– Кажется, да. Завтра пойду еще раз.

– У нас тут по улицам не только душа бродит, но и много всего. – Она улыбнулась и снова взялась за грабли.

– Елена, предлагаю устроить перерыв на чаепитие. – Я вынул конфеты. – Обещание свое сдержал.

– Сергей, положите их, пожалуйста, на стол в моей комнате. Я сейчас не могу, до часа дня у меня работа. Если вы не обидитесь, то я попью с вами чай, но в перерыв с часу до двух. – Елена посмотрела на меня в ожидании понимания.

Признаться, противная часть меня хотела ответить на грани фола, но я сдержался. Была в девушке провинциальная невинность, остановившая глупый порыв.

– Я вижу, у вас тут вообще все строго с работой. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Ладно, положу на стол. – Я направился к крыльцу. – Послушайте, а может, заказать роллов на обед?

– Чего? – Елена рассмеялась, как будто я пошутил.

– Роллов. – Я немного смутился. – Калифорния, Филадельфия, Эбби чиз маки, темпура и все в таком духе.

– Я знаю, что такое роллы, меня насмешило слово «заказать». У нас тут не город, чего надо – пошел и взял.

– Пойду и возьму, покажите пальцем, куда идти, – попросил я, широко улыбаясь.

– Зачем тратиться, Сергей. У меня с собой беляши. Дочь… в смысле, – она неожиданно смутилась, – дочь подруги принесла.

– Ладно, почему бы и нет. Если вы приглашаете меня на беляши, то я согласен. Честно признаться, беляшей я не ел лет пять, а роллы только на прошлой неделе два раза. – Я снова собрался идти. – Но я все равно что-нибудь куплю на обед.

– Хорошо. – Елена пожала плечами и продолжила собирать старую траву.

В гостинице я прошел в комнату, где располагался кабинет администратора. Сюда как будто завезли старую советскую мебель, которую я однажды видел в школьном подвале. Положил конфеты на стол и хотел уже выйти, но журналистское любопытство победило. Я решил немного осмотреться: мало ли какие зацепки смогу найти. Обошел книжный шкаф, забитый пухлыми картонными скоросшивателями. Осмотрел старые фотографии, вставленные промеж двух сдвижных стекол на книжной полке.

Мое внимание привлекла старая фотография. На ней была запечатлена женщина, один в один похожая на Елену. У нее в ногах стояла девочка, по-видимому, дочь. Наверное, это и была Елена, но сходство у них с матерью было потрясающее. Женщина держала левую руку на плече ребенка, а на ее запястье белела то ли повязка, то ли своеобразный браслет. Я не особо разбирался в модных вещах, популярных в давние времена. Я вынул фотографию и посмотрел на обратную сторону. Раньше было нормальным писать на обороте обстоятельства снимка, но там стояла только дата «1989 г.». Я прикинул в уме, сколько сейчас лет должно быть Елене, если в 1989 году ей было уже лет пять. Сорок как минимум. Она не могла быть дочкой, но для внучки была старовата. Я вернул фото на место и отправился в свой номер.

Барсик ждал меня у дверей, безошибочно определив приближение своего раба. Кажется, он успел немного освоиться и разогнать всех демонов по темным углам. Кот выглядел расслабленным и терся о мою ногу.

– Ну, как тебе в этой дыре? – спросил я, поглаживая кота между ушей.

Он обнюхал мои кроссовки и резко замотал головой, потом дважды чихнул.

– Ясно, аллергия на экологию. Обещаю сегодня поднести тебя к выхлопной трубе отдышаться.

Я убрал шампанское в холодильник. Одинокая бутылка смотрелась убого. Если мне удастся уговорить Елену на ужин, стыдно будет выглядеть перед ней нищим донжуаном. До часа у меня еще оставалась куча времени. Я досыпал коту корма, вынес его на балкон на солнечные процедуры. Он решил, что я хочу от него избавиться, выбросив с высоты второго этажа, и забарахтался, всем видом показывая, чтобы я вернул его величество в освященные им четыре стены.

