– Да-да, просто задумалась, – я быстро подошла к корзине с дровами и опять застыла в ступоре, пытаясь вспомнить всё, что знала о традиционном хлебопечении. В кулинарном колледже нам давали базовые знания по истории кулинарии, включая старинные способы, но на практике мы ничего подобного не проходили.

Маргарет, заметив моё состояние, заговорила вновь, подсказывая каждый шаг. Под её чутким руководством я всё же справилась с поставленной задачей. Пока печь разогревалась, я наблюдала за работой новой мамы. Её движения были уверенными, привычными, но техника казалась примитивной. Никакого контроля температуры, никакого точного взвешивания ингредиентов, всё «на глаз» и «по ощущениям».

– Какой хлеб мы сегодня печём? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал естественно.

– Обычный, конечно, – ответила женщина с лёгким удивлением. – Десять буханок белого для зажиточных клиентов, десять ржаного для обычных покупателей, и булочки с корицей, как всегда, по понедельникам.

Я кивнула, запоминая информацию. Значит, в этом мире понедельник – день корично-булочный. Отлично.

Следующие два часа прошли в напряжённой работе. Я старалась повторять все действия за Маргарет, периодически внося коррективы, когда видела явные ошибки в технике. К моему удивлению, мои новые руки обладали мышечной памятью: они знали, как обращаться с тестом и формами, без мыслительных усилий с моей стороны.

Когда первая партия хлеба была вынута из печи, Маргарет, поставив буханки остывать на деревянную решётку, с гордостью их оглядела:

– Какие красавцы! Попробуй, – она отломила кусочек ещё горячего хлеба и протянула мне.

Я поднесла корочку к лицу и понюхала. Запах оказался неплохим, но без той глубины, которую даёт хорошая закваска. Откусила и начала вдумчиво жевать. Плотная, слегка влажная текстура и пресный вкус с горчинкой.

– Вкусно, – солгала я, не желая обидеть Маргарет.

Женщина радостно просияла и отвернулась, возвращаясь к работе. Я же потихоньку осмотрела стоявшие на полках продукты. Качество оставляло желать лучшего: мука низкого сорта, дешёвое сливочное масло, яйца, не первой свежести, несколько баночек со специями, потерявшими аромат.

Настал черёд булочек с корицей. Я с интересом наблюдала, как Маргарет готовит тесто и начинку. Рецепт был элементарным: слишком много муки, слишком мало масла, щепотка дешёвой корицы и горсть изюма сомнительной свежести.

Когда булочки были готовы и вынуты из печи, я не ощутила того привлекательного аромата, от которого рот мигом наполнялся слюной предвкушения гастрономического удовольствия. Запах был слабым, блёклым, совершенно невыразительным.

– Пять пенсов за штуку, – с удовлетворением сказала Маргарет, выкладывая булочки на витрину. – Может, сегодня продадим больше, чем на прошлой неделе.

Я взяла одну из них и откусила. Тесто было жёстким, начинки мало, а вкус оставлял желать лучшего. Наверняка с таким товаром дела в этой пекарне шли неважно, мягко говоря.

– Мама, – осторожно начала я, – а мы всегда делаем булочки по этому рецепту?

Маргарет нахмурилась.

– По рецепту твоей бабушки, как и весь наш хлеб. Почему ты спрашиваешь?

Я пожала плечами.

– Просто подумала… может, стоит попробовать что-то новое? Добавить больше масла в тесто или меда в начинку?

Собеседница мигом нахмурилась, упрямо поджала губы:

– Мы не можем позволить себе тратиться на новые ингредиенты, Уитни. Ты же знаешь наше положение.

– Какое положение? – вопрос вырвался прежде, чем я успела подумать.

Маргарет тяжело вздохнула, опускаясь на стул.

– Ох, горемычная ты моя, явно ведь голову зашибла! После смерти отца наши дела идут всё хуже. Люди, с появлением Джонсонов, теперь предпочитают их новую пекарню, что на главной улице. У них печь получше, да и прилавок с товаром куда красивее нашего. – Она устало потёрла виски, будто пытаясь снять вдруг накатившую боль. – Если в этом месяце мы не выплатим долг за муку, Оливер больше не даст нам товар в кредит.

