Я покинул дом Хадграфта вскоре после того, как меня представили хозяйской дочери и ее компаньонке. Я старался не показывать, что появление госпожи Грейс лишило меня всей с большим трудом приобретенной уверенности. Совершенства этой девушки заставили меня устыдиться шрамов на лице и шее. Я жалел, что не надел камзол получше.

Хотя если госпожа Грейс и заметила в моем облике изъяны, то не подала виду. В полном соответствии со своим именем, она была воплощенная любезность^[4]. Восхищаясь ее красотой и добротой, я заметил кое-что еще – в ее глазах таилась грусть, нашедшая глубокий отклик в моей душе. Я напомнил себе, что я человек деловой и практичный. Я не могу позволить себе сентиментальность. Отец Грейс – человек богатый. И это еще один аргумент в ее пользу.

Но я должен выполнить свою работу. Усилием воли выбросив из головы мысли о Грейс Хадграфт, я перешел обратно на другой берег по Холборнскому мосту. Срезая путь через переулки, я прошел мимо старого дома, где располагалась контора Кэт. Нужно предупредить ее насчет Роджера Даррелла, но только не сейчас.

Свернув на Чард-лейн, через пару минут я вышел в многолюдный Сноу-Хилл. Прежняя таверна «Три короны», стоявшая вплотную к храму Гроба Господня, сгорела во время Пожара, однако ее отстроили на том же фундаменте. Таверна ничем не отличалась от других подобных заведений. На первом этаже располагались лавки, на втором – собственно таверна, через которую можно было попасть на задний двор. А на третьем, как сказал мне владелец, сдавали комнаты внаем. Я справился о господине Фарамоне.

– А-а-а, вы мусье ищете, сэр? Неужто он и вам денег задолжал?

– Как его найти?

– Идите наверх и спросите у мамаши Гриббин. Ее вы сразу узнаете. Физиономия у старухи такая кислая, будто она соленых огурцов объелась. Только предупреждаю: этот мусье в долгах как в шелках. От него вы не получите ни пенни. Язык у Фарамона хорошо подвешен, а вот кошелек пустой.

Мамаша Гриббин чинила постельное белье, а помогала ей служанка лет десяти. Мамаша была маленькой сгорбленной старушонкой, лишившейся почти всех зубов, отчего ее рот казался безгубым.

– Господин Фарамон? Его нет.

– Не знаете, где его можно найти?

– Не знаю.

Я не сдавался:

– Когда вы видели его в последний раз?

– А вы кто такой?

– Моя фамилия Марвуд. – Я показал мамаше Гриббин свои документы. – Вот мои полномочия от короля.

Откусив нитку, старуха выплюнула ее на пол.

– Мне от вашей бумажки ни холодно ни жарко. Грамотейкой я никогда не была, а начинать в мои годы поздновато. Но одно я знаю: Фарамона здесь нет. Он мне, кстати, почти семь шиллингов задолжал.

– Но Фарамон снимает здесь квартиру?

– Квартиру? Это он так называет свою мансарду? Там даже я в полный рост распрямиться не могу.

– Позвольте взглянуть на его жилье.

– А вот и не позволю! Откуда мне знать, что вы не вор? Ежели мусье так и не отдаст мне семь шиллингов, все, что в этой мансарде, – мое. Ну уж нет, к своему добру никого не подпущу.

– Госпожа, мои документы…

– Девчонка вас проводит.

Несколько секунд я молча глядел на старуху. Мамаша Гриббин из тех, кого не проймешь ни уговорами, ни угрозами. Возможно, она от природы упряма, а жизнь только усугубила это качество. Чтобы заставить старуху меня впустить, придется возвращаться с солдатами. Я последовал за служанкой к выходу.

На лестничной площадке девочка привстала на цыпочки и прошептала мне на ухо:

– Господин, мусье убили? Это его труп нашли в богадельне на Чард-лейн?

Я молча поглядел на служанку сверху вниз. Ее личико выражало жадное любопытство.

– Я кое-что расскажу вам, если отблагодарите.

– Сначала говори, а я уж сам решу, заслужила ли ты благодарность.

– Сюда приходил еще один человек, он тоже хотел поговорить с мусье и подняться на чердак. Сказал, что лягушатник ему денег должен.

– Какой человек?

