Закончив записывать свои идеи, задула свечу, и легла в кровать, немного успокоенная составленным планом действий.

Утром, пока Маргарет спит, я проведу несколько экспериментов. Попробую создать новое тесто, используя имеющиеся ингредиенты, но в других пропорциях. Если повезёт, мой опыт су-шефа сможет превратить заурядную провинциальную пекарню в нечто особенное. Неповторимое!

С этой мыслью я провалилась в беспокойный сон, где московская кухня переплеталась с викторианской пекарней, а голос Винта превращался в скрипучий голос лавочника Оливера.

Глава 3. Вкус перемен

Проснулась я задолго до рассвета, ещё до того, как пропели первые петухи. Тело Уитни требовало больше сна, но мой разум бурлил от идей, не позволяя расслабиться. Бесшумно спустившись на первый этаж, я зажгла свечу и осмотрелась, теперь уже с профессиональным интересом.

Несмотря на примитивность оборудования, здесь было всё необходимое для базовой выпечки: мука, вода, соль, дрожжи, немного сливочного масла, яйца, сахар, мёд, пара баночек со специями и изюм. Не густо по современным меркам, но для начала достаточно.

Я решила начать с самого простого – улучшить тесто для булочек. Основная проблема вчерашней выпечки в её жёсткости и сухости. Нужно добавить больше жира, продлить время расстойки и пересмотреть температуру выпекания.

Растопив печь, отмерила муку, стараясь выбрать самую качественную из доступной. Вместо обычной воды использовала слегка подогретое молоко, добавила больше сливочного масла и щепотку соли, чтобы усилить вкус. Для сладости взяла мёд, он придаст глубины вкусу и улучшит текстуру.

Замешивая тесто, наслаждалась процессом. После нервного напряжения московского ресторана во всем происходящем сейчас было что-то умиротворяющее: простая обстановка, обыкновенные инциденты, и тишина.

Ничего сверхъестественного – просто мука, вода, дрожжи и руки, превращающие их в нечто большее.

Для начинки приготовила смесь из мёда, корицы, небольшого количества сливочного масла и измельчённого изюма. Затем тонко раскатала тесто, распределила начинку, свернула всё в рулет и нарезала на порционные кусочки. Получились аккуратные спирали – гораздо более привлекательные, чем бесформенные комки Маргарет.

Пока булочки подходили под влажным полотенцем, взялась за обычный хлеб. Основная проблема вчерашних буханок – отсутствие вкуса и плохая текстура. Решением могла стать длительная ферментация и предварительная опара. Я отделила часть муки и дрожжей, смешала с тёплой водой и оставила бродить. Это должно было придать хлебу более глубокий вкус и аромат.

Увлёкшись работой, не заметила, как пролетело время. Лишь когда на лестнице послышались шаги, я очнулась будто от транса.

Потянулась, чтобы размять затёкшие мышцы, и втянула в себя умопомрачительный аромат, коим наполнилась вся пекарня. Пахло восхитительно!

– Уитни? – Маргарет остановилась в дверях, с удивлением оглядывая кухню. – Что ты делаешь в такую рань? И что это за запах?

Я повернулась к ней, чувствуя, как по лицу расплывается счастливая улыбка.

– Доброе утро, мама. Я решила поэкспериментировать с рецептами. Попробуй.

Я протянула ей одну из булочек с корицей. Маргарет взяла её, с подозрением оглядела и всё же осторожно откусила и… так и застыла, выпучив глаза и приоткрыв от шока рот.

– Боже мой! – выдохнула она. – Это что такое?! – она, будто не веря, откусила кусок побольше. – Это… Это… Я шищас языг прогл-чу, – прожевав, добавила: – какая вкуснотища! Как ты это сделала?!

– Немного изменила пропорции и добавила мёд в тесто, – я пожала плечами, стараясь скрыть удовольствие от её реакции. – И по-другому приготовила начинку.

Маргарет осмотрела пекарню, замечая опару для хлеба, нарезанные рулеты с корицей, новые формы для выпечки.

– Но мы же всегда делали всё по-другому… по рецептам твоей бабушки.

– Иногда полезно попробовать новое, – осторожно сказала я. – Мне кажется, эти булочки понравятся покупателям.