Прежде чем пойти в магазин, я вынул записную книжку. Открыл чистую страницу и в верхней части крупно написал «ГРАНИТНЫЙ». Под пунктом 1 сделал пометку: «Странные контракты и неразговорчивый Аркадий. Узнать про них подробнее». Под пунктом 2: «Фотография Елены. Узнать, кем ей приходится двойник». Занес руку, чтобы поставить третий пункт – разобраться, куда внезапно деваются люди, – но решил проверить этот факт на повторение. Если завтра в это же время случится то же самое, то внесу.

Про контракты я собирался расспросить Елену, но не на обеде, а за ужином, с бутылочкой шампанского и в доверительной атмосфере. Я уже придумал историю, которая могла ее разжалобить. К примеру, что меня бросила жена, забрала двух детей и уехала к другому мужчине, потому что я часто бывал в командировках. По моему опыту, женщины очень любили мужчин, которым не повезло с женой. Они ставили себя на ее место и так живо представляли в новой роли, что начинали вести себя как жены, без труда рассказывая любую информацию и не чувствуя при этом никакого подвоха.

На улице стало гораздо теплее. Солнце выбралось из-за крыш старых серых пятиэтажек и начинало накалять асфальт. Я попытался сообразить, а был ли кондиционер в номере, но так и не вспомнил. В этот раз я пошел в другую сторону от гостиницы. Хотел исследовать эту часть поселка. Оказалось, что центральная улица скоро обрывается и начинается натуральная деревня с неасфальтированными улицами, лаем собак из-под ворот и даже запахом навоза. Вскоре я увидел причину натурального аромата – большую навозную кучу, сложенную на заднем дворе. Две пестрые коровы паслись неподалеку в густой траве.

– Капсула времени… – произнес я, имея в виду весь поселок.

Прав был полицейский: Гранитный застрял в межвременье, оставив себе многое из прошлого, но не побрезговав настоящим. В этом симбиозе и могла крыться причина того, что люди не разъехались отсюда по большим городам. Удалось им создать привлекательность поселка и не польститься на эфемерные прелести больших городов, которые, по сути, недостижимые призраки счастья. Я тоже гнался за ними и, как и миллионы таких же дураков, верил, что мне-то точно повезет, я ухвачу удачу за хвост и буду к старости жить на накопленные средства в огромном загородном доме и в ус не дуть. У меня до сих пор не было семьи, и объяснить самому себе, зачем мне большой загородный дом, я не мог.

Большая овчарка встала поперек дороги и начала негромко рокотать, давая понять, что идти сюда мне не стоит. Не знаю, чем я ей не понравился, но желание исследовать частный сектор у меня быстро пропало. Я вернулся в центр и зашел в первый попавшийся магазин. Надо было подумать, что брать к такому экзотическому блюду, как разогретые беляши. Я взял огурцы, помидоры, зеленый лук, моцареллу и кетчуп. Знаю, как-то по́шло есть беляши с кетчупом, но мне показалось, что Елена именно так их и ест. Взял еще банку растворимого кофе, зная почти наверняка, что варить молотый будет не в чем.

За полдня я практически привык, что улицы в Гранитном можно переходить в любом месте, а не только на перекрестках. Поэтому по выходе из магазина я смело шагнул на проезжую часть и сразу нарвался на дикий вопль автомобильного клаксона. Старый автомобиль несся на меня, не собираясь тормозить. Водитель был уверен, что дорога – это для машин и останавливаться ему не надо. Я отскочил назад. Машина пронеслась прямо перед моим носом, обдав теплом мотора и выхлопными газами, не знавшими катализатора.

– Так, Сергей, надо быть внимательнее. – Я выдохнул и медленно вдохнул, как на упражнениях по йоге. – Это знак свыше: быть осторожнее. Этот поселок будет пытаться тебя убить, но ты ему не по зубам.

С того момента я переходил улицу, только убедившись, что очередной дребезжащий болид не собирается торпедировать мое бренное тельце.

Елена закончила с газоном и прохаживалась по крыльцу, разговаривая по телефону. Увидев меня, она улыбнулась. Это была теплая улыбка, доброжелательная, какие в городе не встретишь на каждом шагу. Я показал ей пакет, чтобы она поняла, что я приду на обед не с пустыми руками. Елена одним взглядом показала мне, что это было напрасно. Она постучала указательным пальцем по наручным часам, чтобы я понял, что все остается в силе и надо только дождаться назначенного времени.

