Маскарад благих желаний (страница 8)
– Заскучаешь и сбежишь.
– Не сбегу! – клялась она.
– Через месяц сбежишь. И да, тебе придется помогать мне по хозяйству, прислуги там не будет.
– Не сбегу, – уже не так уверенно обещала она.
Он дал ей слишком большой срок – месяц. Жена сбежала через полторы недели. Тихо собрала вещи. Выгнала машину за ворота и укатила, даже не простившись.
И, странные дела, Гришин вздохнул с облегчением. И начал учиться жить отшельником.
Поначалу было сложно от того, как вокруг тихо. И он включал телевизоры во всех комнатах на полную громкость. Если спутниковое телевидение шалило и не выдавало четкого сигнала, врубал музыку. Лишь бы заглушить тишину. А потом…
А потом начал находить в этом безмолвии удивительную прелесть. И научился слышать шелест листвы, ощущать аромат трав и цветов на утренней заре, а шум дождя по мягкой кровле действовал на него лучше любого успокоительного. И что главное: Гришин почти перестал принимать алкоголь. Круглый год ездил на рыбалку на дальний пруд. Усаживался на маленький складной стульчик и часами наблюдал за поплавком. Косил траву, потому что ему нужно было сено, он развел кроликов и привез на двор козу. Собирал грибы, ягоды и орехи. Зимой ходил на лыжах – далеко и подолгу. Потом топил баню и парился в ней часа два. И так…
Так прошло почти четыре года. Он не заметил как! Потому, наверное, что был безмятежно счастлив. Вложенные средства работали, принося стабильную прибыль. И для этого ему не надо было целыми днями находиться в офисе, метаться по встречам, подставлять, отжимать, нервничать. К нему повадились в гости старые друзья, поначалу не понявшие его выбора, а теперь начинающие ему тайно завидовать. Они пытались зазывать его на отдых за границу, чем вызывали у него искреннее недоумение:
– Чего я там не видел? – восклицал Гришин. – Жара, духота, толпы туристов, насекомые…
Друзья согласно кивали. И один из них в последний свой визит признался, что ведет переговоры с властями о покупке участка земли по соседству с Гришиным.
– Не совсем рядом, не переживай. Между нашими участками будет метров восемьсот, – успокоил он разволновавшегося Гришина. – Ничего я в твоем природном ландшафте не нарушу. Зато будем с тобой друг к другу на чай вечером ходить.
Строительство начали минувшим летом, дело шло к завершению. Друг часто навещал его, заезжая на стройку. И Гришин не знал: радоваться ему такому соседству или нет? Решил, что пока не станет об этом думать. Его личных границ никто не нарушал.
Бывшая жена, правда, попыталась навязаться. Но он ей отказал.
– Тебе нечего тут делать. Было время, когда я разрешил тебе пожить. Оно ушло. На этом все.
От друзей Гришин знал, что она не смогла хорошо устроиться после развода. Благополучно прожгла деньги, которые он ей оставил. А он ведь дал ей даже больше, чем планировал. И при бережном отношении к средствам ей хватило бы года на четыре. Бывшая жена ухитрилась спустить все за полгода.
Потом она продала квартиру в центре Москвы, которую он ей подарил. Купила две двушки в спальном районе. Одну, по сведениям, сдавала. Во второй жила сама. Несколько раз пыталась устроиться на работу, но отовсюду сбегала. И, по последним данным, работала где-то прислугой.
Честно? Он о ней почти не вспоминал. Он перевернул эту страницу. На этом все.
Глава 9
С прошлой осени у Гришина появилось новое занятие. От скуки ли или еще из какого интереса он вдруг выкупил запущенное здание в ближайшем коттеджном поселке. И организовал там пекарню.
Конечно, не на ровном месте случился у него интерес к пекарскому делу. Однажды летом, блуждая по крытому поселковому рынку в поисках хорошего куска баранины, он наткнулся на продавщицу пирожков.
