– Давай, жми, страхую, – сказал Боба и без перехода затараторил дальше. – В общем, я говорю тогда: “Братаны, кабак, певички – это же разве сюрприз? Мы так каждую неделю бухаем! А у Француза типа юбилей, сорокет мужику стукнет. Надо особенное!” А они – му-хрю, стриптизерша. А фигли стриптизерша-то? Видел я наших стриптизерш, те же шлюхи, только мацать себя не дают! Короче, я тут что подумал! А если мы Французу на днюху рок-концерт забабахаем, а? Чтобы, в натуре, настоящий такой. Ну и чтобы ему на гитаре дали поиграть, все дела! Он же на гитаре умеет, в натуре!

– А он точно… любит… рок-музыку, – отдуваясь, спросил я. “Четыре…” – подумал мозг.

– Да дело – верняк, точно тебе говорю! – Боба чиркнул ладонью по горлу. – Главное, чтобы выступали нормальные пацаны, а не какие-нибудь задроты. А ты же вроде как в рок-клубе тусуешься, знаешь там всех. Можно такое устроить? Бабки есть, не поскупимся, гадом буду!

– Думаю… можно… – с трудом произнес я, медленно выжимая штангу. Руки предательски задрожали.

– Все, ставим? – Боба подставил под гриф руки.

– Еще разок попробую дотянуть… – простонал я, напрягаясь буквально всем собой. Ну, кисонька, ну еще капельку…

– Давай-давай, братан, поднажми! – болел за меня Боба. “Забавно, конечно, он в качалке в деловом костюме смотрится”, – отстраненно подумал я. – Есть! Молодца!

Штанга лязгнула об стойку, я шумно выдохнул.

– Ну так что? – снова оживился Боба. – Сделаем днюху Французу по-взрослому, а?

– Сделаем, – кивнул я. – Отчего бы не сделать? Сколько групп ты хочешь позвать?

– О, вот это дело! – Боба снова ощерился. – Давай тогда мы это дело обмозгуем… И еще, знаешь что? А можно же устроить, чтобы я песню со сцены спел? Твои пацаны подыграют же?

Я представил приблатненного златозубого Бобу в роли фронтмена “ангелочков” и чуть не прыснул. Но сдержался, даже сделал серьезное лицо.

– А песня уже готова? – спросил я.

– Ну… почти, – замялся Боба. – Там надо доделать кое-что, аранжировку, там, всякие такие штуки. Чтобы на гитаре это вот: “Вэуу-уу-уу!”

– Я поговорю с парнями, – кивнул я.

– Блин, братан, если все срастется, я тебе по гроб жизни буду должен, зуб на сало! – Боба с размаху опустился на скамейку и потянул из кармана пачку сигарет. – Я же, можно сказать, с детства мечтал… Короче, давай, командуй. Сколько надо бабок, чтобы я парней подсуетил? Я пока им ничего конкретного, в натуре, не сказал, так, намекнул чутка, что все будет чики-пуки.

Я, не задумываясь, назвал сумму.

– Базаров нет, братан, все сделаем! – судя по радостному блеску в глазах Бобы, я слегка продешевил. Можно было и больше требовать. Ну да ладно, Боба, вроде как, свой. А для своих – скидки.

– Народу много планируется? – спросил я.

– Не очень, – покачал головой Боба. – Человек сто, может.

Хм… Сто человек вполне поместится на “муке”. Если Влад даст добро на такое, конечно. И можно Тамару подрядить на всякие закуски-горячее…

Собственно, а что гадать-то?

– Боба, а у Француза с мельницей какие отношения? – спросил я.

– С Владом? – уточнил Боба. – Нормальные отношения. Француз Влада уважает, все-таки, хлеб – всему голова. Да и Влад вроде нормальный мужик. А что?

– Да так, рабочие моменты, – сказал я. Рановато пока обещать Бобе “муку” в качестве места празднования, надо сначала у Влада спросить.

– Значит все уже стопудово заметано, да? – спросил Боба. – Зуб на сало?

– Так ясен пень! – сказал я.

И даже какой-то азарт почувствовал. Ну а что, в самом деле? Девяностые сейчас или где? Должны же “ангелочки” хоть у какой-то братвы на празднике выступить! Ну и деньги, опять же, на дороге не валяются. А тут вполне вырисовывается сумма, которая позволит продолжить апгрейд оборудования до международных стандартов…

– Лады тогда, – Боба подал мне руку. – Я тогда погнал братанов обрадую. Только ты, это… Камера же у тебя есть, я видел?