Маргарет нахмурилась.

– Но ты использовала больше масла и мёд! Это дорогие ингредиенты, Уитни. Мы не можем себе позволить такую роскошь.

– Это не роскошь, а необходимость, – возразила я. – Если наша выпечка будет вкуснее, люди будут готовы платить больше. Мы сможем поднять цену с пяти до семи пенсов за штуку, и покупатели не будут возражать.

– Семь пенсов! – Маргарет покачала головой. – Никто не станет платить такие деньги!

– Давай проверим, – предложила я. – Продадим сегодня часть булочек по старому рецепту по пять пенсов, а новые – по семь. Посмотрим, что выберут люди.

Маргарет колебалась, но аромат, наполнявший пекарню, и её впечатления от съеденной сдобы, были слишком убедительными аргументами.

– Хорошо, – наконец сдалась она. – Но если новые булочки не будут продаваться, мы вернёмся к старым рецептам.

Я кивнула, мысленно зная, что этого не произойдёт. Разница в качестве слишком очевидна.

Мы продолжили работать вместе, и я заметила, что Маргарет с интересом наблюдает за моими методами. Когда я объяснила ей принцип опары для хлеба, она сначала отнеслась скептически, но увидев, как тесто становится более эластичным и ароматным, начала проявлять любопытство, задавая всё новые вопросы.

К открытию у нас было десять буханок обычного хлеба, десять – улучшенного, дюжина стандартных булочек с корицей и дюжина новых. Я аккуратно разложила их на витрине, стараясь сделать презентацию привлекательнее.

– Ты даже выкладываешь их по-другому, – насупившись, заметила Маргарет.

– Люди едят глазами, – ответила я, вспоминая уроки презентации блюд. – Если выпечка выглядит аппетитно, её охотнее покупают.

Матушка Уитни покачала головой, но ничего не сказала. Я чувствовала её смятение: с одной стороны, привычка и традиции, с другой очевидное улучшение продукта.

Первым покупателем оказалась пожилая женщина, приходившая и вчера. Она привычно попросила буханку ржаного хлеба, но затем принюхалась.

– Чем это так замечательно пахнет, миссис Браун?

– Это наши новые булочки с корицей, – ответила Маргарет. – Уитни решила попробовать новый рецепт.

Женщина взглянула на витрину.

– Они выглядят по-другому. И стоят дороже?

– Да, семь пенсов за штуку, – Маргарет произнесла цену с явной неловкостью. – Но у нас есть и обычные, за пять.

К моему облегчению, женщина даже не взглянула на дешёвые.

– Дайте мне две новых, пожалуйста. Они так восхитительно пахнут, что я не могу устоять.

Когда она ушла, Маргарет посмотрела на меня с удивлением.

– Миссис Паркер никогда не брала больше одной булочки. И она даже не торговалась из-за цены!

Я улыбнулась, но воздержалась от комментариев. День только начинался.

К полудню произошло маленькое чудо. Новые булочки закончились. Все до единой. Покупатели, привлечённые ароматом, доносившимся из пекарни, приходили специально за ними. Некоторые брали по несколько штук, другие интересовались, будут ли завтра ещё. Обычные булочки оставались почти нетронутыми, как и стандартный хлеб. Зато улучшенный также пользовался спросом, хотя и не таким ажиотажным.

– Невероятно, – прошептала мама, пересчитывая выручку. – Мы заработали больше, чем за весь прошлый понедельник. И это только половина дня!

Я кивнула, чувствуя прилив профессиональной гордости. В этом мире не было современных технологий и изысканных ингредиентов, но основы хорошей сдобы оставались неизменными в любой эпохе.

– Нужно приготовить ещё, – сказала я, закатывая рукава. – Люди будут возвращаться.

Маргарет больше не возражала. Мы вместе замесили новое тесто, и на этот раз она внимательно следила за каждым моим движением, запоминая пропорции и технику.

Вторая партия булочек была готова к трём часам, и мы едва успели выложить их на витрину, как колокольчик над дверью зазвенел, оповещая о новом покупателе.

В пекарню вошёл молодой человек с приятным открытым лицом и копной каштановых волос. Увидев меня, он слегка покраснел.

