– Я позвал тебя сюда, чтобы ты начала выполнять свою роль, – безразлично сообщает Дамир. А потом вдруг сует руку в карман пиджака и вытаскивает оттуда что-то маленькое, блеснувшее в свете фонарей. – Держи.

Я не сразу понимаю, что это. Только когда холодный металл касается ладони, до меня доходит, что передо мной кольцо. С крупным, каким-то неправдоподобным бриллиантом.

– Фальшивое? – вырывается у меня.

– Фальшивая здесь только ты, моя дорогая невеста, – саркастично усмехается Дамир. А потом отрывисто приказывает: – Надень его.

Кольцо в моей руке кажется ледяным.

– Зачем оно? – спрашиваю я. – У нас же не по-настоящему.

– И ты хочешь, чтобы все об этом знали? – раздраженно интересуется Дамир. – С порога планируешь заявить, что отношения у нас фиктивные? Ты вроде казалась умнее, Лера.

Я пристыженно киваю.

Кажется, я и правда сглупила. Но просто мне ужасно не хочется надевать это кольцо. Оно выглядит насмешкой над всем тем, что у нас с Дамиром когда-то было.

Я ведь была уверена, что такая любовь, как у нас – это навсегда. Знала, что он обязательно наденет мне на палец кольцо и предложит стать его женой. Как иначе? Ведь я без него дышать не могла, а он каждый день повторял мне, как сильно любит.

Господи, какой же наивной дурочкой я была…

Стиснув зубы, я рывком надеваю на безымянный палец кольцо, и оно садится как влитое.

– Надо же, как раз… – растерянно бормочу я себе под нос.

С кольцами у меня обычно проблема, пальцы тонкие, сложно подобрать то, что не будет сваливаться.

– А что тебя так удивляет? – хмуро спрашивает Дамир. – Оно пятнадцать с половиной. Я помню твой размер. Садись, нам пора ехать.

Он открывает мне дверцу лимузина, я неловко устраиваюсь на заднем сиденье, а он садится с другой стороны. Подальше от меня.

Пока мы едем, в салоне царит ледяное молчание. Я машинально кручу на пальце кольцо и против воли думаю о том, что украшения, которые дарил Дамир, всегда идеально мне подходили. Кольца, серьги, браслеты, подвески, золотые часы… Их было так много, но все осталось в той квартире, где мы жили. Я не забрала ничего из этого. Ушла с одним чемоданом.

А Дамир даже не приехал попрощаться. Квартиру мне открыл его дядя Рустам, оглядел меня с презрительной усмешкой и заявил, что дает мне десять минут на сборы. А когда я расплакалась, желчно добавил:

– А чего ты хотела? В жены ты ему не годишься, а подстилки у моего племянника долго не держатся.

Мне все казалось, что это какая-то ошибка, что мы друг друга не поняли, и я поехала искать Дамира возле офиса. Пропуск у меня забрали, так что внутрь я не могла зайти, приходилось караулить у входа. Его машина приехала ближе к вечеру, но едва Дамир меня увидел, как изменился в лице.

– Проваливай, – прорычал он. – Или я тебя нахрен придушу.

А потом развернулся и зашагал в офис, не обращая на мои слезы никакого внимания.

Кто бы мог подумать, что через два года мы будем ехать в одной машине и он будет со мной разговаривать этим ледяным безжалостным тоном.

Лимузин мягко тормозит, Дамир выходит первым, подходит к моей двери, распахивает ее и придерживает, а потом привычным жестом протягивает мне руку, чтобы помочь выйти.

Он всегда так делал, когда мы были вместе, и сейчас снова обращается со мной с этой безукоризненной вежливостью.

Но я замираю испуганным зверьком и не могу заставить себя коснуться его ладони.

– Я сама выйду, – глухо говорю я. – Убери руку.

Дамир меняется в лице. А потом смотрит на меня и раздраженно сообщает:

– Прекращай ломать комедию, Лера. Обопрись об меня и выйди из машины.

– Не хочу. Отойди. Я лучше сама.

– Лера… – цедит Дамир сквозь зубы. – У меня кончается терпение. Еще секунда, и ты едешь домой. А я разрываю договор.

Как бы мне хотелось, чтобы я могла такое себе позволить!

Но мне нельзя.

Леша. Я должна думать про Лешу.

