– Да хоть в ООН пишите! Если вы до своей пенсии ухитритесь разориться, и мне присудят платить вам алименты, не сомневайтесь, я буду их платить, и даже мухлевать не стану, как вы! И до рисования себе официальной зарплаты в три копейки я не унижусь в отличие от вас! Только вот вам это удовольствие дороговато стоить будет, верно? Так что вы постарайтесь быть и оставаться человеком состоятельным, потому что много вам всё равно не присудят! А вот бегать к вам и помогать меня НИКТО обязать не может! – Татьяна вообще-то вовсе не была размазнёй, просто не выглядела человеком, способным остановить направленное на неё хамство, вот и возникали у некоторых всякие иллюзии…

Правда, подобные иллюзии при столкновении с действительностью быстро скукоживались и опадали вниз, бесславно там загибаясь. И стоял среди всего этого палого иллюзорного великолепия ошарашенный Дмитрий Константинович, стоял и глазами хлопал.

А вот совсем неподалёку хлопал крыльями здоровенный чёрный ворон, который явно собирался вдоволь повиться над головой незадачливого неотца-немолодца.

– Тань, пошли уже! – поторопил Татьяну её спутник, ворона прекрасно видевший, – Чего тут мёрзнуть?

– Да, Юр, пошли! – Татьяна чуть усмехнулась, глядя, как Уртян галантно предлагает ей взять его под руку, но игру приняла.

Дмитрий Константинович смотрел вслед дочери, которая удалялась под ручку с каким-то хлыщом ненатурально-киношной внешности – у кого ещё могли быть янтарные глаза при чёрной шевелюре? Мозг у Серебрянова работал как-то со скрипом – видимо, от потрясения, впрочем, через пару секунд выяснилось, что скрипит вовсе не его центральный отдел нервной системы, а ветка над головой.

Машинально задрав голову, Дмитрий Константинович сдавленно выругался и поспешно отскочил в сторону от приличного количества мокрого снега, рухнувшего сверху и противно забившегося за воротник.

– Кррра! – каркнул ему прямо в лицо здоровенный чёрный ворон.

– Пшёл! Кыш! Кыш отсюда! Развелось помоечников!

– Тут вы прравы! – откуда взялся этот черноволосый и черноглазый мужчина, Дмитрий так и не понял – вроде, он только что в полном одиночестве стоял среди небольшого заснеженного сквера.

А между тем, незнакомый мужчина продолжал:

– Прричём, вот что обидно… эти самые помоечники пррячутся под моррдами прриличных на вид людей!

Звучало это как-то оскорбительно… как-то опасно, что ли… Это в дочке Дмитрий Константинович не разбирался абсолютно, знать её не знал, да и узнавать по-настоящему не собирался, кто уж там будет всматривается в богатый внутренний мир робота-пылесоса и скороварки в одном лице? Зато на обеспечении собственной безопасности Серебрянов собаку съел, прекрасно ощущая, когда пора уносить ноги!

Он бы и сейчас это сделал, да вот только никто ему этого не позволил – клацнул перед лицом здоровенный чёрный клюв, прошлись по густой шевелюре когти, Дмитрий панически отшатнулся, только вот направление выбрал очень уж неудачное – самое неудачное изо всех!

Он невольно оказался совсем близко к темноволосому худощавому типу с резкими чертами лица и до странности чёрными глазами. Такими, что казалось, в них радужки нет – один бездонный зрачок.

Собственно, зацепившись взглядом за эти зрачки, которые почему-то казались опаснее дула пистoлетa, Дмитрий Константинович и замер.

– Ты как последний кукух, выкинул Татьяну из гнезда, когда она была ещё беспомощным птенцом, и выкинул потому, что не хотел даже со своей крровью делиться комфорртом, удобством и свободой?

– Да, – признался Дмитрий, неотрывно глядя на говорившего.

– Так вот теперь она летит со своим ветрром, и тебе её не догнать и не поймать. Ты для неё не отец! Ты больше никогда и ни по какому поводу не появишься на пути у Татьяны! Не будешь ей звонить, писать, искать её! – негромко велел ему черноволосый. – Понял?

– Да! – мелко закивал Серебрянов.

– Ну, а рраз понял, можно и позабавиться… – хрипловато расхохотался черноволосый, – Врран! Лови кукуха, твоя очерредь!

