Табита глотнула раз, потом еще. Настоящий кофе. Это было сродни посланию из внешнего мира.

– Как вы себя чувствуете?

– Нормально.

– У нас есть полчаса.

Табита кивнула.

– Вам известна процедура подготовки судебного слушания?

Табита отрицательно качнула головой.

– Все очень просто и быстро. Сначала вас отведут на скамью подсудимых. Будет немного страшно, но вы не переживайте. Я буду сидеть в паре метров от вас. Затем в зал войдет судья. Секретарь суда зачитает обвинение и спросит вас, признаете ли вы свою вину.

– Так.

Табита сделала еще глоток.

– После этого судья установит график, где укажет даты предварительных слушаний и собственно судебного разбирательства по существу. На первом слушании сторона обвинения должна озвучить свои доказательства.

Мора Пьоцци достала из своей сумки какие-то бумаги и ноутбук, но даже не взглянула на них.

– Я получила более-менее полную информацию о том, что произошло, – сказала она. – Это собранные полицией доказательства по делу и сформированный отчет судебно-медицинской экспертизы. Все здесь изложенное нам и так известно.

Адвокат испытующе посмотрела на Табиту:

– Вы обдумали мое предложение?

Та кивнула.

– Хорошо. Какое будет ваше решение?

Табита молчала.

– Давайте я еще раз напомню, что они имеют против вас.

– Напомните.

Адвокат выудила из пачки один-единственный листок:

– Известно, что потерпевший был жив около десяти сорока, согласно показаниям камеры наружного наблюдения, которая зафиксировала, что незадолго до этого автомобиль потерпевшего проехал через деревню в направлении дома подозреваемой. Автомобиль потерпевшего был припаркован у вашего дома… А тело убитого нашли на заднем дворе того же дома. На вашем теле обнаружили следы его крови. Алиби отсутствует. Кроме того, у вас есть хороший набор психических отклонений. В тринадцатилетнем возрасте вы потеряли отца, а в пятнадцатилетнем подверглись сексуальному насилию. До смерти Стюарта Риза многие слышали от вас негативные отзывы о его личности. А после убийства вас видели в подавленном и растерянном состоянии.

Пьоцци положила листок на стол и прижала его стаканом.

– Вы, надеюсь, понимаете мою мысль?

– Нет.

– Так… Я настоятельно советую вам признаться, но не в убийстве, а в непредумышленном лишении жизни.

– Вот так взять и признаться?

– Табита, вы должны признать вину по всем пунктам обвинения, иначе вам грозит серьезный срок. За умышленное убийство, вообще-то, полагается пожизненное заключение. А вот если вы сознаетесь в непредумышленном, то мы предъявим веские доводы в вашу защиту. Потерпевший вас изнасиловал. Тяжелая психическая травма сделала вас эмоционально неуравновешенной. Тогда вам назначат небольшой срок – года два. А реально выйдете уже через год.

– Ясно.

Табита допила остывший кофе. На виске у нее забилась жилка.

– Только есть один нюанс, – сказала Табита. – А если все это неправда?

– Табита!

– Дело в том, что если я поступлю так, как вы мне советуете, то я никогда не узнаю…

– Что вы не узнаете?

– Мы должны выяснить, кто на самом деле убил Стюарта.

– Но какое это имеет отношение к делу? К тому же выяснение личности настоящего убийцы не входит в мои профессиональные обязанности. Моя работа – защищать вас в суде. Если вы последуете моим советам, то у вас будут неплохие шансы на успех. Любой другой адвокат скажет вам то же самое.

– Хорошо, – ответила Табита.

У нее слегка закружилась голова – она, наконец, поняла, что делать.

– Что вы хотите сказать?

– Я хочу сказать – нет.

– Вы отказываетесь признать вину?

– А вы действительно считаете, что именно я убила Стюарта?

– Мы уже обсудили этот вопрос. Дело вовсе не в этом.

