Наконец всплыло маленькое окно с требованием ввести пароль. Он попробовал вбить имя отца, Ма, свое собственное, но ничего не подходило. На каждой семейной вечеринке отец хвастался, что проводит «совершенно секретные» встречи в Министерстве обороны и что на короткой ноге с каким-нибудь генералом Джагги, но Ади знал достаточно, чтобы не воспринимать его слова всерьез. Если вы целый день слушали болтовню мальчишек-восьмиклассников, то разработали довольно надежный детектор всех видов преувеличений, от приукрашенной истины до откровенной лжи.

Однако, увидев папку «Оп Шакти», он был заинтригован. Это казалось чем-то связанным с войной, и Ади представил фотографии танков и истребителей, спрятанных внутри. Он снова заглянул в ящики, зная, что отец наверняка записал пароль где-нибудь на листке бумаги. Память у него была ужасная: он по-прежнему называл тетю Рину «этой, как ее», хотя она работала в их доме столько, сколько Ади себя помнил. Он проверил каждый уголок стола, но никаких улик не нашел. Наконец он сдался и выключил компьютер, вновь завесив коробки тканевыми чехлами.

На выходе Ади остановился, чтобы еще раз осмотреть спальню: кровать-коробку со старой одеждой внутри и серый шкаф с сейфом, в котором лежало великолепное ожерелье Ма из красно-сине-зеленых бриллиантов. Он перестал заходить сюда много лет назад, хотя и не мог точно вспомнить, когда именно и почему. После всех ночей, которые он провел, прижав ухо к стене, спальня в его воображении превратилась в какую-то фантастическую тайную комнату, нечто среднее между девичьей башней и драконьим логовом. Но пары минут здесь было достаточно, чтобы увидеть, что это такое на самом деле: просто унылая комната со странным запахом и тусклой, бесцветной аурой. Это было не только не страшно, это было скучно.

Он вышел и закрыл дверь. Пусть хранят тут свои драгоценности, свои папки, свои дурацкие секреты. У него есть куда интереснее.

У балконной двери Ади распахнул шторы и огляделся. После нескольких дней непрерывного дождя солнце нещадно мстило – лужи цвета «Хорлика»^[19]превращались в пар, воздух казался неподвижным и вязким, почти слишком густым, чтобы дышать.

Он не хотел этого делать. Он провел так много времени, избегая стервятника, прячась от него, пытаясь забыть о его существовании. Но в то же время его тянуло попытаться еще раз. Каким бы ужасающим оно ни было, путешествие в прошлое стало самым захватывающим событием в жизни Ади, круче даже, чем тот единственный раз, когда он забил шестерку в матче по крикету шестого стандарта.

В конце концов, это всего лишь птица, сказал он себе. И теперь он вооружен.

– Вы здесь? – позвал Ади, и туманный ветер прохлады сорвал дрожь с его губ.

– Кхм.

Он повернулся и пошел на звук, идущий с крыши напротив. Силуэт стервятника резко выделялся на фоне горящего неба.

– О, вот и вы. Вы… вы меня слышите?

– Да, мистер Шарма, я вас слышу. Я не такой уж старый.

– Нет, я просто имел в виду… Я не говорю, что вы…

– Ладно, ладно, все в порядке. Надеюсь, вы все же намерены вести себя прилично?

– В смысле? Теперь-то я что сделал?

– Что вы сделали? – Шея стервятника резко опустилась, он по-змеиному выбросил маленькую голову вперед, и Ади едва не упал. – Вы понимаете ценность нашего Исторического архива, мистер Шарма? Вы удостоились чести увидеть эти файлы своими глазами, и что вы делаете? Улетаете прочь, как испуганный воробей. Если вам это неинтересно, можете сказать об этом прямо, вместо того чтобы тратить мое время.

– Тратить ваше время? Но ведь вы… хм, вы ничего не делаете!

– Я ничего не делаю? Ха! Мистер Шарма, я заместитель генерального директора, отвечающий за все северные провинции, а также за национальный столичный регион. Я занимаюсь сотнями, тысячами случаев, подобных вашему. А теперь, когда Департамент сокращает наши средства, у меня даже нет штата сотрудников. Ни ассистента, ни стенографистки, ни даже того, кто принес бы мне чай. Мне едва хватает двух минут на сон. Ничего не делаете, говорит он мне. Он целыми днями смотрит по телевизору всякую чушь и говорит это мне. Пх-х! – Стервятник выпрямил шею и мотнул головой в сторону, сердито кряхтя, его пушистый живот вздымался, как будто он запыхался от быстрого бега.

