Кот мой осторожно передвигался вдоль стен, обнюхивая каждый сантиметр. Его особенный разум нуждался в убеждении, что это место не населено демонами, устроившими ловушку его наивному хозяину. А может быть, и рабу. Я ведь относился к Барсику как к господину, холил, лелеял, кормил по первому требованию.

В номере стоял старый телевизор родом из девяностых. Я включил его и подошел к окну. Народ, с виду совершенно обычный, разбредался по рабочим местам. Сразу бросилось в глаза, что машины здесь очень старые, по большей части советские. Прямо под окнами громко тарахтел двигателем с воздушным охлаждением «ушастый запорожец». Такого музея под открытым небом я не видел нигде. Моя машина на фоне здешнего ретро смотрелась футуристически. Магию развеяла проехавшая под окнами нестарая иномарка.

Удивительно, что люди не покинули Гранитный, предпочтя спокойную бедность достойному заработку. Я на мгновение представил себя местным жителем, родившимся и выросшим здесь, и мне стала понятна их психология. Она была точно такой же, как у моего кота. Все родное безопасно, понятно и привычно, а снаружи подкарауливает зло, только и ждущее, когда ты расслабишься и потеряешь контроль.

Мои первые заметки нельзя было представить начальнику в виде отчета. Это были слишком художественные метафорические мысли, подходящие для лирического описания места. Я принял душ, побрился, надушился и привел себя в порядок перед зеркалом. Мне подумалось, что в таком виде я смогу произвести впечатление на администратора Елену. Провинциальные девушки всегда были падки на городских хлыщей, кажущихся более образованными, передовыми и тонко чувствующими. Честно признаться, именно таким я себя и представлял. Профессия журналиста накладывала на меня обязательство иметь широкий кругозор, быть психологом и владеть искусством расположения к собственной персоне. Симпатия – лучшее средство разговорить человека.

– Так, Барсик, остаешься за главного, – предупредил я кота. – Никому не открывать, легкомысленных дам в номер не заказывать. Если появятся демоны – ты знаешь, что делать.

Кот смотрел на меня непонимающе вопросительным взглядом. Я прикрыл дверь и замкнул на ключ. Спустился на первый этаж, но Елены там не встретил и оставил ключ при себе. Я подумал, что она может спать и не стоит ее будить по такой незначительной причине.

Первым делом я направился к местной достопримечательности. Телефон показал мне направление к зданию администрации поселка. Местные жители, знающие друг друга в лицо, рассматривали меня с любопытством. Иногда мне казалось, что в их взгляде присутствует сочувствие. Но это могла быть черта провинциальных людей, выражение глаз которых нами, горожанами, могло быть трактовано неправильно.

Мой же профессиональный взгляд цеплялся за детали внешнего вида поселка. Все было так, как говорил полицейский: это место застряло в межвременье. Слишком много, даже для такого депрессивного населенного пункта, осталось из прошлого. Здесь почти не встречались современные павильоны. Все сетевые магазины размещались в зданиях советской постройки. Был раньше такой стиль магазинов с большими окнами. В простонародье их называли «стекляшками». Так вот: тут он доминировал в коммерческой архитектуре. Помимо магазинов осталось много наследия из девяностых в виде ларьков с маленькими зарешеченными окошками. Все они работали, а люди в них что-то покупали. Если бы я был режиссером, то счел бы, что лучшей натуры для съемок фильмов про девяностые просто не найти.

Должен заметить, что здесь наблюдались и очень достойные образцы богатого прошлого. Я встретил гранитного льва, охраняющего вход в библиотеку. Сделан он был с приличной детализацией. Его грива имела разделение на прядки. На лапах выделялись когти, а из пасти торчали клыки. Далее мне попались гранитные шахматные фигуры высотой по пояс, выстроившиеся в рядок перед зданием, на котором висела табличка шахматной школы. Неподалеку от здания администрации, в небольшом парке, зажатом промеж двух улиц, мне предстала еще одна гранитная инсталляция – старинный фонарь в два человеческих роста. Очень изящный, со множеством деталей и резьбы. Под ним стояла скамейка на двух человек, при взгляде со стороны на которую нельзя было сказать, что она каменная.

