Многие благородные фамилии начинаются на – аль, еще при получении магического звания можно выбрать себе новую фамилию.

Раз уж получаешь первый благородный титул благодаря успешно законченной магической академии.

Так что маги и магия здесь тоже есть.

В новом для меня мире.

Не какие-то невероятно сильные, но при правильной подготовке и ранее накопленной мане вполне могут выбить из седел десяток всадников одним ударом. Потом на пару недель где-то силы больше не имеют сами по себе, но научились ее сохранять в чистых драгоценных камнях, что всем заинтересованным в чужом добре молодцам хорошо известно, поэтому довольно часто местные разбойники пытаются грабить жилища магов или во время переездов на них нападать.

Принимая в качестве неизбежной платы то обстоятельство, что какая-то часть банды неминуемо умрет во время нападения, пока не удастся кому-то из лихих людишек подобраться к ослабевшему магу на расстояние смертельного удара.

«Ну, мы сейчас забрались на полторы тысячи метров вверх, все никак не можем перевалить через перевал!» – разглядываю я оставшиеся далеко внизу земли на каждом повороте горной дороги.

Там внизу густой туман, только по кронам деревьев и каменных холмов можно ориентироваться как-то по высоте.

Мне пришлось до боли сжать зубы на несколько секунд, принимая потоком льющуюся с неба воду на безнадежно промокшие кожаную шляпу и пропитанную соком алатели грубую накидку с большим разрезом за спиной, типа нашего пончо. Хорошо приспособленную местными для поездок на лошади в ненастную погоду, когда пришло время соскочить на давно уже поджимающую минутку в ближайшие кусты.

«Черт драный! Когда же закончится поганый ливень? И когда мы доберемся до того сраного городишки в горах? – мелькнули мысли в моей, начинающей неудержимо закипать, голове, пока я ищу подходящие лопухи для своего дела.

«Сегодня кто-то может здорово нарваться, стоит мне только добраться до любой таверны к вечеру!» – такое уже хорошо знакомое мне состояние перманентного бешенства начинает колебаться в моей голове, поднимаясь все выше.

Бешенство от не проходящего отчаяния и какой-то полной безнадежности моего существования.

Да, именно так можно сказать, хотя я еще способна мило улыбаться, даже спокойно разговаривать, но на самом деле только жду повода сорваться, подобно снежной лавине на моей далекой северной родине, где я вообще-то никогда не была.

Не знаю, есть ли на самом деле в суровом людьми, и особенно природой далеком Норльмарке подобные мне девушки или женщины-амазонки?

Или такие рассказы просто одна из легенд, бесконечно далеких от действительности, но холод и ледяной дождь я просто ненавижу!

Поэтому не собираюсь когда-либо навещать свою далекую, как бы это правильно назвать, историческую родину.

Охватывающее меня все чаще бешенство, когда сознание и душа молодой женщины из нашего благополучного времени сталкивается с невероятно трудной стороной быта проклятого средневековья!

С местной религией, жизненными положениями и невероятными условностями совсем социально неразвитого общества.

Так же с допотопными привычками и понятиями местных людей, которые крайне невежественны и настолько же убеждены в своей полной правоте всегда.

Такое касается и женщин, и особенно здешних мужиков.

Я все время пытаюсь привыкнуть к постоянной, не проходимой грязи, все время потным рубашкам и к тому, что от меня самой за версту несет немытым телом, острым запахом лошади и еще очень много чем, о чем лучше даже не говорить самой себе.

Чтобы еще больше не разъяряться, тем более, что особого толку от моей ярости никакого нет, одна только больная голова поутру и разбитые в кровавую корку кулаки, которые потом заживают несколько дней.

Поэтому я пытаюсь себя успокоить заранее, понимая, что уже очень сильно закипаю внутри.

