Технически подкованный, он занимался усовершенствованием метода проявки пленки и работал над более быстрыми затворами для фотоаппаратов. Оба усовершенствования позволили бы делать снимки без необходимости стоять или сидеть неподвижно во время длительной экспозиции, что было характерно для фотографии на тот момент. Поправив здоровье и снова встав на ноги, Мейбридж переехал в Сан-Франциско и открыл успешный фотобизнес. Вскоре он заключил контракты с правительством США на документальную съемку Аляски и долины Йосемити в Калифорнии. Это привело его к встрече с Леландом Стэнфордом и поставило перед решением трудной задачи.

Стэнфорд был бывшим губернатором Калифорнии, сенатором и основателем Стэнфордского университета. Богатый промышленник, он также был президентом Центральной и Южной тихоокеанских железных дорог. Скаковые лошади были его хобби и страстью. Он нанял Мейбриджа, чтобы тот задокументировал их аллюры. Ему было интересно выяснить, все ли все четыре копыта отрываются от земли одновременно при беге рысью или галопом. Этого не было видно невооруженным глазом, настолько стремительно лошади ударяли копытами по дерну во время скачки. Однако относительно новая технология и усовершенствования Мейбриджа могли бы стать документальным подтверждением ответа. Результаты первых попыток Мейбриджа сфотографировать это в 1873 году были размытыми и неубедительными. Но Стэнфорд был заинтригован. После некоторых «отвлечений» в личной жизни Мейбриджа (он убил любовника своей жены, выстрелив в него в упор из револьвера, а затем был признан невиновным в «оправданном убийстве»), он вернулся к решению проблемы – как четко сфотографировать лошадь в движении. Решение пришло в 1878 году, после повышения чувствительности пленочной эмульсии и резкого увеличения скорости затвора. Мейбридж установил серию из двенадцати камер вдоль гоночной трассы, с растяжками, предназначенными для поочередного открытия затвора каждой камеры.

Испытав несколько лошадей, он смог показать, что действительно все четыре копыта отрываются от земли при галопе. Но никто не подозревал, что ноги были собраны под корпусом лошади, а не вытянуты, как думали и как изображали на многих картинах. Это открытие стало сенсацией и широко освещалось в прессе. Речь шла не столько о лошадином беге, сколько о демонстрации того, что эта новая технология фотографии может показать недоступное обычному невооруженному глазу.

Силуэты фотоизображений Мейбридж нарисовал на стеклянных дисках и демонстрировал их с помощью изобретенного им устройства, получившего чудесное название «зупраксископ», которое создавало иллюзию движения с помощью последовательности изображений. Это вдохновило Томаса Эдисона на создание кинетоскопа – устройства для просмотра движущихся образов одним человеком за раз через смотровое окошко. Принцип знаком каждому, кто хоть раз делал анимации флипбуков^[3]. Нарисуйте серию изображений, каждое из которых будет немного отличаться от предыдущего, а затем быстро пролистайте изображения. Наши глаза считывают изображение как движущееся, в то время как на самом деле наш мозг просто «сшивает» серию неподвижных изображений. Именно так создавались ранние мультфильмы. И Мейбридж считается родоначальником кинематографа потому, что изобрел этот метод «сшивания» неподвижных изображений так, что мы видим их движущимися.

При поддержке Пенсильванского университета Мейбридж продолжал проводить изучение движения животных и людей, и все это с прицелом на научные исследования, а не на развлечение. Он вписал себя в историю кино не только благодаря своим техническим достижениям в этой области. В 1893 году он арендовал зал на Всемирной Колумбийской выставке в Чикаго и впервые продемонстрировал свои движущиеся картины широкой публике. Зрители приобретали билеты, заинтригованные возможностью увидеть «движущиеся картинки», что является первоначальным термином для обозначения того, что мы сейчас называем «кино».

