– Не ты одна. Не было у нас такого в школе, мы вчера с Благой часа три вспоминали.

– Ну имя неплохое, – сказала Еся. – Приветливый, гибкий, предрасположен к сильной любви.

Все уставились на старосту:

– Да ты шутишь. Кто ж в наше время жениха выбирать по имени будет?

– Мама моя! И твоя, кстати, тоже. А еще ее мама, и ее, – водила ладонью Есения, намекая на всех собравшихся. – Ладно тебе, с этим надо просто смириться. Нет, я не имею в виду замуж по указке, но лучше не спорить, уж поверь.

– Вот, кстати, да, – вступилась Кола. – К нам когда приходят, я тоже только улыбаюсь и молча киваю. Пусть думают, что я в этом очень заинтересована, мол, приглядываюсь, замуж невтерпеж, тогда меньше лезть будут.

– Точно-точно! Схема рабочая, только стоит показать, что ты замуж не хочешь, все, пиши пропало, – сказала Вецка. – Меня мать полгода назад уже сама сватать собиралась, повезло вовремя себе любовь выдумать, теперь все молчат в тряпочку. Уж двадцать первый век на дворе, насильно отдать закон не позволит, но чтобы лишний раз приключений на жопу не искать, лучше просто не перечить.

Мне мать ни одной анкеты не показала, благо, на ее профессиональный взгляд, свататься к парню последнее дело, а сама бесится, что претендентов на мое сердце не мелькает каждую неделю по три. Понятно, что я «у мамы самая красивая!», только не помешало бы трезво оценивать ситуацию. Была бы я как Благана: белокурая и крепкая… но я, как и Треня, вся в мать: мелкая, чернявая и худая, и эти парадные одежды смотрятся на мне хуже, чем на вешалке.

Мы выехали за город, и в надежде успокоиться я очень некстати переключила внимание со своей несчастной персоны на окружающих. Ольга отвернулась к окну и замерла, будто впервые в жизни видит заснеженное поле, остальные уткнулись в смартфоны или задумчиво пялились в потолок, только бы не встречаться со мной взглядами.

– Да вы издеваетесь, – проворчала я.

Вырядились, как на выпускной! И ладно бы тоже в сарафанах, так нет: джинсы, юбки, брюки, на Вецке новый спортивный костюм с вышитыми лампасами. Хоть одна бы в рубахе пришла! Еська даже без кокошника, еще и платье напялила. И они мне тут про традиции рассказывали…

Я, конечно, тоже планировала сегодня надеть что-нибудь из парадного, но и подумать не могла, что у нас тут кастинг в модельное агентство намечается.

Зуд в носу возобновился, глаза опять заплыли.

– Да ладно тебе, Мила, – спохватилась Ольга. – Ты отлично выглядишь!

– Да-да! Очень красивый сарафан!

– И колготы что надо.

– А помада тебе не идет, ты вот как есть красотка.

Я привстала и потянулась за сумкой, игнорируя сочувственные речи. Спасибо хоть все цветастые, как рушники, и у меня есть шанс затеряться в толпе. Я скинула валенки и достала из сумки школьные кеды Третьяка. Вот почему с обувью сообразила, а до джинсов не доперла? Какая разница, оверсайз же в моде!

– Мила, – Есения уставилась на кеды, – не пори горячку, там мороз, вдруг у них стадион открытый.

– Не страшно, – буркнула я, справляясь со шнуровкой. – У меня колготки с пятерным начесом.

Я закончила с переобуванием, когда автобус съехал с трассы и остановился перед высокими коваными воротами. Мы прилипли к окнам, как охочие до новых территорий туристы. Нечасто удается побывать в закрытых учебных заведениях подобного элитного типа, и все мы ожидали увидеть как минимум новомодные корпуса со сверкающими панорамными окнами и парковку, заставленную спорткарами, но уже минуты три катились по брусчатому пустырю.

Все академии располагались за городом, у них была своя инфраструктура, и по рассказам, даже лучше столичной. Здесь студенты жили весь учебный год и бывали в городе только по выходным. Высшая медицина, экономика и юриспруденция, технологии и дизайн. В рекламе такие места не нуждались, потому что поступить сюда можно только по семейному поручительству или по другим внушительным связям, и поэтому для нас они представляли немалый интерес.