Служанка пожала плечами:

– Темно было, я не разглядела его. Он вечером в воскресенье к нам наведывался. Мамаша Гриббин его знатно отбрила.

Бросив девочке пенни, я сбежал вниз по ступенькам.

Глава 9

Во второй половине дня Кэт решила, что хватит с нее ожидания. Если предоставить Марвуда и Хадграфта самим себе, дело так и не сдвинется с мертвой точки. Кэт предупредила Ледварда, что уходит. Сторож поднял для нее засов на входной двери.

– Я ненадолго. Придет господин Марвуд – скажи, чтобы подождал меня.

Кэт хотела сказать Марвуду, что написала мадам де Борд, приняв ее приглашение в Уайтхолл на завтрашний вечер. Когда утром Марвуд спас ее от Хадграфта, шанса сообщить эту новость не представилось.

Разбрызгивая уличную грязь, Кэт шла по улицам к Холборнскому мосту. Дойдя до Хаттон-Гардена, за которым виднелось то, что осталось от обширных епископских владений, Кэт постучала в дверь Раша. Дом был неплох, но слой грязи покрывал окна, да и крыльцо не мешало почистить. Когда ей открыл слуга, она представилась и сообщила, что ей очень нужно поговорить с хозяином о Чардской богадельне.

Раш принял Кэт в столовой. Паркет не натирали воском так давно, что он потускнел, а на столешнице виднелись серые круги от бокалов.

– Госпожа Хэксби… – Рашу хватило хороших манер, чтобы встать и отвесить гостье поклон. – Чем могу быть полезен?

– Полагаю, вы сами догадываетесь, сэр.

Раш жестом указал на стул.

– Хотите, чтобы я передумал насчет богадельни, верно? – Его губы сжались в тонкую нитку. – Если так, вы зря теряете время.

– Кто я такая, чтобы оспаривать ваше решение? – со всей возможной кротостью сказала Кэт.

Раш продолжал стоять.

– Тогда зачем вы пришли? Не надейтесь меня задобрить, мадам.

– Даже не собиралась. Я всего лишь прошу вас смягчить одно маленькое ограничение, не имеющее отношения к этому страшному убийству. Умоляю, разрешите нам продолжить работы лишь на одном участке – на пустыре позади двора. Тело нашли далеко и от этого места, и от развалин. Тогда мы сможем хотя бы разметить фундамент и начать…

– Нет.

– Сэр, но ведь…

– Я сказал «нет».

Уже более суровым тоном Кэт спросила:

– Могу я узнать почему?

– Задать вопросы вам никто не запрещает, но отвечать на них я не обязан. Вам, госпожа Хэксби, достаточно знать, что я выполняю свой долг перед королем и действую, как велит мне закон и голос совести. Больше тут прибавить нечего.

Кэт встала. За прошедшие несколько лет она усвоила горький урок: иногда разумнее придержать язык и набраться терпения.

Раш пересек комнату и приблизился к двери.

– Кстати, это из-за вас ко мне сегодня утром приходил гость? Клерк лорда Арлингтона?

– О делах лорда Арлингтона мне ничего не известно, сэр, – холодно ответила Кэт.

Взявшись за дверную ручку, Раш на некоторое время застыл, а потом неожиданно улыбнулся:

– Я не виню вас за попытки меня переубедить. Чтобы ваш визит не оказался совсем уж напрасным, вот вам предупреждение: не доверяйте господину Хадграфту, поворачиваться к нему спиной опасно. Он человек, который заботится исключительно о собственной выгоде, и вашего проекта на Чард-лейн это тоже касается. Смотрите, чтобы Хадграфт не обвел вас вокруг пальца. Представлений о чести у него не больше, чем у моей собаки.

Пообедав в таверне на Кокспур-стрит, я снова отправился к богадельне. Кэт я застал снимающей башмаки у входа в контору. Она только что пришла от Раша, но, по ее словам, ничего не добилась. Мы вместе поднялись к ней в кабинет.

– Раш ненавидит Хадграфта и предупредил, чтобы я не доверяла нашему клиенту, – сказала Кэт, когда за нами закрылась дверь. – Интересно, чем Хадграфт его обидел? Но про их вражду мы уже знаем, и больше ничего я от Раша не добилась. Этого человека невозможно сдвинуть с места ни на йоту.