Заставляя фильмы двигаться

Когда мы смотрим фильм, даже сегодня, мы видим серию неподвижных фотографий, проецируемых с постоянной скоростью. Ваш мозг выполняет всю работу, чтобы изображения казались подвижными. Создание механизма, который мог бы показать нам эти изображения, было сложным. Часто камнем преткновения становилось то, что еще не была изобретена технология, позволяющая сделать то, что требовалось. Например, Томас Эдисон и его сотрудник Уильям Диксон, работая над кинетоскопом, сначала поместили изображения на цилиндры, которые использовались для первой звуковой машины, фонографа (предшественника современного проигрывателя грампластинок). Но изображения получались размытыми и крошечными. Затем они попытались перенести изображения на целлулоид, смесь химических веществ, в результате чего получился синтетический пластик. Это улучшило ситуацию, поскольку изображения на нем были гораздо лучше прорисованы.

Но только после того, как в 1889 году Джордж Истмен и его коллеги изобрели гибкий целлулоид, который можно было прокручивать через систему зубчатых колесиков на большой скорости, удалось получить достаточно четкие изображения, пригодные для показа и выглядящие так, будто они движутся. Это изобретение привело к тому, что пленка стала выпускаться в рулонах для фотосъемки (Истмен был основателем компании «Кодак») и в катушках для проецирования. Эдисон понимал, что для того, чтобы устройство работало, каждое изображение должно остановиться перед лампой, а свет необходимо проецировать через изображение на экран, чтобы зритель мог увидеть его на долю секунды, прежде чем его заменит следующее изображение. Нельзя было просто прогнать изображения без остановки. Каждое изображение должно было задержаться на мгновение, чтобы глаз зрителя мог его заметить.

Решение Эдисона вскоре было усовершенствовано «мальтийской крестообразной передачей», которая превратила вращательное движение в прерывистое, продвигая по одному кадру перед объективом и источником света. Отверстия в рулоне пленки, зацепляемые шестеренками, делали движение рулона предсказуемым и плавным.

В самых ранних фильмах скорость прохождения мимо объектива составляла всего двенадцать кадров в секунду. Эти «фильмы» воспринимались движущимися из-за того, что так медленно меняющиеся изображения казались мерцающими. За это они получили ласковое прозвище «мигалки», а первые зрители предлагали «сходить на мигалку», если хотели попасть в кинотеатр.

Более поздние немые фильмы проецировались с частотой шестнадцать кадров в секунду, и они все еще мерцали, из-за чего изображение казалось дерганым. К концу эпохи немого кино скорость достигала двадцати кадров. Эта скорость практически исключила мерцание.

Чего не хватало, так это скорости, достаточной для прохождения мозгом «критической скорости слияния мерцаний», которая, как установили ученые, составляет пятьдесят изображений в секунду. На такой скорости все мерцание теряется, и вы видите плавное движение, создаваемое последовательностью неподвижных фотографий.

Стандартная скорость для кинофильмов в современном проекторе составляет двадцать четыре кадра в секунду, что может показаться слишком медленным. Но прерывистая остановка и запуск кадра отличается еще одной оригинальной особенностью. Вы просматриваете каждое изображение два или три раза подряд в быстрой последовательности: один раз – когда кадр попадает в режим экспозиции с двух- или трехстворчатым затвором, а затем еще раз, после одного или двух перерывов, вызванных работой затвора, прежде чем изображение удалится и будет заменено следующим кадром. Просмотр каждого кадра дважды или трижды поднимает его до порога в пятьдесят изображений в секунду (или значительно выше), что создает видимость непрерывного, плавного движения.