Ольга повела плечами и заерзала:

– Ну это точно не дизайн. Сеня, а мы в какую академию-то едем?

Староста натянула на голову платок и потупилась:

– А я не уточняла, думала юридическая, откуда в художке команда по клюшкованию, там девки одни…

Я отвлеклась от череды черных двухэтажных построек по бокам и свесилась в проход, чтобы разглядеть в лобовое стекло главный корпус. В глаза бросились мощные резные ставни из красного дерева. Какой-то Кощеев дворец, а не учебка…

– Уж точно не мед, – сказала я.

На прогрессивную общину, коими виделись нам все академии, это место вообще не походило. Мне, конечно, впору радоваться, вдруг и сарафанами тут никого не удивишь.

Автобус остановился, и мы нехотя потянулись на улицу, где сбились в плотный комок, опасаясь сдвинуться с места. Центральное здание академии было поистине исполинских размеров и нависало над нами вычурной громадой, как черная грозовая туча.

Но стоит отдать должное организации – вся немалая мощенная камнем территория оказалась очищена от снега, и валенки не зря остались валяться под сидением в автобусе.

Клюшкари были одеты в красные с желтыми полосами спортивные костюмы, и когда они вооружились огромными сумками с экипировкой, мы с девчонками стали не так ярко выделяться, хоть все равно наша пестрая компания смотрелась здесь как горстка леденцов в вороненом котле.

– Красота, – не стесняясь, оценил нашу ошалелую компанию физрук, по совместительству главный тренер. – Да нам с такой группой поддержки и обереги не нужны!

Мы скромно улыбнулись Петру Степанычу и медленно двинулись вслед за парнями ко входу. В том, что заведение элитное, никто из нас не сомневался уже после ворот. Обрамленные витиеватой ковкой из черненого серебра входные двери и вычищенный двор это подтвердили, но, когда мы зашли внутрь, скрыть восторга все равно не удалось.

Мы, сгрудившись у самого порога, старались вести себя как воспитанные городские особы, ведь золотыми шпросами на высоких окнах, бархатными шторами с кисточками и коврами на каждом углу нас не удивишь, но главное здесь было не в роскоши. Каждый дюйм академии был пропитан духом нави, силой заговоров и благословений. Если бы мы не работали с подобным изо дня в день, могли бы и не заметить, однако обережная вышивка очень развивает восприимчивость. Там и стежок чувствовать надо, а здесь каждый карниз сделан вручную с большим трудом и благодетельностью. Мы старались держаться изо всех сил, но уже спустя минуту охали, как деревенщины.

– Да-а-а, Петро. Я смотрю, честно выигрывать вы не собираетесь! – громогласно прокатилось по залу. – Это что за красны девицы?!

Мы встрепенулись, отложили изучение резных сюжетов на перилах и дружно поклонились стоящему на лестнице невысокому мужичку в черном костюме, которого даже не сразу заметили. Холщовые штаны и простая подпоясанная красным кушаком рубаха на нем чем-то напомнили мне пижаму Олега, только сидели они как брюки и смокинг. Мужик с интересом рассматривал нас и улыбался, подкручивая седые усы. Где-то я его уже видела…

– А ты как думал! В этом году брошены все силы, – ответил ему физрук. – Это наши вышивальщицы. Хотят изучить предмет для «секретной» курсовой работы, – перешел он на шепот. – Надеюсь, не проблема?

– Шутишь? – Мужик внезапно нахмурился и так же резко воссиял. – Наши двери для народников всегда открыты. А для красавиц и подавно!

– Это что за богатырь-угодник в отставке?.. – шепнула Ольга.

В голове будто лампочка зажглась. Да это ж Сорочинка! Кто-то позади поперхнулся на вдохе. В глаза сразу же стали бросаться молоты Сварога, без которого тут не обошлась ни одна картина и резьба. И как сразу не доперли?! Конечно, для нас это фактически родные стены, и за академию это место никто не считал. Юридический… Как же.