Я почувствовала, как внутри всё дрогнуло от жалости к этому, по сути, чужой мне, изможденной женщине. Мне отчаянно захотелось ей хоть чем-нибудь помочь.

– Прости, я просто… после вчерашнего падения некоторые вещи вылетели из головы, – попыталась я объяснить своё странное поведение.

Маргарет смягчилась.

– Всё в порядке, дорогая. Пройдёт день-два, и память полностью вернётся. Главное, что ты здорова.

Колокольчик над дверью звякнул, оповещая о первом посетителе. Маргарет быстро поправила передник и вышла в торговый зал с приклеенной улыбкой на губах.

Я осталась на кухне, размышляя о ситуации. Судя по полученной информации, финансовое положение пекарни я всё же определила верно – оно было катастрофическим. Качество продукции – низким. А конкуренция – высокой. Идеальный рецепт для бизнес-краха.

День тянулся медленно. Клиентов было мало. Пожилые женщины, пара рабочих, священник из местной церкви. Они покупали по одной буханке хлеба, иногда добавляя булочку. К закрытию половина выпечки осталась нераспроданной.

– Завтра сделаем сухари, – вздохнула Маргарет, убирая непроданный хлеб. – Может, хоть их удастся сбыть.

После закрытия, новая мама позвала меня прогуляться.

– Пройдёмся до лавки, нужно попросить Оливера подождать с долгом ещё неделю.

Я тут же согласилась, радуясь возможности узнать больше о городке.

Брайарвуд оказался типичным провинциальным поселением: одна главная улица с лавками и церковью, несколько жилых кварталов, рыночная площадь. Маргарет, встречаясь со знакомыми, вежливо с ними раскланивалась, некоторые интересовались моим здоровьем. Видимо, новость о моём падении уже разлетелась по городку. Интересно, как они узнали?

– Миссис Браун, как ваша дочь? – спросила полная женщина в цветастом платье. – Я слышала, она вчера упала замертво прямо у печи!

– Слухи преувеличены, миссис Хиггинс, – спокойно ответила Маргарет. – Уитни просто переутомилась.

– Да-да, конечно, – женщина заговорщически понизила голос. – А я слышала, что это из-за того, что она отказала молодому Джеймсу. Говорят, он сделал ей предложение, а она ему отказала! Такому приличному юноше!

Я почувствовала, как отчего-то краска заливает лицо. И не могла истолковать эту свою реакцию на совершенно незнакомое мне имя. Кто такой этот Джеймс? И почему мой отказ стал предметом сплетен?

– Миссис Хиггинс, – в голосе Маргарет появились ледяные нотки, – моя дочь вольна сама решать, за кого ей выходить замуж. А теперь извините, нам нужно идти.

Она потянула меня за руку, и мы поспешили дальше. Я заметила, как люди оборачиваются нам вслед, шепчутся. Очевидно, в таком маленьком городе любое событие становилось поводом для обсуждения.

Лавка Оливера находилась в конце главной улицы. Колокольчик звякнул, когда мы вошли в тёмное помещение, заставленное мешками и ящиками. За прилавком стоял худой мужчина с острым носом и редеющими волосами.

– Миссис Браун, – он кивнул Маргарет без улыбки. – Уитни.

– Мистер Оливер, – Маргарет начала осторожно, – я пришла поговорить о нашем долге.

– О четырёх фунтах и шести шиллингах, – немедленно уточнил лавочник. – Срок вышел ещё в прошлую пятницу.

– Я знаю, и я прошу вас о небольшой отсрочке. Всего на неделю. В субботу будет ярмарка, мы надеемся хорошо поторговать и…

– Миссис Браун, – перебил её Оливер, – я уже дважды давал вам отсрочку. Либо вы платите завтра, либо я вынужден прекратить отпускать вам товар в кредит.

Я видела, как плечи Маргарет поникли.

– Но без муки мы не сможем печь хлеб, а без хлеба не сможем заработать, чтобы вернуть долг, – в её голосе звучало отчаяние.

– Это уже ваши проблемы, – холодно ответил тот. – Возможно, пришло время подумать о продаже пекарни. Я слышал, Джонсоны интересовались вашим помещением.

Маргарет побледнела, а я почувствовала, как внутри закипает злость. Этот скряга намеренно загонял нас в угол.

