Миллиарды Арсена Люпена (страница 4)
В комнату вошла явно удивленная визитом молодая дама. Ее лицо без малейшего следа рисовой пудры и сложная прическа свидетельствовали о полном пренебрежении модой; высокую грудь обтягивало выцветшее домашнее платье.
Но, несмотря на это, она, пожалуй, выглядела бы даже привлекательно, если бы не надменный взгляд и заносчиво вскинутая голова – то и другое, очевидно, соответствовало ее представлениям об истинной баронессе.
– Что вам угодно, месье? – коротко спросила она.
– Я хотел бы поговорить с бароном д’Отреем относительно некоторых событий, случившихся в поезде в понедельник вечером.
– Полагаю, речь идет о краже желтого конверта, о которой мы прочли в газетах?
– Да. Следствием кражи стало убийство, совершенное этой ночью в Гарше. Убит господин Леско.
– Господин Леско? – равнодушно повторила она. – Не знаю такого… И что, уже есть какие-то предположения?
– Никаких. Но мне поручили расспросить всех, кто в понедельник ехал из Парижа в Гарш на шестичасовом поезде. А так как барон д’Отрей…
– Мой муж сейчас в Париже.
Она явно ждала, что Виктор сразу откланяется. Но тот продолжил:
– Господин д’Отрей имеет привычку гулять после обеда?
– Очень редко.
– Однако во вторник и в среду…
– Вы правы, в эти дни у него болела голова и он выходил подышать свежим воздухом.
– А в четверг, то есть вчера вечером?
– Вчера вечером работа задержала его в Париже…
– Он там заночевал?
– Нет, вернулся домой.
– В котором часу?
– Я уже засыпала, но сквозь сон услышала, как пробило одиннадцать часов.
– Одиннадцать часов? Значит, за два часа до совершения преступления. Это точно?
Тут баронесса, которая до сих пор отвечала машинально, с вымученной вежливостью, внезапно осознала, что происходит, бросила взгляд на визитную карточку «Виктор, специальная бригада уголовной полиции» и сухо ответила:
– Я всегда точна.
– Вы успели перекинуться с ним парой слов?
– Разумеется.
– Значит, к тому времени вы полностью проснулись?
Она вспыхнула, словно застеснявшись, и не ответила. А Виктор продолжил:
– В котором часу барон д’Отрей уехал сегодня утром?
– Когда хлопнула дверь в прихожей, я открыла глаза: часы показывали шесть часов десять минут.
– Он с вами не попрощался?
– Это что, допрос? – спросила она уже раздраженно.
– Наши расследования иногда вынуждают нас быть нескромными. И последнее… – Он вытащил из кармана серую каскетку. – Как вы считаете, эта вещь принадлежит барону д’Отрею?
– Да, – ответила она, рассматривая шапку. – Это старая каскетка, которую он не надевал уже несколько лет; она валялась где-то в глубине шкафа.
С какой непосредственностью, а может, по рассеянности она сделала это признание, уличающее ее супруга! Но с другой стороны, не означает ли такое чистосердечие, что в остальных своих ответах она также не солгала?
Извинившись за назойливость, Виктор попрощался и пообещал еще раз зайти ближе к вечеру.
Расспросы консьержки, которую он нашел в ее комнатушке, подтвердили правдивость слов мадам д’Отрей. Барон позвонил около одиннадцати часов вечера, попросив открыть ему, и постучал около шести утра, когда покидал дом. Ночью же никто не входил и не уходил. Так как в здании сдавались только три квартиры, а другие жильцы по вечерам дом не покидали, то наблюдать за входной дверью было несложно.
– А кто-нибудь, кроме вас, может открыть дверь изнутри?
– Без моего ведома – нет, – ответила консьержка. – Для этого надо было бы зайти ко мне в каморку, а я закрываюсь на ключ и на задвижку.
– Мадам д’Отрей выходит по утрам?
– Никогда. На рынок ходит Анна, их старая служанка. Смотрите, вон она, поднимается по черной лестнице.
– А телефон в доме есть?
– Нет.
Недоумевая, Виктор ушел; его раздирали противоречивые мысли.
В сущности, в чем он мог обвинить барона? У него было прочное, подтвержденное алиби: в момент совершения преступления он находился со своей женой.
На вокзале, куда Виктор вернулся после завтрака, он задал вопрос всем, кто там работал: «Не заметил ли кто-нибудь из вас сегодня утром, когда народу еще мало, барона д’Отрея, садившегося в один из ранних поездов?»
Ответ прозвучал единодушно и категорично:
– Нет.
Тогда как он уехал из Гарша?
Всю вторую половину дня инспектор собирал сведения о супругах д’Отрей: опрашивал поставщиков, аптекаря, местные власти, служащих почты. Во время своего турне он убедился, что парочка мало кому внушала симпатию; последним он навестил домовладельца Гюстава Жерома, муниципального советника и торговца лесом и углем, чьи споры с бароном развлекали местное общество.
Месье и мадам Жером жили в красивом доме, где все дышало достатком и благополучием. Однако уже на лестнице Виктор услышал доносившиеся со второго этажа шум ссоры, хлопанье дверей и голоса: мрачный и унылый – мужчины и визгливый и возмущенный – женщины.
– Ты пьяница! Да, ты! Месье Гюстав Жером, муниципальный советник, – пьяница! Что ты делал вчера вечером в Париже?