– У меня нет проблем со сном, – усмехнулась я. – Делайте что должны и идите вниз, к раненым. Пожар ещё не потушили, так что могут быть новые жертвы.

– Конечно, миледи.

Лекарь споро наложил шину и перебинтовал раны. Отмерив необходимое количество капель, мужчина размешал сонную настойку с водой и протянул Верду.

– Ваша милость, вам надо это выпить, – приподняв Верду голову, лекарь влил в него лекарство. – Вот и всё, скоро вы заснёте.

– А теперь все свободны, – приказала я, подходя к окну и распахивая шторы.

Отсюда пожара не видно, зато видно начала рассвета.

– Жена! Я любил тебя, любил! А ты предала меня! Вышвырнула из спальни, как щенка ненужного, стоило тебе только забеременеть! Но я всё равно стою на страже! Всё равно защищаю вас, свою семью! – пьяно, громко, ругался Верд.

– Что за чушь ты несёшь? – поморщилась я. – От чего? От кого ты нас спасаешь? От самого себя, пока пьянствуешь в захудалых трактирах с бездомными пьяницами?

– От демонов, – громко прошептал Верд, округлив глаза. – Они хотели убить вас, убить меня! Но я их сжег, слышишь? Взял факел и… Ать их, ать! Они верещали, когда я их сжигал! Сжимались и искрами взлетали вверх!

– Что ты сделал? – прошептала я, не веря в то, что слышу. – Кого ты сжег, Верд?

– Там, за деревней… Их было так много. Большие! Стояли, как палки стояли. А я их огнём! Огнём! – Вердан рассмеялся, истерично так, неестественно.

– Ты принял пугало за демонов? – ноги подкосились, и я села в кресло, в ужасе глядя на мужа. – Это ты поджег поля? Ты лишил нас урожая? Верд, ты что наделал?

– Это были демоны! Демоны! – в запале кричал муж, размахивая руками, пытаясь подняться и рыча от боли.

Я прижала ладони к лицу и застонала. Демоны

Самый главный демон сейчас ты, Вердан. И только ты.

Верд всё ещё кричал, но уже не пытался встать и отправиться на поиски демонов.

Он постепенно успокаивался, благодаря сонной настойке.

Что с ним делать? Несколько месяцев муж проведёт в кровати, но ведь потом он встанет.

Что с ним? Белая горячка? Верд сходит с ума? Пройдёт ли это?

Ответов я не знала. Да и никто не знает. Говорят, на далеких островах, где-то посреди океана, живут маги. Но их никто никогда не видел, так что скорее всего это очередная сказка для детей.

Верд захрапел под действием снотворного, а я наконец покинула покои мужа.

Ноги уже практически не держали, но я не могу сейчас лечь спать. Мне необходимо дождаться завершения этого кошмара.

Поэтому направилась в кабинет.

Вообще, это кабинет Верда, но он давно уже им не пользуется по назначению. Только когда ему хочется поиграть в милорда.

В остальное время муж развлекается.

Я и не против.

Верд не мешает мне управлять замком и землями, а я не мешаю ему убивать себя безудержным пьянством и сомнительными связями.

Конечно, лучше бы Вердан был более адекватен и управлял графством.

Остановившись у стены с картой, я грустно улыбнулась.

Отец Верда был очень умным мужчиной. Он выкупал земли у разорившихся лордов, создавая свой капитал.

Пять довольно крупных деревень в достаточной удалённости друг от друга. Каждая деревня занималась своим ремеслом. Первая, та, что пострадала, выращивала рожь, пшено, кукурузу, подсолнечник. Огромные поля засевались каждый год с помощью крестьян. Зерно перерабатывалось тут же, на мельнице.

Вторая деревня выращивала овощи и фрукты. Длинные теплицы помогали нам собирать урожай практически круглый год. Там же, в деревне, были амбары и погреба для хранения. И расположение довольно удачное. Как раз недалеко от западного тракта.

Ещё есть деревня с животноводческой фермой и лесопилкой.

Нет, в самой деревне добычей горных ископаемых не занимаются, но расположилась аккурат на пути каравана с гор. Они как раз-таки практически первыми скупают всё, что необходимо.

