– Мать и дочь каждое воскресенье совершают дальние пешие прогулки, и в последнее воскресенье апреля их видели в лесу Фосс-Репо в обществе какого-то господина. Через неделю, то есть две недели назад, всех троих заметили в окрестностях Вокрессона, где они устроили пикник на природе. Господин этот – некий Леско, проживающий к северу от Гарша, неподалеку от леса Кюкюфа, в небольшом особнячке. Я сумел разглядеть его сквозь щели в заборе, окружающем сад. Лет пятидесяти пяти. Щуплый. Седеющая бородка.

– Да, маловато сведений…

– Его сосед по фамилии Вайан, служащий на вокзале, может рассказать о нем больше. Но сегодня вечером он повез жену в Версаль к больному родственнику. И теперь я жду его возвращения.

Они молча прождали несколько часов. Виктор никогда не был склонен поддерживать разговор, а сейчас и вовсе задремал. Эдуэн нервно курил сигарету за сигаретой.

Наконец в половине первого ночи появился вокзальный служащий.

– Знаю ли я папашу Леско? – с налету начал он. – Да мы ж с ним нос к носу живем. Дикарь, только садом и занимается. Иногда поздно вечером к нему в дом прошмыгивает какая-то дама, но остается всего-то на час-два. А он сам редко когда выходит, разве что по воскресеньям отправляется на прогулку и раз в неделю ездит в Париж.

– В какой день?

– Обычно по понедельникам.

– А в прошлый понедельник?

– Насколько я помню, тоже ездил. Я отмечал его билет при выходе с платформы.

– В котором часу?

– Всегда одним и тем же поездом, прибывающим в Гарш в шесть девятнадцать вечера.

Полицейские молча переглянулись. Эдуэн спросил:

– А после понедельника вы его видели?

– Я сам – нет, но видела моя жена, она разносит хлеб. Она мне сказала, что два последних вечера, во вторник и в среду, пока я был на службе…

– Так что же она вам сказала?

– Что кто-то бродит вокруг его дома. У папаши Леско есть старая дворняга, так вот, она сидела у себя в конуре и все время лаяла. Жена уверена, что тявкала она на тень какого-то мужчины в каскетке… серой каскетке.

– Ваша жена его узнала?

– Да, ей так показалось…

– Она сейчас в Версале, верно?

– Да, до завтра.

Рассказав все, что ему известно, Вайан ушел. Спустя пару минут старший инспектор заключил:

– Завтра с раннего утра надо нанести визит папаше Леско. Иначе может случиться, что четвертого вора тоже обворуют.

– Так не пойти ли нам прямо сейчас?

– Да, и давайте заодно исследуем его дом.

Они молча зашагали по дороге, по обе стороны которой выстроились небольшие коттеджи. С безоблачного неба струился яркий свет звезд. Ночь дышала теплом и тишиной.

– Это здесь, – произнес Виктор.

Перед ними высилась изгородь; поодаль располагались решетчатые ворота, через которые можно было видеть по другую сторону газона двухэтажный дом с тремя окнами.

– Похоже, там горит свет, – прошептал Виктор.

– Да, на втором этаже, в срединном окне; наверное, шторы неплотно задернули.

Но вот свет, еще более яркий, зажегся в окне справа… Потом погас и снова зажегся.

– Странно, – произнес Виктор, – мы здесь, а пес не залаял. Хотя будка – вон она, совсем рядом.

– Возможно, его прикончили.

– Кто?

– Тот, кто бродил здесь вчера и позавчера.

– Значит, главный удар должны нанести сегодня ночью… Давайте обогнем сад… Позади есть тропка…

– Слышите?..

Виктор насторожился:

– Да… в доме кто-то звал на помощь.

Внезапно они вновь услышали приглушенные, но вместе с тем вполне отчетливые крики, затем наверху, где горел свет, прозвучал выстрел, за которым опять последовали крики.

От сильного удара Виктора ворота рухнули на землю. Мужчины в два прыжка преодолели газон и через высокое окно ворвались в дом. Держа в руке электрический фонарик, Виктор кинулся на второй этаж.

На площадку выходили две двери.

Распахнув ту, что перед ним, он в свете фонарика увидел лежащее на полу тело.