– Здравствуй, Уитни, – проговорил он, теребя в руках кепи. – Я слышал, тебе вчера стало плохо. Как ты себя чувствуешь?

Я растерялась, не зная, как реагировать на человека, явно знакомого с настоящей Уитни.

– Спасибо, уже лучше, – осторожно ответила я.

– Это Джеймс Тернер, – поспешила вмешаться Маргарет. – Сын кузнеца. Ты непременно вспомнишь Джеймса, дорогая.

Так вот он какой, тот самый Джеймс из дневника! Парень, сделавший Уитни предложение и получивший отказ.

– Конечно, вспомню, – солгала я, улыбаясь юноше. – Ты хочешь купить что-нибудь, Джеймс?

Он смутился ещё больше.

– Вообще-то я пришёл узнать, не нужна ли вам помощь. Отец сказал, у вас могут быть трудности с оплатой долга Оливеру.

Маргарет напряглась.

– Мы справимся, спасибо. Дела начинают налаживаться.

– Но если вам всё же понадобится помощь, – настаивал юноша, при этом не сводя с меня глаз, – я всегда готов…

– На, попробуй, – перебила я, протягивая ему булочку. – За счёт заведения.

Джеймс послушно взял угощение и на автомате откусил. Его глаза тут же широко распахнулись:

– Это потрясающе! Ты сама их испекла, Уитни?

– Да, по новому рецепту, – я улыбнулась, наблюдая за эмоциями на его симпатичном, но простоватом лице.

– Никогда не пробовал ничего подобного, – искренне сказал он. – Это что-то незабываемое!

Я почувствовала странное смущение от его похвалы, хотя комплимент предназначался не мне, а настоящей Уитни.

– Я рада, что тебе понравилось.

– Можно мне взять ещё несколько? – спросил Джеймс, доставая монеты. – Отец обожает сладкое.

Когда он ушёл, Маргарет многозначительно посмотрела на меня.

– Он хороший парень, Уитни. И очень тебя любит.

Я промолчала, не зная, что ответить. Но раскрывать тайные мечты девушки и не подумала.

Вечером, когда мы уже собирались закрыть пекарню и подсчитать размер выручки, колокольчик на двери снова зазвенел. Маргарет недовольно нахмурилась:

– Мы закрыты! – крикнула она, направляясь в торговый зал. Я увязалась за ней следом.

На пороге стояла пожилая женщина с седыми волосами, затянутыми в строгий пучок. Её тёмное платье и внимательный взгляд создавали впечатление человека, привыкшего к уважению.

– Здравствуйте, миссис Браун, – произнесла она низким, чуть хрипловатым голосом.

– Мадам Эдит, – Маргарет явно смутилась. – Чем обязаны вашему визиту городской травницы?

Так это та самая Эдит! Я с любопытством разглядывала женщину, о которой уже слышала от местных сплетниц. Её считали немного ведьмой – она лечила травами, давала советы и, если верить слухам, иногда предсказывала будущее.

– Я пришла увидеть твою дочь, – прямо ответила Эдит, переводя взгляд на меня. – Говорят, недавно с ней случилось нечто необычное.

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Этот пронзительный взгляд, казалось, видел меня насквозь – не тело Уитни, а именно меня, Елизавету.

– Просто небольшой обморок от усталости, – вмешалась Маргарет. – Ничего необычного.

– Правда? – Эдит продолжала смотреть на меня. – А мне кажется, произошло нечто гораздо более интересное. Не так ли, дитя?

Я сглотнула, не зная, что ответить. Эта женщина каким-то образом чувствовала, что я – не та, за кого себя выдаю?

– Я просто упала и ударилась головой, – осторожно произнесла я. – Ничего более.

Эдит улыбнулась, и в этой улыбке было что-то знающее, почти зловещее.

– Конечно-конечно. А сегодня ты вдруг стала печь совершенно не так, и весь город говорит о твоих волшебных булочках. Совпадение, не иначе.

– Уитни всегда была талантливой, – защищая меня, сказала матушка. – Просто решила попробовать что-то новое.

– Несомненно, – кивнула Эдит, не отрывая взгляда от моего лица. – Что ж, я тогда зайду в другой раз…

Она развернулась и вышла, оставив после себя лёгкий аромат трав и ощущение тревоги. Какая она странная.