– Нет, именно в этом. Вы считаете меня виновной и поэтому предлагаете сделку со следствием, чтобы досрочно освободиться. А что, если я не согласна?

Пьоцци тяжело вздохнула и опустила плечи.

– Ладно, – сказала она. – Если вам так хочется, мы пойдем, и вы…

– Нет.

– Простите?

Табита улыбнулась:

– Вы что, не поняли меня? Я отказываюсь от ваших услуг.

Глава 18

Лестница, что вела в зал судебных заседаний, оказалась очень крутой. Платье Ингрид путалось в ногах, да и вдобавок на одном кроссовке развязался шнурок. Табите пришлось остановиться и завязать его, пока двое полицейских стояли у нее за спиной.

Войдя в зал, Табита была несколько ошарашена ярким светом ламп. Ей удалось разглядеть мужчину в черной мантии с блокнотом в руке, ряды пустых скамей и сидящих напротив них трех человек, которые болтали друг с другом, словно были в баре. В стороне располагались две девушки-машинистки.

Подойдя к скамье подсудимых, Табита споткнулась. По обеим сторонам это место было забрано стеклянными перегородками, отчего она показалась себе еще ниже ростом. Табита в замешательстве осмотрелась. Эйфория, которую она испытала несколько минут назад, пропала, и теперь Табита почувствовала себя совершенно беспомощной.

В зал вошел судья в седом парике и черно-лиловой мантии с бордовым разрезом. Вопреки ожиданиям, он оказался довольно молодым. У него было умное лицо и вежливые манеры: он обратился к Табите «мисс Харди», и та испытала прилив благодарности.

Вероятно, он должен был председательствовать на слушании дела по существу. Судья стал что-то говорить, но Табита ничего не поняла из его слов.

– Я спросил вас, мисс Харди, присутствует ли в процессе ваш адвокат? – повторил вопрос судья.

– Нет, – ответила Табита, – …ваша честь.

Кажется, так следует обращаться к представителю судебной власти?

Судья нахмурился:

– Во сколько он явится?

– У меня нет адвоката.

– Почему? – встревожился судья.

– Я отказалась от услуг адвоката.

– Что?

– Да, несколько минут назад, – сказала Табита.

Судья немного подался вперед:

– Надеюсь, вы не пытаетесь затянуть процесс?

– Нет.

– Вы обвиняетесь в убийстве.

– Я знаю.

– Это очень важно, – с расстановкой сказал судья, словно разговаривая с маленьким ребенком. – Вам не надо платить вашему адвокату, вы же знаете. Но слушается дело об убийстве. Вам необходим защитник.

– Я так не думаю.

– Что, простите?

– Я так не думаю.

Судья чуть сдвинул парик назад, почесал голову и хмуро взглянул на Табиту. Он выглядел ошарашенным.

– Господи боже… Это же серьезное, непростое дело. Вам требуется юридическое представительство.

– Но мне говорят, что я должна признать свою вину.

– Адвокат будет действовать строго в соответствии с вашими указаниями.

– Но он не верит мне.

– Ваш представитель будет защищать вас на должном профессиональном уровне.

– Я буду защищать себя сама, – хриплым голосом отозвалась Табита.

– Просто смешно, – сказал судья, наклоняясь вперед. – Страшная нелепость, даже хуже! Вы только осложните свое положение.

– Это мое право.

Судья пристально взглянул на нее и не отводил глаз, пока Табита не почувствовала, что краснеет. У нее дрожали ноги, ей хотелось присесть, но никто не предлагал ей стула. Наконец, судья опустился в свое кресло. Его лицо уже не выражало той благожелательности, как вначале. Он несколько раз глубоко вздохнул.

– Если вам кажется, что вы от этого выиграете, то жестоко ошибаетесь, – изрек он.

– Адвокат хотела, чтобы я признала себя виновной, – пояснила Табита.