Какой-то человек убегал через соседнюю комнату. Эдуэн остался караулить вторую дверь, а Виктор бросился за злоумышленником и сразу увидел его. Это была женщина; она вылезла в окно, расположенное на заднем фасаде дома, и стала спускаться по приставной лестнице. Направив луч фонаря ей в лицо, он узнал рыжеволосую красавицу из кинотеатра «Сине-Бальтазар». Он было собрался лезть в окно следом за ней, но услышал голос главного инспектора. И сразу же раздался выстрел…

Виктор выбежал на площадку, и Эдуэн упал прямо к нему на руки. А тот, кто стрелял, уже спускался вниз.

– Бегите за ним, – простонал главный инспектор, – со мной все нормально… Он попал в плечо…

– Тогда отпустите меня, – раздраженно произнес Виктор, тщетно пытаясь отцепить от себя своего коллегу.

Но главный инспектор крепко держался за него, чтобы не упасть. Виктор подтащил его к диванчику, уложил и, отказавшись от мысли о преследовании обоих беглецов, которые явно были уже далеко, наклонился к распростертому на полу человеку. Это оказался папаша Леско. Он не шевелился.

– Мертв, – констатировал Виктор после беглого осмотра. – Сомнений нет, он умер.

– Грязное дело! – пробормотал Эдуэн. – А желтый конверт?.. Обыщите его.

Виктор уже занимался этим.

– Желтый конверт есть, но смятый и пустой. Можно предположить, что папаша Леско вынул из него облигации Министерства обороны, перепрятал их, а потом под чьим-то нажимом отдал.

– Надписи на конверте есть?

– Нет, но есть фабричная марка, видимая на свет: «Бумажная фабрика Гуссо, Страсбург».

Оказывая помощь коллеге, Виктор одновременно подводил итог:

– Значит так! Страсбург… там была совершена первая кража из банка. Сейчас мы столкнулись уже с пятым вором… И этот тип не из робких. Дьявольщина! Если номера один, два, три и четыре действовали как растяпы, то номер пятый еще задаст нам жару.

И он подумал об очаровательной женщине, которая, как он только что убедился, оказалась замешана в преступлении. Что она здесь делала? Какую роль играла в этой драме?

Глава 2
Серая каскетка

1

Разбуженные выстрелами, прибежали вокзальный служащий и еще двое соседей. У одного из них дома имелся телефон. Виктор попросил его связаться с комиссариатом Сен-Клу. Второй поспешил за доктором, которому пришлось констатировать смерть папаши Леско, сраженного пулей в сердце. Эдуэна, чье ранение оказалось легким, увезли в Париж.

Когда из Сен-Клу приехал комиссар со своими полицейскими, Виктор, строго следивший, чтобы никто ничего не трогал, рассказал о разыгравшейся трагедии. Оба решили, что для поиска следов, оставленных преступниками, лучше дождаться утра; Виктор вернулся к себе в Париж.

В девять часов он опять приехал в Гарш и увидел, что интересующий его дом окружен плотной толпой любопытных, которых с трудом удерживала на расстоянии цепь полицейских. В саду, куда он прошел, и в доме распоряжались инспекторы и жандармы. Одни говорили, что ожидается приезд представителя прокуратуры Версаля, а другие утверждали, будто Париж этот приказ отменил и следствие поведет прокуратура округа Сены.

На основании беседы с комиссаром из Сен-Клу, равно как и собственных наблюдений, Виктор пришел к выводу… исключительно негативного свойства, ибо дело по-прежнему оставалось очень темным.

Следов человека, сбежавшего через первый этаж, и женщины, бежавшей через окно, найдено не было.

Правда, обнаружили место, где женщина преодолела живую изгородь и выскочила на улочку, параллельную шоссе. Под окном же второго этажа нашли отпечатки, оставленные стойками приставной лестницы. Но саму лестницу, которая, скорее всего, была металлической, складной и легкой, не нашли. Неясно было, где сообщники вновь встретились и как они покинули здешние края. Удалось лишь установить, что начиная с полуночи в трехстах метрах от места преступления находился автомобиль, который в час с четвертью, судя по всему, направился через Буживаль в Париж.

Собаку папаши Леско нашли в будке отравленной.

В саду, на дорожках, посыпанных гравием, ни следа.