После знакомства с достопримечательностями Гранитного мое отношение к местным жителям изменилось. Поубавилось столичного гонора и уверенности, что все таланты давно покинули провинции, оставив здесь людей маргинального образа жизни. Я начал видеть в них трудолюбивых гномов, живущих в горе.

Я вышел к зданию администрации. Внутрь парка в этом месте вдавалась подкова, выложенная серой плиткой. По центру небольшой площади расположился тот самый гранитный стол и два стула друг напротив друга. На столе по центру стояли гранитные часы с настоящим циферблатом. Они показывали правильное время. Никого рядом не было, и я решил внимательнее рассмотреть достопримечательность.

Предметы были крупнее обычной домашней мебели. Если в высоту – совсем немного, то в остальном превосходили раза в два. Это делало их более основательными и надежными с виду. Я провел рукой по стулу, чтобы убедиться, что он не грязный, и сел. Камень холодил тело, не рассидишься. Поднялся и обошел вокруг. На сиденьях стульев виднелись потертости и на столе тоже, но в целом никаких вандальных проявлений. Я просто представил себе подобный ансамбль в областном центре. Там он не смог бы сохранить первозданность такой продолжительный срок.

– Интересуетесь восьмым чудом света? – раздался со спины голос.

Я резко обернулся.

– Да, удивительная вещь. Четыре десятка лет, а почти как новая. – Я постучал ладонью по каменной столешнице.

– А что будет камню-то? – усмехнулся мужчина.

Он положил на стол папку и поставил гранитный стаканчик с двумя шариковыми ручками. Рядом с нами как из ниоткуда возникли пять человек – трое мужчин и две женщины. Мужчина с усами сел на стул, отстранив меня. Я отошел, заинтригованный предстоящим действом. Неужели это то, о чем говорил полицейский: подписание контрактов?

Тот, что пришел с папкой, сел на стул напротив усатого мужчины и подтянул рукава. Оба уставились на часы. Когда секундная стрелка перешла через двенадцать часов, мужчина с папкой вынул ручку из стакана.

– На сколько? – спросил он.

– На пять, как обычно, – ответил усатый.

– Уже пять лет прошло? Надо же, как летит время! – посетовал мужчина с папкой, вынимая из нее листы с текстом. – Летит, но все мимо нас. – Он засмеялся.

Люди искренне поддержали его шутку, оставшуюся мне не совсем понятной. Мужчина с папкой выложил скрепленные листки на стол и взял ручку.

– Так, товарищ Сидорцов, изменений по вашему контракту почти нет. Чуть пожестче стало с чревоугодием, после восьми вечера никакой еды, только воду. Устраивает?

– Да, полностью. – Усатый кивнул.

Мужчина с папкой подписал договор на каждой странице и протянул бумаги усатому. Тот взял из стакана ручку и не глядя подписал контракт. Бумаги поделили на две части. Одну забрал себе мужчина с папкой, вторую Сидорцов, причем он нес полученный документ с таким видом, будто это было завещание дядюшки-миллионера.

Меня очень заинтересовала уникальная процедура подписания контрактов. Вообще было непонятно, что это такое и почему жители относятся к ней со всей серьезностью. На первый взгляд совершенно глупое занятие, действительно смахивающее на манипуляции сектантов. Я дождался, когда будет подписан последний контракт, и, проводив взглядом женщину, прижимающую к себе листки, как любимое дитя, подсел к мужчине с папкой.

– Простите, не знаю, как вас зовут? – обратился я к нему.

– Аркадий Петрович, – представился он, делая вид, что собирается уходить.

– Очень приятно, а меня Сергей. А что это происходило, Аркадий Петрович? У вас тут принято так нанимать на работу, через символическое подписание контрактов за этим чудесным столом?

Аркадий посмотрел на часы.

– Извините, я тороплюсь. – Он сунул папку под мышку и направился к зданию администрации.

– Можно я пройдусь с вами?

– Можно, – согласился тот.

– Мне интересно, что такое вы подписывали? По лицам людей можно было подумать, что им погасили ипотеку досрочно.

