Айлин Лин: Уитни. Просто и со вкусом!

Глава 1. Удар поварёшкой судьбы

Кто-то сказал, что судьба любит эффектные повороты. Моя точно обожает. Не предупреждая, без намёков и подготовки, она просто бьёт поварёшкой по кумполу и смотрит, что ты будешь делать дальше.

Я помню тот вечер до мельчайших деталей. Кухня ресторана «Сильверлайн» гудела как улей. До прихода комиссии Мишлен оставалось меньше часа, и воздух казался наэлектризованным от напряжения. Винт, наш шеф-повар, метался между “станциями”, проверяя каждую тарелку, каждый соус, каждую мелочь с маниакальной придирчивостью. Его обычно смуглое лицо побледнело, а пот стекал по вискам, несмотря на мощную вентиляцию.

– Лиза, где твои равиоли с лангустинами? – прорычал он, нависая над моей станцией.

– Почти готовы, – ответила я, стараясь не показывать нервозность. – Сливочный биск с лемонграссом уже на плите.

Я не могла сдержать гордости. Эти равиоли с необычной начинкой из лангустинов, имбиря и лайма в соусе с нотками лемонграсса были моим авторским блюдом. Точнее, должны были им быть. До того момента, как Винт внезапно изменил меню и без всякого предупреждения включил их в список своих фирменных шедевров.

– Я придумал эти равиоли три года назад в Барселоне, – донеслось до меня его объяснение журналистке гастрономического блога, пришедшей на разведку перед основной делегацией.

Мои руки на секунду замерли над тестом. Три года назад? Серьёзно? Тогда я, видимо, была медиумом, потому что записала этот рецепт в свою тетрадь ещё в кулинарном колледже пять лет назад.

Не в первый раз Винт присваивал мои идеи. Как су-шеф я привыкла оставаться в тени, но сегодня это ощущалось особенно несправедливым. Возможно, потому что сегодня был не просто важный день – это была возможность получить для нашего ресторана заветную мишленовскую звезду. Мою звезду.

Время сжалось и понеслось с безумной скоростью. Я двигалась как автомат: раскатывала тесто для равиоли, готовила начинку, помогала другим поварам, контролировала подачу холодных закусок. Словно кто-то нажал на кнопку ускоренной перемотки.

– Они здесь! – прошипел метрдотель, просунув голову на кухню. – “Мишлен” прибыл!

Сердце забилось где-то в горле. Я проверила биск, добавила щепотку соли флёр-де-сель и капельку хересного уксуса. Идеально.

– Дай попробовать, – Винт возник рядом, протягивая ложку.

Я подала ему соус, напряжённо наблюдая за его реакцией. Лицо шефа прояснилось.

– Неплохо, но чего-то не хватает. – Он вытащил из кармана маленький флакон и добавил несколько капель в кастрюлю.

– Что это? – спросила я, чувствуя, как внутри всё сжимается от негодавания.

– Секретный ингредиент, – подмигнул он, помешивая мой соус своей ложкой. – Я не зря получил звание лучшего шефа России. Запомни это, Лиза.

Меня затошнило от запаха, поднимающегося от кастрюли. Резкий, неуместный аромат трюфельного масла. Он испортил тонкий баланс соуса ради показной роскоши. Паника подступила к горлу.

– Но это изменит весь профиль блюда! Биск станет слишком тяжёлым и…

– Не учи меня готовить, девочка, – отрезал Винт. – Знаешь, сколько стоит это масло? Критики обожают трюфели.

В глазах потемнело. Может, от гнева, может, от жары – температура на кухне достигла невыносимых значений. Комната вдруг начала вращаться. Я попыталась схватиться за край стола, но руки не слушались.

– Мне… не очень…

Помню взволнованный возглас стоявшего рядом недавно принятого в штат молодого поварёнка. Помню грохот упавшей кастрюли. А потом – темнота.

***

Первое, что я ощутила, придя в себя, – мягкую подушку под головой. Странно. На кухне нет подушек. Подумав, что меня перенесли в комнату отдыха, я медленно открыла глаза.

И замерла.

Это была не комната отдыха. И не больница. Крошечная спальня с низким потолком, освещённая лишь светом свечи. Старомодная деревянная мебель. Пёстрое лоскутное одеяло, укрывающее моё тело. Моё… тело?