Я поведал Кэт, что Раш дал мне разрешение осмотреть тело и показать его служанке из дома, где снимал комнаты Айрдейл. Однако лицо до такой степени обезображено, что девушка не стала даже пытаться его узнать.

– Как вы поладили в Хадграфтом? – спросила Кэт.

– Он угостил меня бокалом вина и долго рассуждал про богадельню. Хадграфт считает, что виной упрямству Раша их неудачная прошлая сделка.

– Выходит, мы оба ушли ни с чем, – заметила Кэт.

– Не совсем. Вы знали, что в субботу Хадграфт выгнал учителя, который преподавал его дочери французский? За кражу ложки.

– И вы вспомнили о найденной среди мусора туфле?

Я кивнул, отгоняя от себя мысли о Грейс.

– Фамилия учителя – Фарамон. Он снимает мансарду в таверне «Три короны» рядом с храмом Гроба Господня. В последний раз хозяйка видела француза еще в субботу. Он должен ей семь шиллингов. На чердак старуха меня не пустила.

– Значит, пропал не один мужчина, а двое, – сделала вывод Кэт. – Айрдейл и Фарамон.

– Раш говорит, что какой-то человек расспрашивал его слугу про обнаруженное в мусорной куче тело… – Я запнулся. – Высокий, крупный, со шпагой и крюком вместо кисти правой руки.

– Господи помилуй! – От ужаса в Кэт на секунду проснулась набожность. – Роджер Даррелл.

Когда я подходил к кабинету лорда Арлингтона в Собственной галерее, часы на здании Конной гвардии пробили шесть. Главный секретарь его светлости, господин Горвин, приветствовал меня с улыбкой. Это был единственный человек в Уайтхолле, с которым меня связывали отношения, похожие на дружбу.

– Чем могу служить?

– Хочу проверить, не приходило ли на мое имя письмо от лорда Арлингтона.

Возможно, милорд уже успел ответить на мое послание, ведь я отправил его вчера во второй половине дня. Арлингтон достаточно хитер, чтобы понимать: даже находясь вдали от Уайтхолла, нужно держать руку на пульсе. Стоит ему отпустить бразды правления хотя бы на пару часов – и сразу найдется желающий их перехватить. Курьеры лорда Арлингтона ежедневно приходили и в Горинг-хаус, и в Собственную галерею, чтобы забрать или отправить какое-нибудь важное послание. Причем добирались они на почтовых, для чего им были предоставлены собственные лошади милорда. Курьеры доезжали до Юстона всего за шесть-семь часов.

Горвин покачал головой:

– Увы, для вас почты нет. А впрочем, письма на ваше имя обычно отправляют в Горинг-хаус.

– Туда тоже ничего не приходило.

– Могу я вам еще чем-нибудь помочь?

– К сожалению, нет. – Взяв Горвина под руку, я отвел его в сторону, чтобы мои слова не услышали младшие клерки. – Дело касается убийства в богадельне на Чард-лейн. Слышали эту историю?

– Кто же не слышал? – Горвин сморщил нос. – Неприятнейший случай. Не знал, что вы участвуете в этом деле.

– Пропали два человека, и оба могут иметь отношение к преступлению. Один – переписчик в Комиссии по зарубежным плантациям, а второй – француз.

– Тогда ясно, почему милорд заинтересовался убийством.

Об участии в деле Кэт, из-за которой оказался замешан в эту историю, я умолчал. Я доверял Горвину больше, чем другим сослуживцам, однако в Уайтхолле быстро приучаешься к осторожности.

Я торопливо продолжил:

– Переписчик устроился на должность в комиссии благодаря рекомендации Бекингема. К тому же в деле почти наверняка задействован один из головорезов герцога. Его видели и до, и после убийства. Есть еще одна странность: местный мировой судья всячески вставляет палки в колеса. Тело обнаружили на большой стройке, там возводят новую богадельню. С расследованием возникла заминка, и мировой судья использует бюрократические придирки, чтобы полностью остановить работы. Однако самому судье известно, что в этом нет ни малейшей необходимости. Есть люди, добивающиеся того, чтобы запрет на работы был снят.

Горвин пожал плечами:

– На вашем месте я бы обратился к господину Уильямсону. Кому, как не ему, знать, что замышляет герцог? К тому же Уильямсон, как заместитель государственного секретаря, имеет право принимать решения в отсутствие милорда. Меньше десяти минут назад я видел Уильямсона в Тихой галерее.