– Мистер Оливер, – вмешалась я, не в силах молчать, – мы понимаем вашу позицию. Но подумайте: если мы закроемся, вы потеряете постоянного клиента. А если дадите нам ещё неделю и немного муки в кредит, мы не только вернём вам долг полностью, но и продолжим закупать у вас продукты в будущем.

Лавочник прищурился, разглядывая меня с новым интересом.

– А ты стала смелее, Уитни. Раньше и двух слов связать не могла в моём присутствии.

Я выпрямилась, вспоминая все навыки ведения переговоров, полученные в ресторанном бизнесе.

– Я просто предлагаю взаимовыгодное решение. Более того, я гарантирую, что к следующей субботе мы полностью рассчитаемся с долгом.

Маргарет бросила на меня встревоженный взгляд, но я продолжала смотреть прямо в глаза Оливеру.

– И как же ты это гарантируешь? – усмехнулся он. – У тебя есть волшебная палочка?

– У меня есть новые рецепты, – ответила я с уверенностью, которой не чувствовала. – Дайте нам шанс, и вы не пожалеете.

Оливер долго молчал, постукивая пальцами по прилавку. Наконец, сдаваясь, громко вымолвил:

– Одна неделя, миссис Браун. И только потому, что ваш покойный муж был моим другом. Но не больше одного мешка.

– Спасибо, мистер Оливер! – с облегчением выдохнула Маргарет.

Мы вышли из лавки с мешком муки и смешанными чувствами. Матушка Уитни молчала всю дорогу назад, и только когда мы вернулись в пекарню, она повернулась ко мне:

– Что на тебя нашло, Уитни? Ты никогда не была такой напористой.

Я помогла ей опустить мешок на пол и пожала плечами.

– Я просто подумала, что нам нужно что-то менять. Нельзя продолжать в том же духе и ожидать других результатов.

– Менять? – Маргарет покачала головой. – Мы пекари, Уитни. Мы печём хлеб так же, как делали это мои родители и родители моего мужа. Что тут можно изменить?

– Всё, – тихо ответила я. – Рецепты, способ подачи, ассортимент. Предложить людям то, чего нет у конкурентов.

Маргарет выглядела шокированной, но не стала спорить.

– Поужинаем, а потом поговорим об этом. День был длинным, – только и ответила она.

После скромного ужина из овощного супа и утреннего хлеба я поднялась в комнату рецепиентки. Мне нужно было побыть одной, обдумать ситуацию и найти хоть какую-то информацию о девушке, чьё тело я заняла.

В ящике комода нашёлся тонкий дневник в потрёпанном переплёте. Я осторожно открыла его, чувствуя себя немного виноватой за вторжение в чужую жизнь. Но мне нужны были ответы.

Записи оказались довольно скудными. Уитни не отличалась многословием или глубокими размышлениями. Короткие заметки о погоде, о работе в пекарне, о местных событиях. Несколько упоминаний о Джеймсе – судя по всему, том самом парне, действительно сделавшем ей предложение. «Джеймс опять приходил. Говорит, что любит меня. Не знаю, что ответить. Он хороший, но моё сердце отдано незнакомому рыцарю, проезжавшему наш город месяц назад».

Последняя запись была датирована вчерашним числом: «Не могу больше так жить. Одно и то же каждый день. Та же пекарня, те же лица, те же разговоры. Мама не понимает. Никто не понимает. Хочу убежать куда-нибудь. Хочу другой жизни. Хочу найти его».

Я закрыла дневник, чувствуя странную смесь сочувствия и вины. Похоже, настоящая Уитни была несчастна в своей жизни. И той еще мечтательницей. Судьба распорядилась так, что я заняла её место. А что всё-таки случилось с настоящей Утини? Где она сейчас? В моём теле в Москве?

Мысли роились в голове, но ответов не было. Единственное, что я могла сделать, – это действовать в рамках сложившейся ситуации. А ситуация требовала спасать пекарню от разорения. Не хотелось бы оказаться на улице.

Я вытащила из комода лист бумаги и карандаш, начав составлять список идей. Если мои кулинарные знания из будущего могли помочь, то я воспользуюсь ими на полную катушку! В конце концов, хороший хлеб и выпечка – это не только высокие технологии, но и правильный баланс ингредиентов, техника замеса, контроль за ферментацией теста.