Инстинктивно я подняла руки к глазам и тихо ахнула. Это были не мои тонкие, ухоженные кисти с аккуратным маникюром и маленьким шрамом от первого кулинарного эксперимента. Передо мной были чужие ладони: широкие, с короткими пальцами и обкусанными ногтями.

Комната снова закружилась, но теперь от шока. Я с трудом села на кровати и увидела своё отражение в маленьком зеркале на стене напротив.

Из зеркала на меня смотрело чужое лицо: круглое, с россыпью веснушек, обрамлённое густыми тёмно-рыжими волосами. Я поднесла руку к щеке и отражение сделало то же самое. Ущипнула себя за нос – в зеркале девушка поморщилась.

«Я сошла с ума», – единственная мысль, пульсировавшая в голове. Или это всё ещё обморок и какой-то безумный сон?

Дверь скрипнула, и в комнату вошла женщина средних лет в простом сером платье с белым передником. Её каштановые волосы, тронутые сединой, были стянуты в аккуратный пучок.

– Уитни, ты проснулась! – воскликнула она с облегчением. – Ты так напугала меня, когда упала прямо возле печи!

Я открыла рот, но не смогла произнести ни звука. Уитни?

– Я… я… – голос звучал выше и мягче, чем мой собственный.

– Не пытайся встать, дорогая, – женщина подошла ближе и положила прохладную ладонь мне на лоб. – Жар спал, но лучше полежи до утра. Ты слишком много работала последние дни.

– Кто вы? – вопрос вырвался сам собой.

Женщина отступила, её лицо застыло в удивлении.

– Уитни? Это я, твоя мать. Маргарет. – Беспокойство появилось в её глазах. – Ты ударилась головой сильнее, чем я думала? Может, позвать доктора Стоуна?

Я быстро замотала головой.

– Нет-нет, не нужно доктора. Я просто… просто немного дезориентирована. Где я?

Маргарет нахмурилась.

– Эк, какие странные слова ты говоришь… Ты в своей комнате, конечно. В нашем доме над пекарней. В Брайарвуде, где же ещё?

Пекарня? Брайарвуд? Я никогда не слышала о таком месте.

– А какой сегодня день? – осторожно спросила я.

– Двадцать второе июня, воскресенье, – ответила Маргарет, с тревогой вглядываясь в моё лицо. – Завтра нам нужно рано встать, чтобы приготовить всё к рыночному дню. Но если ты плохо себя чувствуешь…

– Какой… какой год? – я почти шептала, боясь услышать ответ.

Теперь Маргарет выглядела по-настоящему испуганной.

– Тысяча восемьсот девяносто третий, разумеется. Уитни, ты меня пугаешь. Позволь мне позвать доктора.

Я снова покачала головой, пытаясь собраться с мыслями. 1893 год? Но это невозможно. Я жила в Москве в 2023 году. Была су-шефом в модном ресторане. Готовилась к приходу критиков Мишлен. А сейчас…

– Всё в порядке, – выдавила я улыбку. – Мне просто приснился странный сон. Очень реалистичный сон о… о другом месте и времени.

Маргарет заметно расслабилась.

– Это из-за тех романов, что ты читаешь. Я всегда говорила, что они забивают голову всякими фантазиями. – Она поправила одеяло. – Отдыхай. Я принесу тебе травяного чая и кусочек свежего хлеба.

Когда она вышла, я осторожно встала с кровати. Ноги – не мои ноги – казались неповоротливыми. Тело ощущалось странно: тяжелее, шире в бёдрах, мягче в талии. Я посмотрела на свою одежду: простая ночная рубашка из грубоватой ткани. Никакого следа моей дизайнерской пижамы.

Подойдя к окну, я отодвинула занавеску. За стеклом вместо привычных московских высоток виднелись черепичные крыши небольших домов. Узкая мощёная улица, освещённая газовыми фонарями. Вдалеке – силуэт церковной колокольни.

Всё это выглядело как исторический фильм. Или как альтернативное прошлое. Но ощущалось до ужаса реальным.