Последняя деревня, самая дальняя, расположилась на побережье. Пока рыбаки выходят в море за новой партией, женщины и дети обрабатывают имеющуюся рыбу. Её коптят, вялят, сушат, солят. Зимой замораживают.

В целом, почивший лорд создал автономное графство, которое способно себя обеспечивать практически всем. Жаль, что наследник не может так же.

Раздался стук в дверь, и на пороге возник Бартан.

– Миледи, пожар полностью потушен, – отчитался мужчина.

– Какой ущерб? – спросила и замерла в ожидании ответа.

– Пять полей с пшеницей сожжены дотла, также сгорел амбар и пострадала мельница.

– Ясно, – выдохнула я, едва дыша. – Что с пострадавшими?

– Семеро погибших в деревне, пять домов сгорело. Из замковых десять человек. Пострадало намного больше, ими занимается мэтр.

– Надо подготовиться к погребению, – тихо произнесла я.

– Начали приготовления, – кивнул капитан. – Ваше Сиятельство, мы ищем поджигателя. Опрашиваем крестьян, но пока тщетно.

– В этом нет необходимости, – я качнула головой и подойдя к креслу, опустилась в него. – В поджоге виноват милорд. Бертан, аккуратно узнай кто и что видел. Если были свидетели… Никто не должен узнать, кто именно виноват в трагедии.

– Крестьяне в Ряжках озлоблены. Они требуют отыскать виновного и наказать.

– Так найди, – я сурово глянула на капитана. – Мы не имеем права кинуть тень подозрения на милорда. Это закончится плохо для нас всех. Бартан, узнай, где именно был милорд перед тем, как сбежал в поля.

– Как скажете, миледи, – поклонившись, коротко отозвался капитан и вышел из кабинета.

А я смотрела ему вслед и гадала, как исправить ситуацию без вреда для нас.

Амбар сгорел… Там было примерно тридцать процентов урожая. То, что успели собрать. Пять полей это весь наш запас пшеницы. Ещё одно небольшое поле находится немного дальше. На нём росла пшеница для замка.

Достав из стола толстую тетрадь, куда делала пометки о соседях, я задумалась. Кому писать? У кого можно купить зерно, чтобы восполнить потери? А главное… Где взять денег?

Верд слишком щедр, когда пьян. Раздаёт золото и тут же забывает об этом. Когда я поняла, что совсем скоро мы останемся без средств к существованию, то забрала ключи от хранилища.

Был жуткий скандал. Верд грозился развестись, или же сослать в монастырь. Даже угрожал убить, если я не верну ему доступ к хранилищу. Но я стояла на своём.

Вердан не опасен. Ни для меня, ни для дочери, ни для окружающих. Моего мужа во многом можно обвинить: в слабости, во вредных привычках, в некоторой глупости и чрезмерной щедрости. Но не в агрессии. Так что я не обращала внимания на крики. Собаки лают – караван идёт.

Достав ключ, я открыла потайной ящик стола и достала толстую тетрадь.

Мой личный дневник.

Моя огромная тайна, от которой я могу избавиться в любой момент, просто поднеся свечу. Но не хочу…

Я боюсь рвать последнюю нить, связывающую меня с прошлой жизнью.

Открыв первую страницу, я грустно улыбнулась. Запись сделана полгода назад.

Это был день, когда я очнулась в этом мире, в чужом теле. Напуганная и слабая, как новорожденный кутёнок.

Тогда мне сказали, что я почти умерла от болезни лёгких, но каким-то чудом выжила.

Никто не знает, что Виктория тогда не выжила. Слабая, набожная, немного невменяемая девушка сгорела за несколько дней. А её тело заняла я. Пришелица из другого мира, погибшая по вине невнимательного водителя.

С самого первого дня я описываю каждый прожитый день в этом мире. На свой страх и риск я храню дневник в потайном ящике, а ключ ношу на шее.

И каждый день я перечитываю первые страницы дневника, чтобы помнить, что самое ужасное я смогла пережить. Значит, и с остальным справлюсь.

Глава 2

(Полгода назад)

Рабочий день подходил к концу, когда я поняла, что не хочу домой.

Опять накатило.