Делаю вдох и выхожу из лимузина, опираясь на руку Дамира, и от того, насколько привычным получается это движение и как знакомо ощущается его твёрдая теплая ладонь, грудную клетку стискивает болью.

– Молодец, – равнодушно бросает Дамир. – Можешь, когда хочешь. А теперь бери меня под руку и попробуй изобразить радость.

Я поднимаю взгляд и смотрю прямо в его темные жестокие глаза.

– Я тебя ненавижу, – шепчу я с нежной улыбкой.

– Страстный взгляд тебе удается отлично, моя дорогая невеста, – говорит он с холодной усмешкой. – Но с остальным еще надо поработать. А теперь идем. Нас уже заждались.

Едва мы заходим на последний этаж бизнес-центра, где проходит презентация, меня сначала оглушает шум, а потом ослепляет сверкание фотовспышек. Дамир придерживает меня за локоть и сквозь зубы бросает «Улыбнись».

Я принужденно улыбаюсь, позируя журналистам, а потом иду дальше за Дамиром, чувствуя, как в животе собирается ледяной комок. Я не в первый раз присутствую на мероприятии подобного уровня, последний год я часто представляла наш фонд на всяких благотворительных балах, но там я была на работе. Там мне не надо было изображать, что я влюблена в человека, которого отчаянно ненавижу.

– Позвольте представить вам мою невесту, – прохладно улыбается Дамир очередному человеку в дорогом костюме и кивает на меня. – Валерия Матвеева.

– Очень приятно, – заученно, как попугай, повторяю я.

Нас вежливо поздравляют, сыплются светские фразочки, круглые и скользкие, как камушки в ручье, и мы переходим к следующему человеку.

Все это похоже на какую-то бессмысленную карусель, в центре которой Дамир движется с естественной лёгкостью. Он смеется, обменивается рукопожатиями, приобнимает меня за плечи, в общем, ведет себя как хозяин.

А я…

Я хочу только одного: чтобы это поскорее закончилось.

– Ты напряжена, – недовольно цедит Дамир, когда мы наконец обходим по кругу весь зал. – Постарайся получше изобразить влюбленность.

– Не могу.

– Почему?

– Может, потому что я не актриса? – огрызаюсь я.

Дамир неприятно усмехается.

– Один раз ты сумела убедительно сыграть, что без ума от меня. Не вижу причин, по которым ты не можешь это сделать еще раз. Тем более за достойное вознаграждение.

Я замираю.

– Что?!

Его злые слова словно вскрывают ту рану, которую я давно считала зарубцевавшейся. Но судя по тому, как больно мне становится, это не так.

Дамир морщится и повторяет:

– Говорю: я заплатил за твою игру немалую сумму. Пора начинать ее отрабатывать.

Я хочу сказать ему, что я про другое, хочу вернуть его к словам о моем якобы притворстве, но Дамир не дает мне этого сделать. Он наклоняется к моему уху и шепотом приказывает:

– Улыбнись. Живо. Или последствия тебе не понравятся.

Я выдавливаю из себя искусственную улыбку, а Дамир, как будто этого ему показалось недостаточно, разворачивает меня к себе и проводит кончиками пальцев по моей щеке. У него горячие руки. Всегда такими были. А у меня наоборот холодные, и Дамир часто дразнил меня ледышкой.

В той, в прошлой жизни.

А в этой он с фальшивой заботливостью спрашивает: – Устала? – и убирает выбившуюся из прически прядь волос мне за ухо.

От этого знакомого, давно забытого касания меня сотрясает дрожь.

– Н-нет, – выдавливаю я.

– Правильный ответ, моя дорогая невеста, – сообщает Дамир, а затем, словно ничего не случилось, одаряет меня своей расслабленной, идеальной улыбкой и разворачивается к кому-то из гостей.

Я цепляю с подноса официанта бокал шампанского, но не пью его, а стискиваю в дрожащих пальцах. Просто чтобы было чем занять руки.

На сцену у дальней стены зала подают свет, туда поднимается ведущий, и начинается официальная часть презентации. Я стою возле Дамира, улыбаюсь, держу свой бокал и изо всех сил пытаюсь справиться с тем, что меня колотит.

И, конечно, Дамир это замечает.

– Ты трясешься, – недовольно говорит он мне на ухо. – Замерзла?