Голову можно довольно просто подлечить кружкой местного пойла или хорошим глотком из всегда полной флаги приятеля Терека, а вот общее состояние организма начинает выбешивать прямо с раннего утра и приходит в норму только после хорошего обеда.

Но никто не даст тебе больничный или выходной, нужно так же взбираться на лошадь и тащиться целый день за охраняемой особой, не взирая на ливень, холод на гребаных перевалах или раскаленное светило на небосклоне.

«Ну, жара еще вполне терпима по сравнению с такой задницей, как творится сейчас! Хотя, ехать под обжигающими лучами местного светила, как его называют здесь – Ириум, тоже хорошего очень мало», – напоминаю я себе.

Только от Ириума еще можно как-то укрыться под накидками из правильной ткани и ловко скрученной травы, особенно требуется прикрывать мои бедра, колени и голени в кожаных штанах, чтобы они не раскалились до реальных ожогов.

Можно графиню Цецилию и в ее личной карете охранять, что я иногда делаю, или уже делала, но теперь она все время слишком многое хочет знать от меня.

О чем болтают простые стражники и обозники, какую именно девку или чью-то жену привели к графу с его Старшим над дружиной неделю назад еще в замке?

Кто у него состоит в постоянных любовницах?

А кто только иногда попадает к графу в постель?

Вот и все, что ей, в принципе, интересно из окружающей жизни, чтобы потом выносить мозг самому графу и постоянно жаловаться своему отцу.

Который теперь сам старается с единственной дочерью подольше не встречаться.

– Сама выбирала кобеля покрасивше, да повиднее! Я тебе совсем других женихов советовал! Теперь глотай полным ртом такое семейное счастье! – вот так довольно равнодушно он как-то ответил дочери при мне.

Он вообще такой суровый и невозмутимый мужчина, каким и должен оказаться светлый ноэль целой четверти довольно большого королевства.

В общем, интересует графиню много всего такого, что могу узнать я сама от своих приятелей-дружинников, но ни за что не расскажу графине или ее прислуге.

Потому что она откровенно глупая и на редкость неблагодарная дрянь!

Тут же при первой встрече вывалит все услышанное графу на голову без малейшего толку!

Заставит его страшно беситься и постоянно выискивать слишком болтливых воинов в своей дружине.

А мои неплохо наработанные связи и образовавшиеся по жизни приятели после такого залета надолго замолчат!

Глава 5

Когда я, довольно не спеша, сделала свои интимные дела и запрыгнула на снова полностью мокрое седло, которое пришлось тщательно протереть уже совсем грязной тряпкой, то с немалым удивлением обнаружила, что охраняемая персона, пусть вроде медленно, но успела уехать довольно далеко от меня.

«Вроде едва тащится, а смотри-ка, уже укатила куда!» – удивилась я.

Теперь карета с графиней стала уже не так хорошо видна в сером, внезапно опустившемся откуда-то с низких небес мареве, поэтому пришлось мне поддать под бока моей безнадежно уставшей лошадке, чтобы догнать ее хотя бы на пару десятков метров.

Не лошадку, понятное дело, а карету с графиней, которую все так же бодро тащит четверка очень дорогих лошадей цугом. Они пусть не быстро, но вполне уверенно преодолевают царящее перед ними бездорожье, задавая всем нам, именно здесь несущим свою службу, свой ритм движения.

Лошади очень дорогие, той самой шалтайской породы, о которых мечтают все местные дворяне, не взирая на свои финансовые возможности.

Даже у самого графа таких нет, заметно подешевле запряжены в его карету, потому что шалтайцы – личные животины самой графини, доставшиеся ей в подарок от отца.

Кое-какое разделение по имуществу между благородными супругами сохраняется до сих пор, раз графиня – изначальная носительница титула, а тот же граф происходит из бывшего простого и небогатого баронства.

Благородные господа могут оформить даже совсем официальный развод по желанию именно носителя более высокого титула, только придется долго и очень щедро подмазывать забравших себе слишком большую власть храмовников.