Там, в холодной квартире, меня никто не ждёт. Ни ребёнка, ни котёнка – как сказала бы мама. Впрочем, она так и говорила всё время, пока была жива.

Я медленно листала ленту, гадая, куда сходить поужинать. Хотелось тихое местечко, где можно будет посидеть, подумать и вполне прочувствовать своё состояние, не отрекаясь.

Таков был совет психолога, к которому я пришла с депрессией.

Сорок лет…

Половина жизни позади. Все эти годы я стремилась к профессиональному росту.

Но…

Но я всё также остаюсь менеджером среднего звена и жалею, что тогда, двадцать лет назад, развелась с мужем, выбрав карьеру, а не семью.

Мне тогда казалось, что у меня есть время, что вся жизнь впереди. Но муж так не считал, ему уже хотелось ребёнка.

В тридцать, когда я задумалась о детях, врач сообщил, что мой поезд ушел.

Поплакав и погоревав, я решила, что ничего ещё не потеряно.

Я заработаю на квартиру побольше, на машину получше. Возьму малыша из детдома, или подростка. Ведь не обязательно рожать самой!

Но спустя десять лет я всё также жила в однушке на краю города и пыталась понять, что со мной не так.

Иногда я заходила на страницу бывшего мужа и грустно улыбалась, глядя на счастливые лица на фото. Дом, жена, двое прелестных детей и спаниель. Прекрасная, счастливая семья.

У меня могла быть такая же, но я решила иначе.

– Лиз, ты домой? – поинтересовалась Маша, складывая в сумку отчёты, которые надо срочно доделать. – Хочешь, мы подвезём?

– Спасибо, Маш, но мне сегодня в другую сторону, – улыбнувшись, отказалась я.

За Машей заезжает муж. Он забирает дочь из сада, а после едет за женой. Обычно они и меня подвозят, мы живём в соседних домах, но сегодня я не могла пересилить себя и смотреть на счастливую семью.

Наверное, всему виной мой день рождения. Три дня до четвертого юбилея.

Время подводить итоги? Что же, пожалуй.

Но до ресторана я не добралась.

Переходя дорогу, я замешкалась, отвлеклась на звонивший в сумке телефон, и не заметила, как прямо на пешеходный вылетела машина.

Почувствовав удар, я отключилась сразу же. Даже боль не почувствовала. Потом несколько раз приходила в себя. Слышала голоса врачей, сирену скорой, чувствовала давление на грудь.

А потом всё кончилось…

Я открыла глаза в незнакомом замке, на незнакомой кровати. И незнакомые люди с волнением вглядывались в моё лицо, пытаясь понять, выживу я или нет.

Я выжила…

А мир преподнес мне хороший подарок, оставив воспоминания Виктории, молодой графини Дельмар.

Виктория, в свои двадцать три, была прекрасно образованна, но два года, проведённых в обители для юных леди оставили значительный след.

Юная красавица счастливо улыбалась жениху на церемонии, а Вердан не отводил влюбленного взгляда от жены. Но после свадьбы всё изменилось. Виктория изменилась.

В первую брачную ночь девушка со слезами на глазах подняла подол, позволяя мужу взять то, что ему положено.

Верд пытался приручить молодую жену. Дарил подарки, не обделял нежностью, надеялся растопить сердце жены.

Но как только графиня забеременела, то тут же переехала в другое крыло замка и заперла дверь перед носом мужа. Неустанно молясь, девушка проводила в своих покоях дни и ночи, выходя на улицу только только потому что беременным необходим свежий воздух.

Вердан надеялся, что ребёнок растопит сердце Виктории. Но стало только хуже. Графиня и вовсе перестала выходить, отдав дочь нян и отказываясь даже кормить малышку.

Верд старался… Он вызывал лекарей, знахарок, даже обращался в ту обитель, где ранее жила жена. Но всё бестолку.

Думаю, девушка была душевнобольной.

Вердан отчаянно пытался обратить на себя внимание жены. Хоть какое-то, даже если это будет злость. Начал таскать в спальню служанок и беспробудно пить.

Однажды, он вломился в спальню жены. Но Виктория поклялась убить себя, если Вердан посмеет хоть пальцем тронуть.