– Ух ты, вы говорите сейчас как мой… Подождите, вы хотите сказать, что разговариваете и с другими?

– А почему вы считаете себя особенным? Вы какая-то ВИП-персона?

– Вы все лжете. Никто больше не разговаривает с птицами.

– Вот как? И с чего вы это взяли, позвольте спросить? У вас есть прямой доступ к мозгам других людей? Откуда вы знаете, с кем они разговаривают или не разговаривают?

– Хм, нет, я…

– Нет. Правильно. Поэтому, пожалуйста, не вмешивайтесь в мою работу. Если вы готовы относиться к делу серьезно, тогда мы можем поговорить.

– Да, конечно. Я серьезно отношусь к нему, да.

– Хорошо, сейчас найду ваш файл. – Стервятник закрыл глаза и поднял голову к небу. – Да, вот он: мистер Ади Шанкар Шарма, сын мистера Махеша Чандры Шарма и миссис Таманны Шарма. Интересное у вас имя – как у Адишанкара, великого мудреца, но разделенное на две части.

– Сначала меня так и звали, это Ма сократила. Ей не хотелось, чтобы люди смеялись над таким длинным именем. – Отец назвал его Адишанкара, в честь какого-то древнего индуистского Йоды, и долгое время настаивал на использовании полного имени. Но Ма всегда называла его Ади. В конце концов ей удалось внести в школьные записи его краткое имя, приделав к нему второе, о котором можно было легко забыть.

– Но над вашим коротким именем тоже смеются, разве нет?

– Хм… да. Наверное.

– Наверное? Что значит – наверное?

– Что?

– Неважно. Теперь, когда у вас есть доступ к Историческим архивам, действует раздел сорок два, подраздел три ХАХА. Это означает, что теперь вы связаны взаимным протоколом и обязаны раскрывать и устранять основные факторы, которые вызывают, сокращают или усугубляют состояния тяжелого расстройства. Итак, у вас есть список?

– Че-го? Какой еще список?

– Список ваших страхов, мистер Шарма. Как вы ожидаете, что мы начнем, если у вас даже нет списка?

– Я не знаю. Наверное, я многого боюсь.

– Вы правильно догадываетесь. Это нормально. Большинство людей боятся очень многого, но не задаются вопросом почему. В этом разница между ребенком и зрелым человеком. В одном только слове: почему. В общем-то, страх не всегда плох, но нужно понимать его причину. Многие, например, боятся нас, стервятников.

– Почему?

– Очень хорошо, мистер Шарма, хр-хрр. Это потому, что люди думают простыми уравнениями. Стервятник равно смерть. Чего они боятся, так это смерти, понимаете? День и ночь они стараются не вспоминать о смерти. И тут видят стервятника и думают: «Ямарадж, Повелитель Смерти, явился, чтобы забрать меня». И расстраиваются.

– Вы ведь едите… мертвых существ, верно?

– А вы что едите, мистер Шарма? Живых существ?

– Хм, нет, я… я вегетарианец.

– Значит, вы утверждаете, что растения не являются живыми существами? Вам стоит поговорить с этим деревом бодхи, оно росло здесь еще до того, как родился ваш отец.

– Отлично, – пробормотал Ади. Только этого ему и не хватало – разговаривать с деревьями.

– Что, простите?

– Ничего. Что вы вообще имеете в виду?

– Что я имею в виду? Я хочу сказать, что в соответствии с правилами и положениями мы требуем, чтобы список расширялся. Поскольку в архиве вашей мамы пять файлов, нам нужно будет в ответ разобраться с пятью вашими страхами. Так что, пожалуйста, подумайте хорошенько…

– Я знаю!

– О, хорошо. Хоть что-то вы знаете. Продолжайте, пожалуйста.

– Хорошо. Я всегда боялся собак. Несколько лет назад я был в парке и нашел в кустах плачущего щенка, поэтому взял его…

– Извините, мистер Шарма, я вынужден вас прервать. Я говорю не о таком страхе. Это должен быть первичный страх, понимаете? Что-то, отчего зимой вас бросает в пот, а летом в дрожь.

