– Алло! – вскоре произнес он. – Уголовный розыск, пожалуйста… Алло, это вы, Лефевр? Говорит инспектор Виктор. Видите ли, Лефевр, у меня тут сидит некий месье Одигран, в честности которого я сильно сомневаюсь. Вам что-нибудь о нем известно? Что? Да, Альфонс Одигран… Алло… Телеграмма из Страсбурга? Прочтите-ка мне ее… Отлично… Превосходно… Да, невысокий толстячок с висячими усами… Мы здесь… Кто сегодня дежурит в бюро? Эдуэн? Главный инспектор? Передайте ему, пусть приедет и заберет этого типа в участок на улице Дезюрсен. Спасибо.

Повесив трубку, он повернулся к Одиграну.

– Хорошенькое дельце! – с усмешкой произнес он. – Ты служащий Центрального Восточного банка, исчез в прошлый четверг, в день, когда украли девять облигаций Министерства обороны. Отличная пожива – девятьсот тысяч франков! Значит, эти денежки у тебя и стянули в кинотеатре? А кто? Кто она такая, твоя воровка?

Не в силах выдержать натиска Виктора, Одигран разрыдался и печально признался:

– Я встретил ее позавчера в метро… Вчера мы вместе обедали и ужинали. Она заметила у меня в кармане желтый конверт. Сегодня в кино она постоянно прижималась ко мне, обнимала…

– В пакете были облигации?

– Да.

– Имя женщины?

– Эрнестина.

– Эрнестина, а дальше?

– Не знаю.

– Она работает?

– Машинисткой.

– Где?

– На каком-то складе химических товаров.

– А где он находится?

– Не знаю. Мы встречались возле церкви Мадлен.

Он так часто всхлипывал, что понимать его речь становилось все труднее. Впрочем, Виктор уже узнал все, что хотел; он поднялся, договорился с бригадиром о необходимых мерах предосторожности и отправился обедать.

Для него Одигран больше не представлял никакого интереса. Он даже пожалел, что занялся им и из-за этого потерял из виду даму из кинотеатра. Несравненная красавица, да вдобавок еще и таинственная! Какого черта этот идиот Одигран так по-дурацки втиснулся между ней и Виктором? Инспектор всегда был большим ценителем хорошеньких незнакомок и живо интересовался тайнами их жизни.

2

Виктор жил в квартале Терн, в небольшой уютной квартирке, где о нем заботился старый преданный слуга. Имея недурное состояние и независимый характер и будучи страстным путешественником, он совершенно не стеснялся строить свои отношения с префектурой, как ему заблагорассудится; сотрудники считали его оригиналом, высоко ценили его таланты, но смотрели на него не как на полицейского, подчиняющегося общим правилам, а скорее как на случайного помощника. Если дело казалось ему скучным, ничто на свете – ни приказы, ни угрозы – не могло заставить его заниматься им. Но если он считал дело заслуживающим внимания, то брался за него, доводил до конца и приносил разгадку начальнику уголовного розыска, который ему покровительствовал. А потом снова исчезал на неопределенное время.

На следующий день, в понедельник, Виктор прочел в газете сообщение о вчерашнем аресте в изложении главного инспектора Эдуэна, причем с множеством подробностей, вызвавших у него глухое раздражение, ибо он считал, что работа полиции не требует огласки. Затем он, вероятно, занялся бы чем-нибудь другим, если бы в этой же газете не увидел короткое сообщение, где упоминалось о том, что Арсен Люпен замечен в городе на востоке Франции, а именно в Страсбурге. А ведь облигации украдены как раз в Страсбурге! Ясно, что это простое совпадение, потому что между дураком Одиграном и Арсеном Люпеном не может быть ничего общего. Но все же…

И после обеда Виктор принялся рыться в справочнике и изучать фирмы, имеющие дело с химическими товарами, в частности те, что расположены в квартале Мадлен. И к пяти часам выяснил, что в конторе, торгующей химическими товарами на улице Мон-Табор, работает машинистка по имени Эрнестина.

Он позвонил директору и, получив ответы на свои вопросы, понял, что должен немедленно отправиться туда сам. Что он и сделал.

В помещении, разделенном легкими перегородками на маленькие закутки, явно не хватало места. В кабинете директора его рассказ вызвал живейшие протесты.