Зарождение индустрии

Томас Эдисон не изобрел кино, но он придумал, как его продавать. Прибор, который он и его сотрудники изобрели для демонстрации своих фильмов, – кинетоскоп – использовался в смотровых залах под названием «Никелодеоны». Надо было смотреть в зрительный аппарат, прикрепленный к большому ящику, и один человек за раз мог увидеть то, что производил Эдисон. Впервые аппарат был продемонстрирован публике в 1891 году, но все еще находился в стадии разработки. К 1894 году в «Никелодеонах» в Нью-Йорке, а затем в Чикаго и Сан-Франциско было установлено несколько кинетоскопных аппаратов, каждый из которых показывал свой короткометражный фильм. Ленты можно было смотреть по одной за пять центов за просмотр. Это стало очень популярной формой развлечения.

Эдисон построил павильон без окон под названием «Черная Мария» (англ. Black Maria Studio) для съемок фильмов в своей лаборатории в Менло-Парке, штат Нью-Джерси. Павильон можно было поворачивать, а крышу открывать, чтобы максимально использовать солнечный свет. Там его сотрудники начали снимать фильмы. Большинство этих фильмов продолжались всего несколько секунд (поначалу не более минуты, поскольку количество пленки, которая могла поместиться в ранние камеры, было ограничено), но пока они длились, люди были очарованы. Как и многие другие достижения технологии, они пользовались успехом до тех пор, пока публика не привыкла к ним и не захотела большего.

Чтобы удовлетворить спрос на контент, Эдисон показывал различные пятисекундные фильмы, включая «Чихание Фреда Отта» (1894 год, в картине Фред принимает щепотку нюхательного табака и, как вы догадались, чихает), сексуально танцующую женщину, собаку, убивающую крысу, петушиные бои, мускулистого мужчину, демонстрирующего себя, ролик под названием «Поцелуй», и, позднее, среди десятков других диковинок, призовые бои. Все эти сюжеты были сняты в его черной студии. В каждом случае камера оставалась на одном месте и не было рассказано никакой истории, только инсценировка. К 1908 году в крупных городах США насчитывалось около восьми тысяч залов «Никелодеон», оснащенных этими автоматами. Эдисон проявлял лишь вялый интерес к выяснению того, как проецировать свои изображения на экран таким образом, чтобы за ними могла наблюдать аудитория из более чем одного человека. Он полагал, что, если позволить группе людей посмотреть один из этих фильмов вместе, это убьет его прибыльный бизнес.

Но в Европе происходили события, которые показали, насколько он ошибался. Европейские изобретатели разрабатывали проекционные системы, которые вскоре вытеснили индивидуальные просмотры из бизнеса.

Научиться рассказывать историю

Огюст и Луи Люмьеры увидели кинетоскоп в Париже, и он произвел на них большое впечатление. В 1895 году они разработали так называемый синематограф, который мог записывать, проявлять и, что самое главное, проецировать киноизображения. Их система не была первой (споры о том, кто изобрел первую проекционную систему, ведутся как англичанами, так и французами), но она была именно первой системой, которая могла и записывать фильм, и проецировать его. Их первый платный публичный показ для аудитории состоялся в декабре того же года – событие, которое считается официальным «изобретением кино» как формы искусства, которую мы имеем сегодня.

Фильмы братьев Люмьер были пятидесятисекундными документальными сюжетами, не постановочными, а просто запечатленными на пленку событиями из реальной жизни: уличные сцены, рабочие, покидающие фабрику, рыбалка и первый гэг^[4] – мальчик наступает на садовый шланг, а затем спрыгивает с него, обливая садовника водой. Хотя братья гастролировали, показывая эти фильмы, и считали, что их изобретение действительно имеет историческое и научное значение, снимая различные культуры по всему миру, их истинный интерес заключался в создании цветных фотографий. До сих пор все фотографии и фильмы были монохромными: оттенки серого или сепия (коричневатый цвет). Исключение составляли только ручные раскраски, сделанные после проявки пленки. Когда Жорж Мельес (1861–1938) попытался купить одну из их камер, братья Люмьер отговорили его, сказав, что у создания фильмов для развлечения нет будущего. Как же они ошиблись!