– Наверное. Да. Не знаю.

Он отбирает у меня бокал с шампанским, где не убавилось ни на один глоток, а потом обхватывает мою ледяную руку своими ладонями, как всегда делал раньше, когда я мерзла. Его руки широкие и горячие.

На миг это кажется абсолютным счастьем, но тут же к горлу подкатывает тошнота.

Я молча высвобождаю свою ладонь, и тут, к счастью, раздаются аплодисменты.

Презентация закончилась.

Когда мы выходим из зала, я чувствую, что меня немного отпускает. И даже дышать становится легче, несмотря на то, что Дамир идет рядом, а его парфюм – острый, древесный, пьянящий – забивает мои легкие.

– Я тебя правда любила тогда, – негромко говорю я, когда мы оказываемся у лимузина. Смотрю я в сторону, потому что на Дамира смотреть нет сил. – Я не врала тебе.

Слышу его саркастичный смешок.

– Ну конечно.

– Я говорю серьёзно.

– Роль непонятой обиженки тебе удается прекрасно, – хмыкает он. – Слезы, несчастный вид, вот это все… Но сейчас мне нужна от тебя другая роль. – Дамир чуть наклоняется ко мне, его дыхание обжигает кожу. – Предупреждаю последний раз, Лера: если ты ещё раз будешь стоять с этим вымученным лицом, изображая жертву, я просто разорву контракт.

Глава 3.

От холодного тона Дамира меня передергивает. Какой он все-таки мудак. Равнодушный эгоистичный мудак. Удивительно, что я не замечала этого раньше.

– Может, тогда напишешь инструкцию, как именно я должна вести себя, что говорить и какое у меня должно быть при этом лицо? – ледяным тоном уточняю я.

– Раньше ты с этим и без инструкций справлялась, – неприятно усмехается он. – Хотя… Может, их просто давал тебе кто-то другой?

– Ты… – задыхаюсь я от возмущения. – Ты…

Но договорить я не успеваю. Дамир внезапно оказывается еще ближе, вжимает меня в холодный полированный бок машины, скользит жесткой ладонью по моей шее, а потом рывком притягивает к себе и целует.

И я как будто с головой ухожу под воду. Не успеваю ни отстраниться, ни закричать. Но даже если бы успела… Не уверена, что смогла бы.

Дамир целует меня так, будто имеет на это полное право.

Его губы тёплые. Жесткие. Слишком уверенные, слишком властные, слишком…знакомые.

Единственные губы, которые я знала.

Как так получилось, что за эти два года я больше ни с кем не целовалась, не говоря уже о чем-то большем? Слишком занята была, собирая свою жизнь из осколков? Или просто больше не хотела такой боли?

За спиной приглушенно щелкает затвор камеры, и до меня вдруг доходит, что этот импульсивный поцелуй был для зрителей.

– Не стой столбом, – едва слышно шепчет Дамир, подтверждая мою догадку.

Мои руки, словно действуя сами по себе, взлетают наверх и ложатся на его плечи, я запрокидываю голову и подаюсь ближе к Дамиру, приоткрываю рот, позволяя ему углубить поцелуй. Губы дрожат, мне хочется реветь, хочется оттолкнуть его, но нельзя: я должна выполнять условия договора.

«Это просто работа. Как у актрис. Они ведь тоже целуются в кадре с теми, на кого им плевать», – лихорадочно думаю я, когда Дамир касается моего языка своим.

«Мне все равно», – бьется в моей голове, когда Дамир нежно прикусывает мою нижнюю губу и тут же зализывает укус.

«Я никогда его не прощу», – вспыхивает в мозгу, когда его пальцы слегка поглаживают чувствительную кожу на моей шее, заставляя ее покрываться мурашками. – «Никогда».

Но когда Дамир наконец от меня отстраняется, мне приходится напомнить себе, как дышать.

Я ненавижу его.

– Пойдем в машину, дорогая, – ровно говорит Дамир, всё ещё не убирая ладонь с моей шеи.

Я молча подчиняюсь, но не потому, что мне нечего сказать, а потому что не хочу, чтобы он слышал мой дрожащий голос. Мне надо хотя бы немного успокоиться и восстановить дыхание.

В лимузине я сразу же отодвигаюсь от Дамира на максимально возможное расстояние, почти прижимаясь к окну.