– Что ж! Я рад приветствовать вас в стенах Сорочинской академии, чувствуйте себя как дома, – улыбнулся мужчина нам и перевел взгляд на спортсменов. – А вы чего встали? Дорогу забыли, карту начертить?! – рявкнул он так грозно, что даже у меня нога дернулась.

Перед нами стоял Горислав Деянович, директор академии, с которой у нашего института издавна сложилась крепкая дружба. Даже в приветственных буклетах Сорочинке был посвящен один маленький абзац. Сюда можно попасть и без связей, родственных или блатных, достаточно родиться с проклятием или получить его в течение жизни – и смело паковать чемоданы.

Каждое лето в сети появляется куча объявлений, где обещают проклясть ваше чадо «быстро, эффективно и безболезненно», чтобы повысить шансы на поступление в подобное место. Здесь продолжали развивать ведические традиции, волхование и зелейную фармацевтику, ведь это настоящий чернокнижный НИИ!

Наша группа завистливо поджала губы. Покровительствующий бес хоть и проклятие, но открывает совершенно другие перспективы. Уж местные специалисты в миру точно будут нарасхват. Мы даже погадать боимся, потому что потом иголку в руках не удержим, а здешним студентам подобное нипочем, и по сути это был тот же народный институт, только с немного иным уклоном.

Сила духа не имеет окраски, она олицетворяет силу рода и магию окружающего нас мира, где перед бурей всегда затишье, после дождя радуга, после грома молния, а после ночи рассвет. Двойственность мира присутствует в каждом из нас, но если ювелиры на нашем потоке специализируются на обережной магии, здесь студенты смело работают с воинской или тяжелой бытовой, и учатся тут потомки ведунов и ведьм, оборотни и прочие счастливчики, к которым ни одна порча уже не прилипнет. Поговаривают даже, что род Горислава Деяновича берет свои корни от Яги.

На третьем курсе у нас будет здесь несколько выездных лекций в модуле «Погребального шитья», где семантика очень уж отличается от привычной обережной и требует тесного знакомства с Навью.

Директор повел нас за собой по просторным коридорам академии с экскурсией, когда приметил на лицах неподдельный восторг и любопытство.

– Потрясающе…

– Ты на перила глянь, сколько ж им лет, пятьсот?

Мы поднимались по широкой лестнице, спотыкаясь на каждом шагу. Всем вмиг стало плевать и на манеры, и на женихов, потому что даже рамы для картин тут были вырезаны из дерева-громовицы. Благана Перуну молится каждый день, только чтобы одну щепу урвать, ведь дуб, пораженный молнией, для знахарок дороже золота, а тут из него, наверное, даже парты сделаны!

В коридорах стояла не свойственная учебному заведению тишина. Лекции в разгаре, и на них вряд ли кто-то будет спать. Вылететь из академии можно на раз-два, а дальше только в менеджеры и дорога, ведь с проклятием да без диплома – прямой путь в шарлатаны, а там и до тюрьмы недалеко. У меня даже на маму работает парочка свах, закончивших подобные вузы, ведь приворот снимать дело далеко не белое: иногда такая сильная магия попадается, что и черта просить о помощи приходится.

– Что ж, красавицы, – директор глянул на часы. – Готовность – час, свободному перемещению не препятствую, но рекомендую не опаздывать, – он строго на нас посмотрел и указал рукой: – Выход на арену в конце коридора.

Мы благодарно поклонились в могучую спину директора и столпились в кружок. Половина группы сразу предпочла занять места на арене, чтобы не опоздать и не сыскать себе проклятья, остальные горели желанием изучить здесь каждый угол и вообще не смотреть матч, но разгуливать без сопровождения не рискнули и идею поддержали, а меня последние пятнадцать минут волновал совсем иной вопрос…

– Есть у кого с собой ножницы?

Есения и Ольга зарылись в сумки:

– Зачем тебе?

– У меня есть, на, – протянула мне княжна маленькие маникюрные ножнички.

– Идите, я догоню, – я оглянулась в поисках уборной и, прихрамывая, двинулась в противоположную сторону.