Людмила Лаврова: Я с тобой!

Людмила Лаврова
Я с тобой!

© Лаврова Л. текст, 2025.

© ООО «Издательство АСТ», 2025.

* * *

Людмила Лаврова – российская писательница, лауреат премии «Писатель года» за 2022 год, а также автор канала Lara’s Stories. Благодаря теплым жизненным рассказам, основанным на реальных историях, страница Людмилы в Дзене занимает лидирующие позиции по количеству прочтений, а число ее подписчиков уже более 200 тысяч.

Беседка

– Это что за безобразие, Алексей Иванович? Что вы тут устроили? Здесь же дети гуляют! А у вас гвозди валяются, инструмент всякий! Вам делать больше нечего? Так посидели бы, газетку вон почитали, как другие, или в домино сыграли бы! А вы устроили непонятно что во дворе!

Вероника Матвеевна, пылая праведным гневом, отчитывала невысокого мужчину, который, не обращая на нее ни малейшего внимания, продолжал шлифовать доску. Другие лежали рядом, ожидая своей очереди.

– Я, кажется, с вами разговариваю?! – Вероника Матвеевна начала терять терпение. – Это, в конце концов, просто невежливо, так вести себя с женщиной.

Алексей Иванович вздохнул, отставил в сторонку готовую доску и спросил:

– Вероника Матвеевна, если память мне не изменяет, то у Гриши занятия через две минуты. А вы еще во дворе. Не опоздаете?

Женщина испуганно ахнула, глянув на часы, и поспешила к подъезду, тут же забыв о соседе и его непонятных делах. Внук ее жил по жесткому расписанию и отступить от него было сродни катастрофе вселенского масштаба. Особенно в той части, где дело касалось скрипки. Гриша, который скрипку терпеть не мог, пытался бунтовать, но бабушка была непреклонна:

– С твоими способностями ты можешь стать гениальным музыкантом. И потом мне скажешь спасибо за то, что я настаивала.

Расписание Гришиных занятий знали все соседи, так как Вероника Матвеевна очень гордилась своим талантливым внуком.

Гриша благодарить бабушку не спешил, но, стиснув зубы, пилил по нервам всему двору свои гаммы и дрался с пацанами, которые поднимали его на смех всякий раз, как он выходил во двор.

– Гришка! Беги домой! Пять минут осталось! Бабушка заругает!

Вот и сейчас ему очень хотелось пойти во двор и помочь Алексею Ивановичу, но, точно зная, что скажет по этому поводу бабушка, Гриша только вздохнул, отошел от окна и принялся настраивать инструмент.

Ему сейчас было вдвойне обидно, что придется заниматься вместо того, чтобы пойти во двор, ведь идея, над которой трудился сейчас сосед, была его, Гриши. С месяц назад болтаясь по двору, он увидел Алексея Ивановича, который сидел на скамейке, низко опустив голову, и вид у него был такой, что Гриша не раздумывая подошел и спросил:

– Вам плохо?

Алексей Иванович не ответил. Он так и продолжал сидеть, никак не реагируя на мальчика, а Гриша только сейчас заметил, что в руках у соседа поводок, а собачки, маленького Чарлика, который был похож на что угодно, только не на собаку, рядом нет.

– А где ваш Чарлик? – невольно вырвалось у Гриши, и Алексей Иванович вздрогнул, а потом поднял голову.

Объяснять больше ничего не надо было. Гриша и так все понял. Чарлик был старенький. Его завела когда-то жена Алексея Ивановича, чем насмешила всех соседей и мужа просто до слез.

– Собака? Это собака?

Глядя на нелепое тонконогое, дрожащее, тщедушное существо, хохотали все вокруг.

И только Нина Петровна, хозяйка Чарлика, не смеялась над своим питомцем. И запретила это делать мужу. Она гордо выносила «на травку» своего грозного охранника и глубоким контральто вещала на весь двор:

– Лучшего мужчины в моей жизни не было! Внимательный, ласковый, глаз с меня не спускает! Мечта любой женщины! А вы – завидуйте молча! Не всякой в моем возрасте выпадает столько внимания и ласки!