– Хм-м… ну, окей. Я боюсь ходить в храм.

– Нет, нет, нет, мистер Шарма. Собаки и боги – это детский лепет. Если вы не готовы рассказать о своих настоящих страхах, мне придется признать, что вы не готовы повзрослеть. Боюсь, в таком случае ваш доступ к Историческому архиву будет отозван, и мне придется составить отчет, в котором я вынужден буду просить прекратить ваше дело и перераспределить ограниченные ресурсы Департамента…

– Говорить с отцом, – выпалил Ади.

– Вот! Видите, теперь вы говорите серьезно. Хорошо, начнем с этого. Страх номер один: разговор с собственным отцом. С этим будет легко справиться, да?

– Ой. Но о чем, о чем я буду говорить?

– Что за вопрос! Говорите о чем угодно, мистер Шарма. О погоде, о сверчках, о том, какой у вас любимый цвет – Департаменту это неважно.

– Почему я вообще должен вас слушать? Откуда вы знаете, что это сработает?

– Не нужно ничего знать. В том-то и суть. Это не похоже на вашу политику или религию. Вам не нужна слепая вера, вам нужно попробовать и увидеть.

Разговор с отцом был куда более сложной задачей, чем казалось. Но Ади знал, что в воспоминаниях стервятника можно найти еще кое-что, и другого способа это выяснить не было. Если он хотел узнать историю Ма, он должен был соглашаться.

– Ладно, – сказал он наконец. – Я постараюсь.

– Хорошо, – стервятник кивнул. – Это все, что вам нужно сделать.

6. Надо было правильно рассчитать время

Ади стоял у окна ванной, полностью одетый, и смотрел на «Касио». Шесть двадцать три. По утрам, когда он спешил собраться и успеть на школьный автобус, время мчалось впереди него. Теперь оно застряло. Хотя он и проснулся рано, но намеренно решил опоздать на автобус. Отец не собирался разговаривать с ним дома, где всегда бубнил телевизор. Чтобы встретиться лицом к лицу со страхом номер один, Ади нужно было застать отца одного там, где его никто не отвлечет. Единственный вариант, который пришел в голову, – машина.

Впиваясь ногтем большого пальца в глиняную облицовку оконного стекла, он задавался вопросом – может, все-таки сдаться и рвануть к автобусу? Но нет, было уже слишком поздно. Бежать за автобусом как дурак еще хуже, чем просить отца отвезти его в школу. Теперь оставалось только одно – ждать.

Небо было голубым – солнце еще не стало настолько жарким, чтобы выжечь все цвета, – а маленький парк снаружи пустовал. Не считая чадди-вала, мальчишек в шортах цвета хаки, которые приходили сюда каждое утро, чтобы стоять по стойке смирно и петь мантры. Учитель, невысокий лысеющий мужчина, расхаживал перед ними взад-вперед с длинной рейкой в руках, выкрикивая команды, как какой-нибудь мультяшный полковник. Допев, мальчишки тоже брали рейки и изображали джедаев, размахивая палками и пугая бродячих собак глухим грохотом бамбука. Чудо, подумал Ади, что они не попадают друг другу по голове. Отец говорил, что они состоят в РСС^[20] и обучаются искусству дисциплины и самообороны. Ади не раз задавался вопросом, против кого они учатся обороняться – неужели собираются бамбуковыми палками драться с пакистанцами? – но держал его при себе. Услышав трепет в голосе отца, он забеспокоился, что его заставят вступить в их ряды и тоже обучаться дисциплине. Нет уж, хватит с него шорт. Теперь у Ади были новые брюки, чуть темнее, чем официальная форма, срочно купленные на местном рынке; разница была незначительной, и ее нелегко было обнаружить. Это его собственный маленький секрет, частный акт бунта против бесчисленных школьных правил, дававший почувствовать себя немного смелее. В брюках он даже выглядел выше, в этом не было никаких сомнений.

В шесть двадцать восемь Ади наконец услышал гул школьного автобуса и, дождавшись, пока он скроется за деревьями парка, спустил воду в унитазе и вышел из ванной.