Глеб не спорит со мной. А потом я вижу прошмыгнувшую в его комнату Снежану…

Глава 3

Разговор заканчивается ни на чем, оставив горькое послевкусие.

Это наша первая ссора, и я не нахожу себе места, думая о том, что могу сделать в своем положении.

Когда спустя полчаса Глеб присылает сообщение, где клянется в том, что у него ничего нет и не будет с Кобяковой и я единственная девушка в его жизни, мне становится легче, но ненадолго.

У них впереди целых шесть месяцев, за которые, я уверена, Снежана испробует все возможные способы, чтобы добиться своей цели. А Глеб… он должен понимать это.

Следующая неделя проходит спокойно. Днем я работаю, хожу на обед с Иваном, хотя все чаще это дается мне непросто, потому что с моим желудком явно что-то не так. Но работы слишком много, и я не могу себе позволить поход к врачу. А ночами я разговариваю с Любимовым, сразу после его пробуждения.

Сторис Снежаны я стараюсь больше не смотреть, чтобы не накручивать себя, как и не упоминаю ее в разговорах с Глебом. О том, съехала она или нет, не знаю. Это терзает меня, но я трусливо не спрашиваю, боясь узнать правду.

У Любимова, как и у меня, появляется все больше и больше работы. Он становится напряженнее, а я к концу дня устаю так, что кажется, будто не за компьютером сижу, а мешки таскаю. И несколько вечеров просто не дожидаюсь звонков от Глеба и засыпаю.

– Что происходит, Лина? – спрашивает он, когда нам наконец-то удается состыковать графики. – Почему ты пропускаешь наши созвоны?

– Прости, в последнее время я очень устаю на работе и засыпаю. Я же говорила.

– Несколько дней подряд? – слышу напряжение в голосе Глеба.

– Глеб, это очень тяжелая неделя, и меня загрузили проектами по самую макушку… Ты же понимаешь, что мне сейчас нужно проявить себя с лучшей стороны.

– Понимаю, – кивает он. – Просто эти отношения на расстоянии меня убивают.

– Что ты хочешь сказать? – мне не нравится то, в каком направлении он начал думать. – Ты сам говорил, что мы все преодолеем.

– Обязательно, – кивает он. – Мы просто обязаны преодолеть.

На следующую ночь я снова не дожидаюсь его звонка и падаю без сил, проваливаясь в мертвый сон, а утром понимаю, что Глеб даже не пробовал дозвониться до меня.

Я отправляю сообщение Любимову с извинениями, но он не отвечает. Не отвечает он и после пробуждения, и не звонит. А когда я набираю его номер, то слышу лишь короткие гудки, будто он занес меня в черный список.

Паника накрывает меня с головой. Сердце готово не то разорваться, не то выпрыгнуть из груди.

Я засыпаю его сообщениями во все мессенджеры и даже на почту, звоню снова и снова, но оказываюсь везде заблокированной.

Внутри меня сковывает страхом, в то время как снаружи я не могу найти себе покоя. Мечусь по квартире, думая о том, что могло послужить такой реакции. Что я сделала не так? Не мог же он так сильно оскорбиться из-за пропущенных звонков?

– Лин, – говорит мне в трубку Оля. – Сидишь? Лучше сядь, – и снова ее прелюдия, от которой кровь стынет в жилах.

– Что случилось? – понимаю, что на пустом месте она не стала бы так себя вести.

– Посмотри сторис у Кобяковой и все поймешь. Просто будь готова к тому, что… что все плохо.

Скинув вызов, я дрожащими пальцами открываю соцсеть, и у меня земля уходит из-под ног.

На фото она и Глеб сидят в ресторане и держатся за руки. И, кончено же, к фото прилагается подпись: “Иногда, чтобы быть счастливой, требуется лишь терпение. Спасибо тебе, любимый”.

Перед глазами темнеет, и телефон выскальзывает из рук, а следом за ним и я теряю равновесие…

Все кончено. Все мои самые большие страхи воплотились в реальность.

Глава 4

– Так, – сводит вместе густые и лохматые брови доктор. – Так, – хмурится он еще сильнее, и кажется, что теперь у него на лбу длинная седая гусеница. – Ну, во-первых, у вас не проблемы с желудком, – наконец-то переходит к сути.