Женщине на вид было под пятьдесят. Крепкая, румяная, с приятной улыбкой и удивительными карими глазами, светящимися молодо и интригующе. В джинсовом сарафане, джинсовой кепке, из-под которой выбивались русые кудряшки, она стояла за прилавком перед большой плетеной корзиной и приятным голосом, абсолютно ненавязчиво зазывала купить ее пирожков.
– С капустой, с яблочками, смородинкой, пышные, объедение просто! – перечисляла она достоинства своей выпечки. – Румяные, с пылу с жару. Молодой человек, купите пирожка!
Он не сразу понял, что это она его окликнула. Просто повернулся на ее голос, уж очень тот был приятным. А она смотрит прямо на него и улыбается.
– Вы мне? – ткнул он себя пальцем в грудь.
– Вам, вам, – рассмеялась она. – Подходите, не стесняйтесь.
– А я и не стесняюсь, – пробормотал он, ощущая странное смятение. Подошел с улыбкой. – Какой же я молодой человек? Я уже…
– Так и мне не шестнадцать! – воскликнула она.
И рассмеялась: звонко, заразительно, как девчонка. Потом откинула с корзины белоснежное вафельное полотенце. А там обнаружилось сразу пять берестовых туесов с пирожками. С такими, как она и нахваливала, – пышными, румяными. Картинка была как из сказки. И Гришин незаметно для себя попробовал все.
– Очень вкусно! – похвалил он. – Вам надо магазин открывать, Валентина. – Они к этому моменту уже познакомились. Где-то на третьем пирожке, кажется. – Такое мастерство должно быть признано. А то я смотрю, покупателей на рынке мало. Продажа идет так себе. Я прав? – мгновенно проснулся в нем не до конца уснувший бизнесмен.
– На рынок местные мало ходят. Либо с Москвы продукты везут. Либо доставку организовывают. Или в местные супермаркеты идут. Рынок для них – неприлично, – пояснила Валя, слегка поскучнев. – Вот, Михаил, если честно, то занялась я этим от безделья. Всегда готовила и пекла отлично. Семью кормила. А потом… Муж помер. Дети разлетелись. У всех свои семьи. Живут далеко. Общаемся только по видео. Редко навещают. Подруги в Москву перебрались. Новые коттеджи наши старые домики совсем выдавили. Земля дорого стоит, подруги и решились на продажу и переезд. Местные в Москву едут. А москвичи сюда. Чудно, правда?
Он согласился. Сам был из таких.
– А я все не решусь никак уехать. Дом добротный будто. Ремонта не требует. У меня сад. Огород. Вся начинка в пирожках оттуда. Я вообще-то редко здесь стою. От скуки свое умение время от времени применяю. Вы вот у меня сегодня первый покупатель…
В тот день Гришин оказался первым и последним ее покупателем, потому что скупил все. Вызвался проводить ее до дома. Она позвала в гости на чай. Он обрадовался и от приглашения не отказался. Вошел в ее ворота и обмер. Это было настоящее царство Берендея! Все цветет, плодоносит. Чистота и порядок на каждой клумбе, на каждой грядке. И пахло удивительно.
Они расположились на открытой веранде. И проговорили до самого вечера. Она рассказывала ему о своей жизни. Он о своей. И не соврал ни разу. О чем-то умолчал, да. Но не соврал. И пока говорили, размечтались о совместном проекте. Правильнее, Гришин предложил, заметив пустующее здание, когда шли к ее дому. А Валентина загорелась идеей.
Так в элитном поселке появилась пекарня. И если поначалу – недели две, точнее – покупателей было немного и чаще пекарню обходили стороной, то ближе к Новому году уже стояли очереди. А теперь и вовсе Валентина вела предварительную запись заказов. И подумывала нанять помощников.
Гришин в долю не вступал. За смешные деньги сдавал ей в аренду помещение и оборудование. Ну и выпечку с хлебом брал за так. В этом была его привилегия, и так решила Валя.