***

Москва – город огромный, людей много, соответственно, и чудаков хватает – кого только не увидишь на московских улицах, но странный тип, который бегал кругами по скверику, хватаясь за голову, то и дело размахивая руками, будто он кого-то отгоняет, и вереща:

– Ку-ку… кук-куууу! – даже привыкших ко всему прохожих заставил удивиться.

Кто-то вызвал полицию, те тоже слегка удивились, особенно выяснив, что человек ничего этакого не принимал, просто кажется ему, что за ним летают два ворона и кричат, что он – кукушка.

– Нда… походу нервный срыв у человека! – вздохнул ответственный участковый Дмитрий Сергеевич Филимонов, когда выяснилось, что абсолютно на все вопросы тип отвечает совершенно связно, логично и внятно, только вот на орнитологической теме его заедает наглухо.

Он вспомнил сегодняшнего кота Тайсона и вздохнул:

– Наверное, буря какая-то в атмосфере происходит – вон как некоторых плющит и колбасит!

Буря и происходила – бушевала Крылана… а окружающие её вороны и Карина опасливо жались по стенам, держался только Карунд.

– Да как вы могли-то, а? И это называется прроучили? Да я б его… да я б ему!

– Кррылана, ну не было врремени тебя звать! – попытался вставить словечко Вран.

– Чего ты там карркнул? Если бы Кррамеш захотел, то этот… кукух стоял бы в скверре как новый памятник – го-да-ми! Но вам же самим интерреснее было позабавиться, да?

– Ррродная, они прросто не сообрразили… – пытался утешить супругу Карунд, а его брат Кирин косился на него со всевозрастающим уважением – Крылану в гневе он ещё не видел, так что впечатлений хватало.

– Не сообрразили? Как же! Они ПО-ЖАД-НИ-ЧА-ЛИ!

– Да хоть бы и пожадничали, зато от чистого серрца! – Вран машинально ляпнул фразу из мультфильма «Падал прошлогодний снег» и тут же сильно об этом пожалел – на него надвигался натуральный ураган.

– Стой! Я прросто пошутил! – заюлил он, старательно опустив глаза, – Крылана, Таня ррастрроится, если ты меня заморрочишь! А она и так пррришла и куда-то делась.

– Куда это она делась? – забеспокоилась Крылана.

– Она в доме, – решилась вмешаться в разговор Карина, – Прросто её не видно. Шушана сказала, что её не надо сейчас искать и трревожить.

– Вот… вот до чего вы Таню мою довели! – горько вздохнула Крылана. – Пррячется! Хотя… – она нехорошо прищурилась на Врана и Крамеша, – Хотя это означает, что уж на вас-то душу я отвести успею!

– Карраул! – хулигански крякнул Крамеш, пнув зазевавшегося Врана, – Чего замерр? Крррылья в лапы и пррочь!

Они и правда торопливо вылетели из окна, закружившись над норушным домом и перекаркиваясь, – оба понимали, что вовремя смылись и дёшево отделались – никому из них не хотелось весь вечер жужжать, как Крыланин брат, а ведь она могла и чего покруче придумать!

– Безобрразники! – проворчала Крылана, закрывая окно, – Не дали добрраться!

– Милая, так, может, это и к лучшему… – мягко намекнул Карунд.

– Может, и к лучшему, но я-то прро это уже не узнаю! – логично объяснила вороница, покосившись на явно развеселившуюся Карину.

На неё же смотрел и Кирин, понимая, что чем вороничка становится увереннее, тем больше хорошеет. Впрочем, додумать ему не дали – из угла появилась Шушана, которая официально известила собравшихся о том, что в коридор нынче лучше не выходить, ибо там гуси испытывают дальнобойность разрядов, поэтому Кирину стоит вернуться к себе через окно.

– Иначе за сохранность оперения я ответственности не несу! – официально заявила Шушана, а потом куда-то заторопившись, исчезла.

– Так, Терентий дрыхнет, вороны заняты кто чем, Уртян травы перебирает, Сшайр читает, Мышка и Плющерь в междустенье с норушатами, Тишинор за домом приглядит, он пообещал, а я… я к Танечке! – решила норушь, и только хвостик мелькнул у встенной двери, приоткрывшейся ровно настолько, чтобы пропустить в терем совсем небольшое, но очень важное существо.

Татьяна сидела у печи, подкармливая несмелый огонёк кусочками бересты. Оранжево-золотые огоньки то вспыхивали, жадно принимая угощение, то затухали, съёживаясь до крохотных алых точек, прячущихся в сизом пепле.