Но я по-прежнему не могу оторвать взор от его бровей, которые двигаются вразнобой, и кажется, будто гусеница пытается сбежать с его головы.

– Вы меня слушаете? – врач понимает, что я совсем не обращаю внимания на его слова. – Ангелина Матвеевна?

– Что, простите? – наконец-то выхожу я из гипноза.

– У вас нет проблем с желудком, – мужчина сцепляет руки в замок и кладет их на стол.

– Что же это тогда? Вот уже почти месяц меня мутит от запахов, а сегодня дважды вырвало. Именно поэтому меня отпустили с работы… – теперь уже в смятении нахожусь я и смотрю на доброе лицо доктора.

– А как насчет вашего цикла? – вижу даже сквозь стекла его очков, как карие глаза поблескивают.

– Не поняла… – как-то неловко разговаривать на такие темы с мужчиной, особенно с таким, у которого гусеница на лбу, и ее половинки вновь становятся единым целым.

– Критические дни у вас когда были в последний раз?

Стоит ему озвучить вопрос в иной формулировке, как у меня отливает кровь от лица и сердце замирает.

– Нет… – говорю больше сама себе, чем ему.

– Что конкретно “нет”? – доносится сквозь шум в ушах голос доктора.

– Я не помню, когда они были… – стараюсь вспомнить момент покупки средств гигиены. Но кажется, это было в момент подготовки документов для стажировки Глеба. И это больше двух месяцев назад. – Вы хотите сказать, что я?.. – даже вслух произнести это слово боюсь, не то что принять реальность, где я осталась обманутой любимым парнем и беременной.

– Похоже, что у вас токсикоз. Вот откуда тошнота, рвота, слабость и сонливость.

– Но как же так, мы же предохранялись… Ах! – вспоминаю тот единственный раз, когда мы кружили с ним вокруг ночного города на машине и едва добежали до дома, сгорая от желания.

Страсть накрыла нас прямо в коридоре. Никто так и не вспомнил о защите, а на следующий день он сказал, что уезжает, и я напрочь забыла выпить таблетку для предотвращения последствий.

– В общем, рекомендую вам обратиться в женскую консультацию. Там вам скажут, какие анализы нужно сдать.

– А если я не хочу сохранять ребенка? – понимаю, что сейчас не самый подходящий момент для беременности и тем более родов.

После предательства Глеба я и так не в силах собрать себя в кучу и не знаю, как залатать дыру в груди. Даже спустя две недели после того, как я узнала о его отношениях с Кобяковой, не могу перестать выть по ночам в подушку. А теперь беременность? Нет, это совсем не вовремя.

– Рекомендую вам вот этого врача, – терапевт протягивает мне визитку. – Обязательно обсудите с ней ваши страхи и желания. Думаю, она сможет вам помочь.

– Ты что? – смотрит на меня, широко распахнув глаза, подруга.

– Беременна, – выкладываю перед ней три теста, и на каждом по две жирные красные полосы.

– Обалдеть, – смотрит на мои тесты Оля. – И что думаешь?

– В моем положении один вариант.

– То есть? Вот уж нет! У тебя как минимум два варианта!

– Шутишь? Глеб явно дал понять, что между нами все кончено. И теперь он строит счастливое американское будущее с той, о ком грезили в качестве невестки его родители.

– И тем не менее он должен знать о беременности, – говорит с видом знатока подруга.

– Как ты предлагаешь это сделать? Отправить ему сообщение с голубями? Он же меня заблокировал везде, понимаешь? Во всех мессенджерах и соцсетях, – и снова в горле встает ком от осознания того, как сильно я ошиблась в Любимове.

– Но меня-то он не блокировал! – радостно говорит подруга.

Оля остается у меня ночевать, а утром я дожидаюсь того времени, когда в Америке наступает вечер и Любимов возвращается с работы. Только после этого набираю его номер с телефона подруги.

Вызов идет, и это уже радует, ведь это означает, что подруга не попала в черный список Глеба.

Я слышу, как принимают вызов, но не успеваю обрадоваться, как в динамике звучит женский голос.