Тогда граф так и останется графом по своему, уже законно полученному, титулу, только уйдет с совсем голой задницей, как, в принципе, и пришел в графство. Все прежнее имущество останется супруге, поэтому приходится ему постоянно создавать хотя бы какую-то видимость правильного брака.

Поэтому остаются у графини определенные рычаги влияния на своего муженька.

Странная довольно ситуация, насколько бесправны здесь простые девки и бабы, все время зависящие от отца или мужа, настолько разумно женское благородное сословие подложило себе соломки на случай очень большого разочарования в своем благоверном.

«Ну, тут скорее влияние и огромная власть ее отца, светлого ноэля, сказываются. Без таких возможностей давно бы загнал граф надоевшую супругу тупо сидеть в замке и управлять хозяйством на вторых-третьих ролях, – догадываюсь я. – Кто лично контролирует дружину владения – тот хозяин всей остальной жизни в здешних условиях, всего может добиться и всех заставить выполнять свои приказы».

«Пора догонять удалившуюся карету, ведь на таком расстоянии я никак не могу осуществлять свою положенную деятельность!» – понимаю я.

«Охраняемую особу требуется всегда в виду иметь, чтобы своим телом, взмахом меча, ударом копья, броском боевого ножа или выстрелом из арбалета пресечь любую попытку навредить ей», – так звучит один из параграфов местного уложения о «Страже над благородными и особо достойными господами во время пути конным образом».

Про луки ничего не пишут, потому что с ними в личной охране не участвуют, только имеющиеся со стороны лучники прикрывают караван и благородных особ в нем.

Своим телом проще всего так защитить, все остальные варианты не слишком эффективны, как написано в самом уложении.

Тренированное на отлично тело у меня всегда при себе имеется, есть местный палаш типа нашей сабли на боку, копья нет, конечно, метательных ножей шесть штук лежат в правой суме на перевязи, лука и арбалета тоже нет.

Ножи я хорошо умею кидать, не хуже всех остальных воинов, научилась еще в прежней жизни.

Еще на поясе пара кинжалов имеется, достаточно коротких, чтобы не мешали садиться на лошадь.

Эти с побитых ранее мужиков набрала, такого добра у меня скоро целый сундук будет, лежат в графском замке в моей крохотной комнатушке.

Свое отдельное жилье – очень большая привилегия по местным понятиям, прислуга и дворовые мужики обычно по несколько человек в одной комнате живут.

Даже молодые считари тоже вдвоем проживают, но я себе выбила первым делом отдельную комнатушку перед подписанием договора о службе.

«В ненастную погоду или зимой тем жителям замка, конечно, кто не по одиночке живет, теплее выходит, воздух гораздо быстрее прогревается в жилище. Мне придется особо теплое одеяло себе купить, довольно дорогое здесь такое, из шерсти горных лам, – прикидываю я будущее проживание в зимнем времени. – Топить каменную келью особого смысла нет, только лишний дым глотать, проще нагревать на замковой кухне пару кирпичей заранее и класть себе в постель».

Из лука я стрелять немного умею, на троечку примерно, из местного, довольно тяжелого и громоздкого, арбалета тоже, но натянуть тетиву такого мощного агрегата сама не могу больше пары раз.

И так руки потом дрожат слишком сильно для меткой стрельбы.

По настоящей силе и мощи я местным мужикам все же уступаю заметно, поэтому приходится время от времени бить такие их козыри своими тренированными умениями, еще уверенными знаниями всяких блокировок и коварных перехватов, пуская их же силу против них самих.

Что очень удивляет и обижает дружинников графа.

Кое-что из прошлой жизни я именно про арбалеты, тетиву и устройства для упрощенного и ускоренного натягивания ее на ложе неплохо знаю.

Насмотрелась на такие стрелялки во время сборищ любителей бить друг друга по закованным в железо телам и головам, всяких бугуртов и прочих ристалищ.