– Стоп! – воскликнул судья. – Ничего не говорите ни о каких разговорах, которые вы вели с адвокатом. Вы понимаете?

– Нет. Какое это имеет значение?

– На судебном заседании вы обязаны следовать указаниям суда. Вам понятно мое разъяснение?

– Ладно, хорошо, – сердито сказала Табита, стараясь успокоиться. – То есть я хотела сказать «да».

Судья повернулся к представителям следствия:

– Эта молодая дама говорит, что будет защищать сама себя. Ей советовали не поступать таким образом, но она настаивает. Таким образом, вы обязаны передать ей все материалы расследования по данному делу. Все. Вы слышали меня?

Следователи кивнули. Молодой человек с блокнотом в руках ухмыльнулся так, словно только что услышал анекдот. Табита нахмурилась, и он отвернулся.

– Я хочу, чтобы все шло в рамках закона. По окончании сегодняшнего заседания вы должны сообщить подсудимой номера контактных телефонов. Ей немедленно нужно вызвать офицера связи. Вам ясно?

Следователи кивнули.

– Как же мне передадут нужную информацию? – поинтересовалась Табита.

– Обычно мы пользуемся электронной почтой, – сказал молодой человек.

– Я в тюрьме.

– Это понятно, – все еще улыбаясь, отозвался молодой человек.

– Тогда можете воспользоваться телефоном, – раздраженно заметил судья. – Вам это доступно. Я назначаю слушание дела по существу на понедельник, третье июня. В течение пятидесяти суток, начиная с сегодняшнего дня, мисс Харди, вам будут предоставлены все относящиеся к делу улики. Затем вам надлежит представить стороне обвинения и суду аргументы защиты в срок не позднее сорока дней с этого момента.

Табита смотрела на судью, не понимая ни слова из того, что он говорил.

– Заявление защиты, список свидетелей, которых вы сочтете нужным вызвать, письменные ответы и заключения любых специалистов… Вам все понятно?

– Не совсем.

– Ну разумеется, вы же не юрист. Все это фарс и, добавлю, предосудительная трата времени и государственных средств.

Судья продолжал свою речь. Он говорил что-то о письменных заявлениях, предыдущих судимостях, заявлениях с чужих слов, первичных и вторичных раскрытиях.

Табита не слушала его, вернее, даже не слышала. Слова судьи воспринимались ею как какая-то тарабарщина. К тому же представители королевского обвинения тоже перешли на этот язык. Она вдруг ощутила себя опустошенной от усталости.

– Итак, покончим с этим, – произнес судья.

– С чем?

– Вы еще не огласили свой официальный ответ суду.

Женщина, что бесстрастно восседала перед судейской трибуной, встала со своего места и попросила Табиту подтвердить свое имя, национальность и дату рождения. Затем прозвучали слова:

– Табита Харди, вы обвиняетесь в убийстве. В пятницу, двадцать первого декабря две тысячи восемнадцатого года, вы убили Стюарта Риза. Признаёте ли вы себя виновной?

Табита ухватилась за край скамьи.

– Не признаю, – заявила она.

Глава 19

На обратном пути ей хотелось биться головой о металлические стены автозака. Хотелось пинать их ногами. В «Кроу Грейндж» ее вывели. Табита поклялась себе, что если ее снова подвергнут обыску с раздеванием, то она бросится на кого-нибудь из надзирателей и оставит кое-что на память о себе. Но дело обошлось лишь беглой проверкой.

Они вошли в здание тюрьмы. Табиту провели по коридору в главный зал. Она шла, не поднимая головы, глядя в пол перед собой. Она чувствовала, что если кто-нибудь как-то не так посмотрит на нее или что-то скажет, то дело кончится дракой. Ее мучило ужасное искушение не только кого-нибудь отколотить, но и самой быть избитой, почувствовать настоящую боль, чтобы хоть как-то притушить шипевшее внутри нее пламя.