– Алло! – говорит Снежана. – Алло-о-о! – повторяет она, но у меня вмиг вылетают из головы все слова.

– Я знаю, это ты, мерзкая сучка, следящая за мной, чтобы докладывать своей подружке детали моей жизни, – сердце в груди стучит быстро-быстро, и я понимаю, что это мой единственный шанс связаться с Глебом, поэтому я должна подать голос и позвать его к телефону. – Но ты знаешь, я рада, что ты ей все докладываешь, – по голосу слышу, как она улыбается. – Пусть эта убогая теперь так же мучится, как мучилась я.

– Поосторожней со словами, – не собираюсь слушать поток оскорблений в свой адрес.

– Терехова, неужели это ты?

– Позови к телефону Глеба, – сжав челюсти, прошу эту дрянь, что увивалась за ним так долго, что он ее жалел, бедняжку.

– А ты еще не поняла, что он не хочет разговаривать с тобой? И, вообще, ему противно вспоминать то время, что вы провели вместе.

– Так пусть скажет мне об этом лично. Или ты в его секретари переквалифицировалась?

– Скорее, в невесты, – надменно говорит она, и эта фраза ранит в самое сердце. – Глеб сделал мне предложение. Твоя подружка еще не донесла эту новость до тебя? Нет? – смеется в голос. – Он мне даже кольцо подарил! Я выложила в свой аккаунт. С большим бриллиантом. А тебе? Ну ты и дура. Слепая, наивная дура. Всё, прошло твое время. Забудь о Глебе! Он мой.

– Просто позови его к трубке, – цежу сквозь зубы, желая придушить эту мерзавку. – Это вопрос жизни и смерти.

– Вот и подыхай там, в одиночестве, – шипит она.

– Снеж, ты готова? – слышу голос Глеба, и в животе все стягивается в узел от тоски и невыносимой боли.

– Иду, котик, – щебечет она и сбрасывает вызов.

А когда я перезваниваю, то в трубке раздаются лишь короткие гудки.

– Она занесла твой номер в черный список, – отдаю телефон подруге, понимая, что все кончено.

Он совершенно точно забыл обо мне, и плевать ему на мою беременность.

– Слу-у-ушай, – тянет Оля. – А может, рассказать ему через его родителей, м? Мне кажется, рабочий вариант.

– Ни за что и никогда!

Но уже через три дня я стою на пороге особняка Любимовых и стараюсь справиться с панической атакой.

Глава 5

– Вы к кому? – слышу в динамике голос охранника, после того как десять минут морально настраиваюсь нажать на кнопку и все же делаю это.

– К Марии Эдуардовне, – отвечаю, зная, что назад отступать поздно.

Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы решиться на этот шаг. Даже подготовившись мысленно к этому и приехав к дому родителей Глеба, я продолжаю обливаться потом и дрожать, как кролик.

Но несмотря на их возможную реакцию, я понимаю, что хуже, чем сейчас, уже не будет. Мне просто необходимо донести до него информацию о моем положении. Иначе так и буду мучиться, что приняла такое серьезное решение самостоятельно.

– У вас назначено? – спрашивает суровый мужской голос.

– По личному вопросу. Передайте, что пришла Ангелина Терехова.

Я остаюсь ждать у высоченных ворот. И по ощущениям стою там целую вечность.

Но наконец-то слышится щелчок и огромные кованые створки приоткрываются ровно настолько, чтобы пропустить меня.

Весь путь до особняка я иду напряженная, как струна. Ладошки потеют, и пульс частит. Добираюсь до крыльца словно в тумане. Дворецкий открывает дверь и проводит меня по роскошному просторному холлу с белым мраморным полом и мраморными колоннами.

Он распахивает двери кабинета, в котором я была лишь однажды и где меня окатили волной презрения и надменности. После этой встречи Глеб снял для нас квартиру и перестал появляться в родительском доме.

– Здравствуйте! – я перешагиваю порог и беру себя в руки.

Мария Эдуардовна, не поднимая головы, ставит размашистую подпись на документах и не реагирует на мое приветствие.

Я стою как вкопанная, не решаясь двинуться с места без приглашения. Но когда спустя пару минут она все еще игнорирует меня, беру дело в свои руки.