– И чего ты мёрзнешь? – знакомый голосок заставил Татьяну обернуться.

– Шушаночка, ты пришла! – Таня знала, что Шушана ни разу ещё не уходила от дома так далеко.

– Ну, конечно, я пришла! Норуши всегда приходят за своими! – важно ответила Шушана, а потом тихонько добавила:

– А потом, я тебя просто люблю…

– И я тебя! – Таня протянула руку, и Шушана уютно умостилась в ладони. – И как бы я жила, если бы тебя не встретила?

– А я? – вопросом на вопрос ответила норушь.

Они обе заворожённо смотрели на огонь в печи, ощущая, что дом потихоньку согревается, а холод разжимает когти и отодвигается всё дальше и дальше.

– Крылана чуть не заклевала Врана и Крамеша, – тихонько рассказывала Шушана. – Правда, сердилась так… понарошку. Я думаю, что она рада, что тем человеком занялся Крамеш и просто заставил его запомнить, что к тебе ни при каких условиях подходить не стоит. Мне кажется, что Крылана боялась не сдержаться, а ты бы потом того ещё и жалела…

– Мне бы впору его и сейчас пожалеть… просто потому, что он жалкий! – вздохнула Таня, – Только вот мне в голову пришло, что жалкий-то он потому, что ему именно так нравится жить. И ничего у него такого, выходящего за пределы его выбора, не случилось. И свою жизнь ему под ноги выбрасывать – жирно будет! Короче, даже пожалеть его не получилось… наверное, я стала плохой и нехорошей!

– Нет, просто ты осталась целой! – рассудительно ответила норушь, пошевелив носом, – Постояла рядом с типом, обгрызенным его собственным эгоизмом, и не дала ему ещё и тебя обкусать, вот и не жалеется о нём. Ибо нечего! – это глубокомысленное замечание было поддержано поднятым вверх аккуратнейшим розовым коготком.

– Помнишь, как мы с тобой стресс загрызали? – вдруг спросила Шушана.

– Конечно!

– Знаешь, я тут подумала, что это неправильно!

– Что именно? – по Таниному мнению, они всё-всё делали правильно.

– Мы там его загрызали, а тут – ещё нет! Это же возмутительное упущение! – норушь изобразила возмутительность, встопорщив шёрстку и пошевелив круглыми ушками.

– Нда… коллега, а с этой точки зрения данный вопрос я не рассматривала, – покаянно призналась Таня, – Пошли восполним упущение?

– Разумеется! – согласилась Шушана, которая только недавно велела Крамешу отнести в теремный холодильник всякие разные приятные продукты.

И они пошли! И загрызли разом несколько стрессов – все, которые вспомнили за последнее время. Даже про захват котом Тайсоном капитана полиции Таня вспомнила – во как старательно перебирала все стрессоподобные ситуации!

Загрызли и это, посмеялись, окончательно расправившись со всеми расстраивающими ситуациями, заодно и поели, а то ни Таня, ни Шушана не ужинали.

– Слушай… вот сижу я и так мне хорошо! – довольно вздохнула Татьяна, разом отодвигая в далёкое-предалёкое прошлое и эту ненужную встречу, и ощущение, словно вляпалась во что-то… неприятное, и собственные эмоции, которые к окончанию разговора с тем человеком уже просто бурлили, – надо же, так вот разом обесценить её саму, всё то, чем она занимается, всё, что ей важно и нужно, просто чтобы Дмитрию Константиновичу комфортно жилось.

– Вот и правильно, что хорошо! – согласилась Шушана, довольно поглаживая шёрстку на животе, – И мне просто чудесно!

Вот в таком настроении они и вернулись в норушный дом, оставив за встенной дверью терем. Тоже довольный, тёплый и сытый – дома любят людскую радость, причём они ею не питаются, отбирая и уменьшая её у человека, а насыщаются до краёв просто тем, что эта радость у людей есть.

– Тань! – Вран сидел на кухне, подперев голову обеими руками, – Ты как?

– Прекрасно! А ты чего такой озадаченный?

– Да вот… завтра Иван придёт… ну, мой руководитель, которого Сокол пригласил. Так вот я думаю, можно тебя попросить ему чай сделать? Ты знаешь… я умею только бурду из чая варить!

Глава 43. Снежный ком событий