным упущением, которое требовалось исправить любой ценой!

– Ничего, – уверенно говорил он жене, – Поспит и без подушки. Да и вообще – вон, на полу можно, по-походному, в спальнике! Зато утром поднимается по команде!

По команде Иван делал много чего – подъём в половине шестого утра, хотя до школы ему было минут семь ходьбы неспешным шагом, потом – за отцом на пробежку с обязательным визитом к проклятому турнику, а потом растяжка, комплекс разработанных профессиональным тренером упражнений, а потом – ледяной душ.

И… несмотря на все усилия родителя, Иван оставался худощавым, не особенно ловким и по-прежнему отдающим предпочтение экрану компьютера, а не спортзалу.

– Позорище! На кого ты похож? – возмущался отец. – Какое-то недоразумение, а не мой сын!

К счастью, у Ивана был младший брат, и именно на него отец, полностью разочаровавшийся в «неудачнике-Иване», и возлагал надежды на продолжение спортивной династии.

Крепыш-брат надежды активно оправдывал, исправно побеждал на соревнованиях, радуя родителей и являясь живым укором «заучке» Ивану. Впрочем, тому было уже всё равно – как только он смог снимать квартиру, так сразу уехал от родителей и стал жить самостоятельно, забив на турник, пробежки и спец упражнения с холодным душем – хватало бассейна и вылазок в лес на лыжню.

***

Ивану очень хотелось изловить Чернокрылова и уточнить у него, как он попал на работу к Соколовскому, но, как назло, в этот день занятий с ним не было, так что пришлось ждать почти до вечера – у них с Романом именно в пять начинался «рабочий день».

– Так, вот это, это и это мы выкидываем! Вот тут надо изменить. Этим и займись! – Иван обрисовал фронт работ, подсказал, как лучше сделать, а потом, выбрав удачный момент, уточнил:

– Слушай, а как ты сам-то к Соколовскому устроился?

– У него моя сестра работает, так что по знакомству, – Роман ожидал этого вопроса, так что ответил сходу, не задумываясь.

– Ааа, понятно.

– Филипп Иванович передал, что договор у него уже готов, так что он вас ждёт на подписание, – добавил Роман.

– Быстро… он всегда такой энергичный?