Алексей Иванович посмеивался, стоя рядом с женой.

– Блоха! Ха-ха!

Нина Петровна брала на руки Чарлика и показывала мужу язык:

– Мелко, мой дорогой! Мелко!

И в этом коротеньком разговоре было столько теплоты, что соседи невольно расцветали улыбками, ведь все знали историю этой пары.

Со своим мужем Нина Петровна познакомилась в военном госпитале, где работала старшей медсестрой. Она плыла по коридору, покрикивая на медсестричек, которые, по ее мнению, не торопились исполнять свои обязанности, когда столкнулась с зареванной, растрепанной пожилой женщиной. Та привалилась плечом к стене и плакала так, что дрогнуло даже суровое сердце Нины.

– Что такое? Что это за водопад? Чем я могу помочь?

Женщина подняла на нее глаза, и Нина поразилась, насколько они были глубокими, черными как ночь и глубокими как омут.

– Сын… Там сын мой… Жить не хочет… А я ничего сделать не могу… Он меня не слушает…

Женщина еще что-то говорила, но Нина уже махнула сестрам, чтобы принесли воды, а сама шагнула в палату, прикрыв за собой дверь. Этот бокс был на двоих, и она точно знала, что здесь пока только один пациент.

Нина смотрела на мужчину, который лежал на кровати, уставясь в потолок, и размышляла.

Из тяжелых, значит… Так в их отделении называли не тех, кто пострадал от ранения или перенес сложную операцию, а тех, кто отказывался бороться за жизнь. С такими пациентами было сложнее всего, ведь многое зависит от того, как человек будет бороться за то, чтобы встать на ноги.

Только этому пациенту на ноги становиться не придется… Точнее, если и придется, то только на ту, которая уцелела. Нина присмотрелась повнимательнее, а потом сделала шаг к кровати и загремела:

– Что? Плохо тебе? Разлегся тут! Жалеет себя! А мать не жалеешь? Все глаза выплакала! Думаешь, герой? Нет, милый, ни разу ты не герой! Воевать любой может, а вот жить после – это как раз подвиг настоящий! А ты что себе позволяешь?

Мужчина медленно повернул голову, словно не веря ушам своим, и удивленно спросил, как только Нина сделала паузу в своем монологе:

– Вы почему так кричите?

– Да мало ли! Я карточку не видела. Может, у тебя еще и контузия. Иначе бы мать услышал, хотя она у тебя тоже не тихая, как я заметила.

Голос ее звучал уже спокойнее, и мужчина разглядывал ее так внимательно, что Нина, суровая Нина, даже слегка поежилась.

– Странно! – задумчиво сказал, наконец, мужчина.

– Что?

– Вы первая, кто со мной здесь не миндальничает.

– Обойдешься! Вставать когда думаешь?

– А зачем?

– Надо! – отрезала Нина.

И почему-то это ее коротенькое: «Надо!» стало отправной точкой к выздоровлению Алексея.

Это потом его мать, Зоя, расскажет, как почти две недели после потери связи не знала, где ее сын, и искала его по всем возможным каналам, подняв на уши бывших сослуживцев мужа. Как ушла от Алексея жена, узнав, что ранения его тяжелые и он на всю жизнь останется инвалидом. Как прервала она беременность, а потом рассказала об этом, придя в госпиталь и популярно объяснив мужу, зачем это сделала. Как не ответила на вопрос бывшей уже свекрови, для чего все это ей понадобилось. И как Алексей, зажав в зубах подушку, кричал так, что белки глаз стали вдруг ярко-алыми, а слезы перестали приходить, словно высохнув на годы вперед от невозможности происходящего.

– Он дважды возвращался целым и невредимым, а в этот раз… Не хранила его любовь, видимо… Потому, что не было ее уже… И некому, кроме меня, было за него молиться…

Нина тогда удивленно глянула на эту женщину, которая так спокойно призналась в том, что верит во что-то большее, чем теория эволюции.