– Эрнестина Пейе – воровка? Та самая авантюристка, о бегстве которой пишут утренние газеты? Невозможно, господин инспектор. Родители Эрнестины – очень уважаемые люди. Она живет вместе с ними…

– Могу я задать ей несколько вопросов?

– Если это необходимо…

Он позвонил, явился посыльный.

– Позовите мадемуазель Эрнестину.

Вошла скромная девушка небольшого роста и довольно миленькая; плотно сжатые губы придавали ее лицу выжидательное выражение, словно она предчувствовала приближение неприятностей и готовилась противостоять им.

Однако ее жалкая защита рухнула при первом же вопросе Виктора, который угрожающим тоном поинтересовался, что она сделала с желтым конвертом, украденным у ее приятеля в кинозале. Сопротивлялась она не дольше, чем Одигран: тут же упала на стул и разразилась слезами.

– Он обманщик, – всхлипывала она. – Я увидела на полу желтый конверт… подобрала его и только сегодня утром узнала из газеты, что он обвинил меня в краже…

– Конверт! Он при вас?

– Нет. Я не знала, где искать этого господина. Конверт здесь, на моем столе, возле пишущей машинки.

– Идемте, – произнес Виктор и двинулся вслед за девушкой.

Она привела его в свой закуток, отгороженный металлической сеткой и ширмой. Взяв пачку писем, лежавших на краю стола, она с выражением искреннего недоумения на лице принялась их перебирать, а потом начала лихорадочно перетряхивать все бумаги на столе.

– Нет, – растерянно промолвила она. – Его больше нет.

– Всем оставаться на своих местах, – приказал Виктор десятку столпившихся вокруг них служащих. – Господин директор, когда я вам звонил, вы были один у себя в кабинете?

– Кажется, да… или нет… вот, вспомнил: со мной была счетовод, мадам Шассен.

– В таком случае по некоторым словам из нашего разговора она могла понять, о чем идет речь. Вы дважды назвали меня инспектором и произнесли имя мадемуазель Эрнестины. А мадам Шассен, как и все, знала из газет, в чем именно подозревают мадемуазель Эрнестину. Кстати, она здесь?

– Мадам Шассен всегда уходит без двадцати шесть, чтобы успеть на шестичасовой поезд. Она живет в пригороде, в Сен-Клу, – ответил кто-то из служащих.

– Значит, она ушла минут десять назад, когда я вызвал машинистку к директору?

– Нет, чуть позже.

– Вы видели, как она уходила, мадемуазель? – спросил Виктор машинистку.

– Да, – ответила мадемуазель Эрнестина, – пока она надевала шляпку, мы с ней немного поболтали.

– В это время вас позвали в дирекцию и вы спрятали желтый конверт под бумагами?

– Да. А до тех пор я хранила его за корсажем.

– А мадам Шассен могла видеть, как вы прячете конверт?

– Думаю, да.

Бросив взгляд на часы, Виктор выяснил, как выглядит мадам Шассен (рыжая сорокалетняя матрона, полная, в плотном зеленом свитере), и вышел на улицу.

Внизу он столкнулся с главным инспектором Эдуэном, накануне арестовавшим Альфонса Одиграна. Растерявшись, Эдуэн воскликнул:

– Как, вы уже здесь, Виктор? Вы побеседовали с любовницей Одиграна?.. С мадемуазель Эрнестиной?

– Да, все в полном порядке…

Не став продолжать разговор, Виктор прыгнул в такси и успел как раз к отходу шестичасового поезда. С первого же взгляда он убедился, что в вагоне, куда он сел, нет ни одной дамы в зеленом свитере.

Поезд тронулся.

Все пассажиры вокруг читали вечерние газеты. Рядом с ним двое обсуждали пропажу облигаций и желтый конверт, и инспектор снова убедился, что дело уже известно публике до мельчайших подробностей.

Через пятнадцать минут поезд прибыл в Сен-Клу. Виктор быстро переговорил с начальником вокзала, и на выходе с платформы у пассажиров стали внимательно проверять билеты.

Когда рыжеволосая дама, из-под ворота пальто которой выглядывал зеленый свитер, протянула контролеру свой сезонный билет, сзади ей кто-то шепнул:

– Следуйте за мной, мадам… Уголовная полиция…

Дернувшись, дама что-то пробормотала, но все же покорно пошла за инспектором в кабинет начальника вокзала.