Я кивнул и прошел внутрь. Елена, решив, что я ушел достаточно далеко, принялась разговаривать громче:

– Света, не дури, будешь нарушать распорядок – сама знаешь, чем это закончится. Это не шутки. Я понимаю тебя, устала от однообразия, все устали, но ты помни, что оно не просто так. И вообще, у всех людей распорядок. Только в отпуске живут как хотят. Да, у нас его нет, и что теперь? Знаешь, что я испытываю, когда смотрю на лица стареющих ровесников? Вот то-то и оно. Все, дочь, давай. Спасибо за беляши, ты самая лучшая.

Дверь скрипнула и начала открываться под аккомпанемент сопротивляющейся пружины. Чтобы Елена не поняла, что я подслушивал, на цыпочках поднялся по лестнице на второй этаж. Признаться, содержание телефонного разговора сильно меня удивило. Ну сколько лет я мог дать ей? Двадцать пять, от силы двадцать восемь, если у нее были предки с сильными генами. На самом деле она выглядела на двадцать три, как девушка, получающая диплом об окончании медицинского вуза.

Кот спал и даже не открыл свой ленивый глаз, когда я вошел в номер. Я сложил продукты в холодильник и вынул записную книжку. У Елены была дочь, которой не нравился какой-то распорядок. Вряд ли она работала – скорее всего, находилась в летнем трудовом лагере при школе, утомившем ее свободолюбие. Тут я был солидарен с ребенком: терпеть не мог отработки в летний период. Мне хотелось сидеть дома, есть чипсы и играть в компьютерные игры. От имени Елены во втором пункте своих расследований я нарисовал стрелку, на конце которой написал «дочь Света». Имя для детей нашего времени чрезвычайно редкое. Хотя к образу Гранитного оно вязалось неплохо.

Дождавшись часа дня, я вынул пакет и направился в кабинет администратора. В фойе мой нос учуял аромат разогревающихся беляшей. Я постучал в дверь.

– Заходите, Сергей.

– Елена, давайте на «ты»? – попросил я. – У вас есть нож? Я настрогаю салатик.

– Хорошо, давай. – Она вынула из стола старый нож с наполовину сточенным лезвием.

– Ого, он тут с момента основания гостиницы? – удивился я.

Возле ручки на металле лезвия еще осталась выбитая цена: «2 руб. 35 коп».

– Да, он был и до меня. Режет – и ладно.

Я проверил пальцем заточку лезвия. Выложил на доску огурцы и начал резать.

– Лен, я заметил, что в вашем поселке очень много старых машин, которых уже нигде не осталось. Почему так? – спросил я. – Или этот советский нож? Союза уже тридцать с лишним лет как нету, а он явно и при Союзе успел поработать.

– Сергей, вопрос не по адресу. Я не знаю, почему наши мужики ездят на старье. Скорее всего, из-за маленьких заработков. Ремонтируют и ездят, что им остается. Главное, что машина едет. Ведь ради этого ее покупают. А иномарки нужны, чтобы люди друг перед дружкой похвалялись. Куда иномарка довезет, туда и старый «Москвич» доедет. – Елена бросила на меня любопытный взгляд. – Вы ведь сюда не просто так приехали?

– Мы же на «ты», – напомнил я.

– Прости, на работе сложнее дается неформальное общение.

– Это намек на продолжение отношений? – быстро нашелся я.

Елена рассмеялась.

– А ты не промах. Не знаю, я дама видная, привыкла набивать себе цену, – пошутила она.

Я сложил нарезанные огурцы в салатник и взялся за помидоры. Совершенно очевидно наклевывался роман. По всем признакам Елена находилась в охоте.

– Раз у нас начался аукцион, предлагаю огласить минимальную цену лота, – предложил я.

– Сергей, ты меня смущаешь. – Елена на самом деле покраснела.

Для меня ее реакция оказалась неожиданной.

– Прости, мне показалось… ладно, предлагаю сегодня отужинать вместе. Ты до которого часа работаешь?

– Смена заканчивается в восемь. Свободное время с десяти до одиннадцати.

– Как это понимать – «свободное время»? Ты сама себе не хозяйка?