Пули, извлеченные из плеча инспектора Эдуэна и из трупа, были выпущены из браунинга калибра 7,65 миллиметра. Но куда делся сам браунинг?

Кроме этих мелких фактов – ничего. Так что Виктор поторопился уйти, тем более что к месту преступления стали стекаться журналисты и фотографы.

Инспектор всегда любил работать в одиночку, чтобы, как он говорил, не терять время на «рассуждения о предположениях». Его интересовали психология преступления, работа мысли и чутье. А остальное – выявление фактов, погоня, слежка – он выполнял скрепя сердце, всегда самостоятельно и, так сказать, на свой лад.

Он зашел к Вайану, вокзальному служащему, и побеседовал с его женой, уже вернувшейся из Версаля; она твердила, что ничего не знает и не сможет опознать типа, бродившего вечерами вокруг дома папаши Леско. Но возле вокзала Виктору встретился сам Вайан, как раз возвращавшийся со службы и согласившийся зайти с ним в кафе «Спорт».

– Видите ли, – начал Вайан, когда аперитив развязал ему язык, – Гертруда (это моя хозяюшка), так вот, Гертруда, как разносчица хлеба, заходит в разные дома, и если она станет болтать, это может ей навредить. Но я-то совсем другое дело: как железнодорожник и государственный служащий, я обязан помогать правосудию.

– И что?

– Да то, – промолвил Вайан, понижая голос, – что серую каскетку, о которой она мне рассказывала, я нашел сегодня у себя в саду, в крапиве рядом с кучей мусора. Убегая, этот тип закинул ее мне за забор.

– Что еще?

– А еще Гертруда уверена, что субъект, бродивший вокруг во вторник вечером, ну тот, что в серой каскетке, – это господин, которому она каждый день приносит хлеб… Господин из высшего общества.

– Его имя?

– Барон Максим д’Отрей. Смотрите, вон там, немного влево… дом… единственный доходный дом на дороге в Сен-Клу… Пожалуй, метров пятьсот отсюда будет… Этот человек занимает пятый этаж, живет там с женой и старой служанкой. Очень приличные люди, разве что немножко гордые, но весьма порядочные, так что, возможно, Гертруда и ошиблась.

– Он живет на ренту?

– Что вы! Торгует шампанскими винами. И каждый день ездит в Париж.

– А в котором часу возвращается?

– Шестичасовым поездом, который прибывает сюда в шесть девятнадцать.

– В прошлый понедельник он тоже вернулся этим поездом?

– Точно так. Правда, насчет вчерашнего дня сказать не могу, потому что я отвозил жену.

Виктор задумался. Дело вполне могло обстоять следующим образом: в понедельник в вагоне шестичасового поезда, идущего из Парижа, мадам Шассен сидела рядом с папашей Леско. Будучи в процессе развода, она обычно разговаривала со своим любовником только в присутствии матери, но в этот понедельник, поддавшись минутному порыву, она украла желтый конверт. И очень тихо, сохраняя невозмутимое выражение лица, сообщила Леско, что сейчас передаст ему важный пакет, что и сделала, возможно успев перед этим свернуть конверт в трубочку и перевязать бечевкой. Это заметил ехавший в том же вагоне барон д’Отрей. А он ведь читал в газетах… Желтый конверт… Неужто такое совпадение?..

В Сен-Клу мадам Шассен покидает поезд и идет домой. Папаша Леско едет до Гарша. Максим д’Отрей, которому надо выходить на той же станции, выслеживает его, запоминает дом, во вторник и в среду бродит вокруг, осматриваясь, а в четверг решается…

«Однако слишком уж все гладко складывается, – размышлял Виктор, расставшись с Вайаном и направляясь к дому барона. – Никогда прежде истина не являла себя столь простым и естественным образом».

2

Виктор поднялся на пятый этаж и позвонил. Почтенная седовласая служанка в очках открыла дверь и, не спрашивая его имени, провела в гостиную.

– Передайте мою визитную карточку, – попросил он.

В комнате, служившей также столовой, стояли стулья, обеденный стол, буфет и маленький одноногий столик; мебель была не новой, но сверкала чистотой. На стенах – благочестивые картинки; на камине – несколько книг и брошюр религиозного содержания. Из окна открывался очаровательный вид на парк Сен-Клу.