– Вы служите в фирме, торгующей химическими товарами, – начал Виктор, – и по недосмотру унесли с собой желтый конверт, оставленный машинисткой Эрнестиной возле ее пишущей машинки…

– Я? – довольно спокойно отреагировала та. – Вы ошибаетесь, месье.

– Мы будем вынуждены…

– Обыскать меня? Пожалуйста! Я не возражаю.

Она держалась так уверенно, что инспектор заколебался. Но с другой стороны, будь она невиновна, то наверняка стала бы протестовать.

В сопровождении сотрудницы вокзала мадам Шассен зашла в соседнее помещение.

При ней не обнаружили ни желтого конверта, ни облигаций Министерства обороны.

Но Виктор не падал духом.

– Дайте мне ваш адрес, – сурово потребовал он у подозреваемой.

Из Парижа прибыл очередной поезд. Из него выскочил главный инспектор Эдуэн и тут же столкнулся с Виктором, который принялся методично объяснять ему:

– У мадам Шассен было время спрятать конверт в надежном месте. Если бы вчера вечером в префектуре вы не разболтали об этом журналистам, публика не знала бы о существовании желтого конверта, содержащего целое состояние, мадам Шассен не пришло бы в голову стянуть этот конверт и я бы спокойно извлек его из-за корсажа мадемуазель Эрнестины. Вот к чему приводит желание полиции общаться с прессой.

Эдуэн хотел возмутиться, но Виктор ровным голосом продолжал:

– Подвожу итог. Одигран, Эрнестина, Шассен… За двадцать четыре часа куш уплыл от трех любителей… Надо искать четвертого.

И поезд увез его в Париж, а на перроне в полном изумлении остался главный инспектор Эдуэн, начальник Виктора.

3

Во вторник утром Виктор, в приталенной куртке, смахивавшей на старинную венгерку, на собственном автомобиле (скромный четырехместный кабриолет) отправился в Сен-Клу продолжать расследование.

Виктор исходил из умозаключения, что мадам Шассен, заполучив накануне, в понедельник, желтый конверт, вряд ли стала бы прятать такой важный предмет в первом попавшемся месте. Логично предположить, что за имевшиеся в ее распоряжении тридцать пять минут (с пяти сорока до шести пятнадцати) она его кому-то передала. Но где она могла встретить этого кого-то на пути из Парижа в Сен-Клу? Значит, надо заняться пассажирами, ехавшими с ней в одном вагоне, и в первую очередь поискать среди них тех, с кем мадам Шассен находилась в дружеских отношениях.

Мадам Шассен, которую Виктор посетил – впрочем, совершенно безрезультатно, – уже год как проживала у матери, поскольку затеяла бракоразводный процесс против мужа, торговца из Понтуаза. В своем кругу, состоявшем из трех старинных подруг, мать и дочь пользовались отличной репутацией. Никто из этих подруг накануне в Париж не ездил.

В среду поиски Виктора также не дали результата, и он забеспокоился. Похититель номер четыре, которого пример трех его предшественников побуждал к осторожности, получил в свое распоряжение массу времени, чтобы спрятать концы в воду.

В четверг инспектор приехал в Гарш, соседнюю с Сен-Клу коммуну, и расположился в маленьком кафе под названием «Спорт», откуда совершил несколько выездов по округе: в Виль-д’Аврэ, в Марн-ла-Кокет и в Севр.

К обеду он вернулся в кафе, находившееся как раз напротив железнодорожной станции Гарш, на шоссе, соединявшем Сен-Клу и Вокрессон. В девять часов в «Спорте» неожиданно появился старший инспектор Эдуэн.

– Наконец-то, я ищу вас повсюду с самого утра, – начал он. – Шеф в ярости, а вы не подаете признаков жизни. Какого черта?! Вы что, позвонить не могли? Что вы нарыли? Что вам известно?

– А вам? – кротко спросил Виктор.

– Ничего.

Виктор заказал два стаканчика кюрасао, медленными глотками опустошил свой и произнес:

– У мадам Шассен есть любовник.

Эдуэн даже подскочил:

– Вы с ума сошли! С ее-то физиономией?!