– Что, милая? Думаешь, что я с ума сошла? Нет. Знаю, что слышит меня небо. Иначе не вернуло бы мне сына. Пусть и такого. Зато – живой. А остальное… Время покажет.

Нина на время надеяться не стала. Алексея она поднимала, сама пока не понимая, зачем это делает. Ведь у нее была семья, был муж и своя, непростая и совсем невеселая жизнь. Болела мать, не получалось завести ребенка, а время безжалостно торопило, напоминая о возрасте при каждом взгляде в зеркало.

Когда «ее» пациент выписался, Нина обняла на прощание Зою и решила, что все закончилось. Алексей жив, а это главное. Дальше уже Зоя справится, а у нее, Нины, есть свои заботы.

Но все это оказалось лишь началом. Спустя полгода от Нины ушел муж, заявив, что устал ждать. И что он, вполне еще молодой и здоровый, нашел себе другую спутницу, которая ждет уже от него ребенка. А тратить свое время на «пустоцвет» он больше не готов.

А потом, спустя еще месяц, не стало мамы, и Нина с, одной стороны, потерялась в своем одиночестве, а, с другой стороны, выдохнула, потому что не было больше бессонных ночей и боли самого близкого человека, которую пропускаешь через себя всю до капельки, желая только одного – чтобы это поскорее закончилось и пришел покой. Не себе его желая, а тому, кому плохо…

Алексей появился перед госпиталем на следующий день после сороковин, как только узнал от Зои обо всем. Нина взглянула на него, стоявшего так прямо и спокойно, а потом кивнула молча, и они пошли к воротам, без слов все понимая и не желая разрушать, такую хрупкую пока, обоюдную надежду.

Расписались они очень тихо, не устраивая никаких торжеств, а потом уехали на Валаам, где давно хотели побывать оба. И именно оттуда «привезли» своего сына. Нина, которая не поверила сначала врачам, трижды пересдавала анализы, прежде чем убедилась, что ее мечта стала реальностью.

Они жили дыша друг другом. Найдя, наконец, того, с кем рядом было тепло и спокойно, до потери этого дыхания боялись упустить позднее свое счастье.

Сын рос, радуя родителей своими успехами, и Нина с Алексеем глазом моргнуть не успели, как их мальчик стал офицером и уехал к месту службы. Они остались одни. Именно тогда в маленькой их семье появился Чарлик, и Нина, отчаянно тоскующая по сыну, немного успокоилась.

Когда пришла весть о том, что сын женится, Алексей опасался, что жена покажет характер, ведь будущую невестку они ни разу не видели и знать не знали, что она из себя представляет. Но Нина и тут удивила мужа. Обегав все ювелирные в городе, она не нашла, что хотела, и, перерыв кучу каталогов, нашла мастера, который сделал на заказ два комплекта из кольца и серег. Эти украшения Нина повезла в качестве подарка будущей своей невестке и ее матери, которая жила в том же городе, где обосновался ее сын.

– Ниночка, невестке – понимаю, а зачем ее матери такой дорогой подарок? – Алексей разглядывал приготовленные бархатные коробочки.

– Затем, мой дорогой, что эта женщина теперь заменит меня рядом с мальчиком. Я хочу, чтобы она понимала – я ей доверяю и прошу о помощи.

Подарок будущая сватья оценила, но он оказался совершенно ни к чему. Зятя своего она и так приняла как сына сразу и безоговорочно. Дочь Зина поднимала сама, рано овдовев, и вложила в нее всю свою душу и сердце, надеясь сделать свою девочку счастливой. И когда поняла, что ее желание полностью совпадает с желанием зятя, сделала все, чтобы «дети» поняли – она рядом. И их счастье – это ее счастье тоже.

С Ниной они общий язык нашли как-то сразу и без лишних вопросов. И до самого ухода из жизни Нины общались очень тесно, став по-настоящему близкими подругами.