– Ага, – кивнул я.

– Можешь снять тех, кого позвать планируешь? – спросил он. – Отборочный хочу устроить…

– Хм… – я задумчиво посмотрел на потолок. – Не факт, что получится. Но могу проходку на отчетник рок-клуба взять. Вместе сходим, сам выберешь, а я потом с ними поговорю.

– О! – Боба снова сверкнул золотым зубом. – В натуре! Тогда давай я тебе телефончик сейчас накалякаю. Ты когда билет возьмешь, звякни мне. Если меня не будет, через мамахен мою передашь, лады?

Ева сидела, забравшись с ногами на кресло и читала. Иногда хмурилась, иногда делала пометки в тетради. Готовилась к завтрашнему семинару. Я валялся на диване и любовался. Мне нравилось на нее смотреть. Все равно, что она делала – стояла у плиты, танцевала, спала. Или вот как сейчас.

Ева почувствовала мой взгляд и посмотрела на меня поверх очков.

– Представляешь, сегодня Марину Батракову отчислили, сказала она.

– Батракову? – переспросил я. Что-то знакомое. Кажется, где-то в начале двухтысячных я про какого-то Батракова слышал. Вроде, он в девяностых мощно так поднялся на торговле подержанными иномарками, а потом влез в какие-то финансовые махинации, прогорел, попался на чем-то, его даже посадили на пару лет. А потом он вышел и ударился в религию. Женился второй раз, настрогал штук семь детей и активно так топил за домострой и всякие прочие семейные ценности. Газеты про него активно писали. Интересно, это те же самые Батраковы или нет?

– Она зимнюю сессию не сдала, – сказала Ева. – Назначили пересдачу. А вместо нее пришел ее папа с котлетой денег и начал Скурихину взятку предлагать. Мол, мы же взрослые люди, договоримся. А Скурихин… Это на препод по отечественной истории… В общем, он такой, с закидонами. Как услышал про взятку, поднял хай до небес. Это на прошлой неделе еще было. Неделю все молчали, Маринка на пары ходила, как ни в чем не бывало. А сегодня по внутреннему радио объявили, что Марина Батракова отчислена в связи с попыткой дачи взятки. Офигеть, да?

– Впечатляет, – хмыкнул я. – Надо же, какие принципиальные у вас преподы.

– Да не говори! – засмеялась Ева. – У меня подруга на экономе учится, она говорит, что там взятки – это нормальный способ закрыть сессию. И на юрфаке тоже. И только историки в ногу с рынком не идут. Нет, я серьезно! У нас сегодня эту новость все обсуждали. И все в голос считают Скурихина молодцом и героем.

– Думаешь, он зря бабки не взял? – спросил я.

– Фиг знает, – пожала плечами Ева. – Маринке этот диплом нафиг не уперся, если подумать. Просто какая-то корочка. Ее в универ возят на мерседесе. Девчонки шептались, что она замуж скоро выходит за какого-то мажора. И квартира у них уже есть, и все такое… Казалось бы…

– Зачем ей диплом? – усмехнулся я.

– Ну, наши все были единодушны, – засмеялась Ева. – Мол, или ты занимаешься исторической наукой, или ты хрен моржовый, и нечего тебе среди историков делать. Дипломы кому попало не раздаем. Чтобы честь мундира не позорить. И многие наши тоже так думают. Гордятся даже, что на таком принципиальном факультете учатся. А я вот засомневалась…

– Почему?– спросил я.

– Получается, я мало чем отличаюсь от Маринки, – грустно улыбнулась Ева. – Я же не собираюсь ни оставаться на кафедре, ни в школу идти историю преподавать. Но продолжаю тут учиться, чуть ли ни чье-то место занимаю… Не поступила бы, студенткой стала бы какая-нибудь другая девочка, будущее светило археологии. Которая бы могилу Чингисхана бы откопала. Или, там, библиотеку Ивана Грозного нашла.

– А она вместо этого работает в макдаке и кричит: “свободная касса”, – подхватил я.

– Где работает? – спросила Ева.

– Забей, – махнул рукой я. ты же честно сдаешь экзамены. А не завалила сессию, как Маринка.

– Мне просто легко все дается, – пожала плечами Ева. – Но все равно же я не буду заниматься историей, когда закончу.

– Точно уверена? – прищурился я.

– Ой, отстань! – Ева смешливо сморщилась. – В чем сейчас вообще можно быть уверенной? Но я все равно не знаю, зачем мне диплом.