Обернувшись, я заметила маленькую полку с книгами. Взяла одну, надеясь найти хоть какой-то ключ к пониманию ситуации. «Лучшие рецепты королевского двора», гласила обложка. Я открыла титульный лист. «Издано по высочайшему соизволению Её Величества Королевы Виктории II, Лондиниум, 1889 год».

Королева Виктория II? Лондиниум вместо Лондона?

В голове возник хаос из перепутанных мыслей и теорий. Параллельная реальность? Сон в коме? Расстройство психики?

Но тело, в котором я оказалась, ощущалось слишком реально. Запахи, звуки, текстуры – всё было осязаемым и чётким.

Когда вернулась Маргарет с чаем, я уже сидела на кровати, пытаясь смириться с невероятной мыслью: каким-то образом я оказалась в теле девушки по имени Уитни, дочери булочницы, в альтернативной версии викторианской Англии.

И похоже, это не сон и не галлюцинация. Это моя новая реальность.

Дорогие друзья!

Идея этого романа родилась совершенно случайно, когда мы с Мией пили чай с невероятно ароматными булочками в маленькой кондитерской. И она, и я любим героинь, умеющих шикарно готовить, и вот в ходе беседы вдруг решили написать некий ремейк двух наших романов, связанных с едой.

Эта книга добрая и лёгкая, без сложных сюжетных ВОТЭТОПОВОРОТОВ! и мрачных моментов. Просто волшебная сказка для взрослых о девушке, которая меняет чужой мир с помощью своего кулинарного таланта.

Всегда ваши,

Айлин Лин и Мия Лаврова.

Глава 2. Тесто, булочки и финансовый кризис

Сон не принёс облегчения. Всю ночь меня преследовали обрывки воспоминаний: кухня «Сильверлайна», лица коллег, звон кастрюль и неизменный запах трюфельного масла, испортившего мой соус. Я просыпалась несколько раз, каждый раз надеясь увидеть потолок своей московской квартиры, и каждый раз разочаровываясь при виде деревянных балок и низкого потолка.

К рассвету пришло смирение. Или, по крайней мере, понимание того, что паника не поможет. Надо было действовать. Изучать ситуацию. И, возможно, искать способ вернуться домой.

Петухи на соседнем дворе не дали мне проспать. Я поднялась, чувствуя скованность в чужом теле, и осмотрела маленькую комнату при дневном свете. Простая кровать, комод, умывальник, зеркало, несколько книг на полке. На стене – вышитый гобелен с изображением цветочной корзины. Никаких личных фотографий или безделушек, к которым я привыкла.

В шкафу обнаружилось несколько простых платьев, нижнее бельё, пара потёртых ботинок. Я выбрала самое приличное платье тёмно-синего цвета и, борясь с непривычными крючками и завязками, оделась. Волосы – длинные, густые, рыжие – заплела в простую косу.

Спустившись по узкой лестнице, попала в пекарню. Помещение оказалось тесным и полутёмным. Большая кирпичная печь занимала почти всю заднюю стену. Перед ней стоял массивный деревянный стол, припыленный мукой. Вдоль стен тянулись простые полки со скудным набором кухонной утвари: несколько медных кастрюль, деревянные скалки, ситечки и формы для выпечки.

Маргарет уже работала, энергично замешивая тесто в большом деревянном корыте. Она выглядела уставшей, но сосредоточенной.

– Доброе утро, – произнесла я, всё ещё не привыкнув к своему новому голосу.

– Уитни! Ты встала. – В её взгляде читалось облегчение. – Как твоя голова?

– Лучше, спасибо, – я подошла к столу, инстинктивно оценивая качество муки. Она выглядела грубой, с тёмными вкраплениями. Это было вовсе не то, к чему я привыкла.

– Ты уверена, что готова работать? Можешь ещё отдохнуть.

– Я в порядке, правда. Чем могу помочь?

Маргарет махнула рукой в сторону печи.

– Растопи её, пожалуйста. Нам нужно успеть испечь двадцать буханок хлеба и три десятка булочек к открытию.

Я посмотрела на печь с растерянностью. В моей прежней жизни я работала с самыми современными индукционными плитами и конвекционными духовками. А эта древняя конструкция выглядела как музейный экспонат.

– Дрова вон, – заметив моё замешательство, подсказала Маргарет и мотнула подбородком в угол. – Ты точно хорошо себя чувствуешь?