– Вы собираетесь тут жить? – спросил Аркадий.

– Нет.

– Тогда знать этого вам не нужно. Это наши местные дела. Так мы придумали, и это помогает сохранять людей в поселке.

– Непонятно, как это работает? Что написано в контракте? – не отставал я. – Почему Сидорцову нельзя есть после восьми вечера?

– Вы надоедливый тип, Сергей. Мой вам совет: не лезьте не в свое дело. Если вас сюда подослали, чтобы что-то вынюхать, ничего не получится.

– Это как-то неоднозначно звучит. Вы как будто угрожаете мне. – Именно угрозу я почувствовал в его голосе.

– Предупреждаю.

– Вы очень странно себя ведете, Аркадий Петрович. Я обычный гражданин, которому интересен этот заброшенный мир. Неужели нельзя приоткрыть тайну?

– И что вы с ней сделаете? Раструбите на весь мир? Я вам так скажу, Сергей: мы изобрели способ счастливой жизни и хотим сохранить этот механизм в целости и сохранности как можно дольше. Вон в округе все деревни исчезли. Молодежь в город подалась, а старики доживают в холодных домах, никому не нужные. А у нас, смотри, – Аркадий махнул рукой, – никто никуда не едет.

– Поэтому мне интересно понять, как у вас это получилось. Вдруг такой способ можно масштабировать на область и вернуть людей в деревни.

– Не получится, это уникальный метод, и он подходит только нашему поселку. До свидания, Сергей. Хотя нет, прощайте. Нам будет вас не хватать. – Аркадий исчез за дверью здания администрации, оставив меня в полном недоумении.

Свидетели нашего разговора, проходившие по улице, бросали на меня любопытные взгляды, но были среди них и подозрительные, и даже недовольные. Черт побери, этот поселок начинал мне нравиться. Я почувствовал, что действительно смогу выжать из него сенсацию. Меня совершенно не тревожили запугивания Аркадия, наоборот, вызывали дикий азарт.

Я прошелся вдоль улицы, обдумывая, откуда начать распутывать клубок. Где ухватить край нити, чтобы зацепиться за интересующие меня факты. Лучше всего на эту роль подходили женщины, которых можно одурманить собственной неотразимостью, вниманием, обхождением. Кое-какими приемами в арсенале обольщения я владел. Даже несмотря на заурядную внешность, мне удавалось сломить сопротивление красоток из высшей городской лиги.

Единственной женщиной, с которой я успел познакомиться, была администратор «Камнетёса» Елена. Очень даже симпатичная и наверняка не имеющая против таких агрессоров, как я, нормального иммунитета. Я зашел в магазин, чтобы купить ей обещанную коробку конфет. Прошел вдоль полок, выбирая самые дорогие, которые она точно себе не купила бы. Взял еще бутылку шампанского, но его решил оставить в номере – на случай внезапной романтической встречи. Магазин мне показался совсем обыкновенным, ничем не отличающимся от такого же возле моего дома. За исключением взгляда кассирши. Она откровенно рассматривала меня, как экзотическое животное в зоопарке.

Вышел на улицу и замер от удивления. Десять минут назад улицы были полны людей, спешащих по своим делам, а сейчас городок как будто вымер. Редкие машины еще проезжали, но людей не встречалось. Мне срочно нужен был человек, который рассказал бы все о странном поведении жителей Гранитного.

Глава 3. Елена

Администратор Елена собирала граблями на газоне, огороженном поставленными на уголок силикатными кирпичами, скошенную траву. Аккуратно выгребала ее из-под молодых елочек и перекладывала в мешок.

– Ахой работникам социальной сферы! – поздоровался я весело. – Чуть свет, и я у ваших ног.

– Вам не спалось? – спросила Елена, поправляя сбившийся платок.

Этот элемент гардероба смотрелся на ней старомодно, но, как ни странно, был к лицу.

– Спалось. Чистый воздух, тишина. Выспался прекрасно, потому и встал рано. С новым местом лучше всего знакомиться ранним утром, когда улицы пусты. Когда в городе бродит только его душа. Хотел поймать этот замечательный момент.

– Поймали?