– Но очки же ты носишь, хотя они тебе совсем даже и не нужны, – хмыкнул я.

– Нужны! – воскликнула Ева. – В очках я кажусь умнее. Даже себе! А это особенно важно, когда мне нужно тридцать страниц скучной фигни прочитать. Внимательно. Была бы без очков, давно бы забила и предложила тебе киношку посмотреть. Но у меня очки. Так что я не могу, мне надо к семинару готовиться!

– Хм, а может и неплохая мысль насчет киношки, – я задумчиво почесал подбородок.

– Нет! – строго сказал Ева. – Мне надо готовиться к семинару!

– Чтобы получить диплом, который тебе не нужен, – усмехнулся я.

– Я еще не решила, – вздохнула Ева. – Мне вообще-то нравится учиться на истории. Особенно на первых двух курсах было интересно. Древний Египет, история античности… А вот с третьего курса стало скучновато. И психология положения не спасает. У нас ее такой старый пень ведет, на его лекциях уснуть можно. В академии все совсем по-другому. Там все на практике изучаешь, а на парах по психологии все время кажется, что это какая-то муть не от мира сего… Ой, ладно, это я уже про свое болтаю. Но должна была рассказать, а то мне вся эта история с Маринкой в голове дырку проела.

– У вас о всех отчислениях по радио объявляют? – спросил я.

– Ха, это в первый раз вообще было! – Ева всплеснула руками. Тетрадка упала с подлокотника на пол. – Замдекана сказала, что ее выперли с таким скандалом, что теперь ее ни один вуз не примет.

– Или наоборот рекламу девушке сделали, – засмеялся я. – И где-то сейчас ректор политеха с ректором меда бросают на камень-ножницы-бумага, кто девушке предложит у себя учиться.

Ева рассмеялась, захлопнула учебник и сняла очки.

– Так, все, – сказала она. – Я не могу заниматься в такой обстановке. Давай киношку посмотрим. Я сегодня зашла в видеопрокат и взяла пару кассет…

– “Иствикские ведьмы”, “Грязные танцы”… – я переводил взгляд с одной кассеты на другую. Надо же, какая классика!

– Не знаю, хорошие или нет, – сказала Ева. – Мне мужик из проката посоветовал.

– Так, давай уже выкладывай, что там у тебя еще, – сказал , внимательно посмотрев на свою девушку. По ней явно было видно, что она хочет еще о чем-то поговорить, но почему-то тянет время.

– Сегодня в универ заходил Ян, – сжав губы, сказала она и опустила глаза.

– Продолжай, – кивнул я.

– Прикинь, вежливый такой, даже причесался, – Ева нервно хихикнула.

– Замуж приходил звать? – криво усмехнулся я. Странное чувство. С одной стороны, я на все сто был уверен, что Ян мне никакой не соперник. Мой пожилой внутренний голос вообще время от времени пенял мне, что я не должен оккупировать эту прекрасную девушку. Ведь если бы не я, она бы нашла себе настоящего молодого парня, вышла замуж, родила бы детей, и вот это все. Не сказать, чтобы я серьезно об этом думал, просто иной раз возникал такой вот внутренний бухтеж.

Но сейчас я услышал, как Ева произнесла имя своего бывшего, и меня даже кольнуло что-то похожее на настоящую ревность. “Моя! – заявил мой внутренний самец. – Никому не отдам!”

Щеки Евы порозовели, по губам скользнула улыбка. Вот же ж! Как девчонки это делают, не понимаю! Что-то похожее на ревность мелькнуло всего-то крохотной искоркой, а она уже явно с моего лица это срисовала и порадовалась!

– Вообще-то он с тобой хотел встретиться, – сказала Ева.

– Что? – нахмурился я.

– Я серьезно, – Ева встала с кресла и пересела ко мне на диван. – Сказал, что хочет обсудить что-то насчет рок-клуба.

– Зреет заговор в рядах рок-музыкантов? – засмеялся я.

– В подробности он не вдавался, – Ева пожала плечами. – Он просил тебе передать, что хочет встретиться. Вот, передаю. Дать его телефон?

– Мое любопытство когда-нибудь меня убьет, – хмыкнул я. – Давай.

– Сейчас запишу, – Ева поднялась.

И тут раздался звонок в дверь.

– Мы кого-то ждем? – спросила Ева.

– Вроде нет, – я пожал плечами. – Парни спать уже легли, утомились за сегодня, бедненькие. Может, кто из “ангелочков” пришел?

Я вышел из комнаты, включил свет в прихожей и открыл дверь.