Свист в воздухе привел его в чувство. Молодой солдат поднял голову, и в этот момент позади него что-то ударило о землю. Тут же раздался взрыв. Валентин машинально вдавил голову в плечи. Потом обернулся и увидел падение осыпающихся комьев земли, зависшую в воздухе пелену дыма и зияющие своей пустотой окна в близлежащей деревенской избе, рамы которых были только что выбиты взрывной волной и осколками.

– Началось! – прошипел командир взвода. – Или немцы обнаружили нас, или заранее прощупывают очаги возможной обороны. На психику давят. Сейчас точно по дороге пустят небольшое подразделение из танков, бронемашин и мотопехоты. Будут избегать тех ошибок, что сделали два дня назад на шоссе. Если те проскочат, то идти дальше можно. Если завязнут, то опять молотить начнут, а потом широким фронтом развернутся.

Валентин попытался наглядно представить себе со слов командира картину предстоящего боя, сопоставляя слова взводного и уже увиденное им самим пару дней назад движение врага по шоссе и на пахотном поле. И в этот момент где-то сзади прогремел выстрел, очень похожий по звуку на те, что издавали орудия танков Т-34, работу которых ему уже пришлось видеть воочию. Еще через несколько секунд застучал пулемет, что-то загремело. До траншей долетели звуки работающего на предельных оборотах двигателя. Снова ударил пушечный выстрел.

– Разведку немецкую накрыли! – прокомментировал взводный происходящее где-то позади, за пределами небольшой деревни, обороной которой занималась их стрелковая рота.

Его слова были прерваны новым свистом снаряда в воздухе. На этот раз его удар пришелся точно на ту самую избу, возле которой прогремел первый взрыв, выбивший на ее фасадной стене все оконные рамы. Крыша строения разлетелась в стороны, одну стену вывернуло наружу, отчего поломанные концы изуродованных бревен стали торчать в разные стороны.

– Строили люди, строили! – громко произнес кто-то из солдат в траншее.

Слева от позиций стрелковой роты, на дороге, идущей от деревни через овраг и далее в поля и леса, появился тот самый немецкий танк, который около пяти минут назад ехал в другом направлении, предположительно с целью ведения разведки. Теперь он возвращался назад, но делал это не так гордо и уверенно, как при первом своем появлении. На этот раз скорость его была намного выше. Люк на крыше башни не был открыт, а из него не виднелись плечи и голова танкиста. Танк ехал не то по дороге, не то по обочине, метался из стороны в сторону. А от кормы его валил густой серо-белый дым. Едва танк с грохотом и лязгом миновал дно оврага и начал карабкаться по склону, как позади него снова прогремел пушечный выстрел, результат которого тут же дал о себе знать. От кормы вражеской машины отлетел во все стороны сноп ярких искр и брызнуло пламя. Он съехал вниз, прополз несколько метров по дну оврага и замер, не справившись со скопившейся в этом месте черноземной жижей. Люки его распахнулись, из них появился, стараясь быстро выбраться наружу из разгоравшегося корпуса машины, экипаж.

– Сафронов! – крикнул в сторону бойца младший лейтенант.

Боец ничего не ответил. Руководствуясь наукой, преподанной недавно ему старшим политруком, он навел прицел своей винтовки на горящий немецкий танк, поймал в него человека в форменной одежде, появившегося из люка на крыше башни, и плавно нажал на спусковой крючок.

– Снял! Молодец! – прокомментировал действия молодого солдата его командир.

Валентин быстро перезарядил винтовку. Поймал в прицел убегающего и карабкающегося наверх, на край оврага, танкиста и снова надавил пальцем на спуск.

– Есть! Снял! Молодец, красноармеец Сафронов! – уже более спокойным голосом произнес взводный.

Его слова были прерваны новым взрывом где-то позади, куда упали первые два снаряда и разрушили крестьянскую бревенчатую избу. На этот раз немецкий артиллерийский снаряд упал левее нее, под самую стену хозяйственной постройки, опрокинув ту и сложив набок, отчего она стала похожа на кучу грубо сваленных бревен.

Валентин успел лишь мельком взглянуть на результат работы гитлеровцев позади себя, как его внимание переключилось на появление впереди, за оврагом, нескольких боевых машин противника. На дороге показались три немецких танка, сопровождаемые полугусеничными бронетранспортерами.

– Судя по очертаниям, это легкие машины, – произнес, глядя в бинокль командир взвода. – Значит, усиливают разведку.

Услышав это, Валентин тут же вспомнил сказанные всего две минуты назад слова младшего лейтенанта, предвидевшего действия противника. Но все могло сейчас начать развиваться иначе. В дело вмешалась та самая сила, что прервала разведывательный рейд первого немецкого танка, разворотив его корму точным пушечным выстрелом.

Колонна из трех легких танков на дороге и шедшие за ними бронетранспортеры остановились. Люки передних машин, из которых виднелись головы и плечи танкистов, начали закрываться. Из-за бортов бронемашин перестали выглядывать пехотинцы в касках. Что-то или кто-то мешал им двигаться вперед.

– Команды ждут, – глядя в бинокль, произнес командир взвода.

Валентин снова прильнул к прицелу снайперской винтовки, ствол которой навел сейчас на корпус головной немецкой машины.

Прошло не меньше минуты. Картина впереди не менялась. Вражеская колонна как будто замерла на месте. Двигатели бронированных машин работали, выпуская клубы дыма. Все это стремительно начало дополняться свистом одного за другим падающих снарядов на небольшое селение, что расстилалось позади позиций роты красноармейцев. Взрывы гремели с интервалом в две-три секунды. Ввысь и в стороны взлетали комья земли, падали срезанные горячим металлом деревья. Воздух над бревенчатыми домами раскалялся. Их стены сотрясались от попадания осколков и стремительно разносящихся во все стороны взрывных волн. Несколько десятков снарядов превратили все постройки в руины. Кое-где начались пожары. Языки пламени взметнулись в небо на окраине деревни. Показался первый, сначала размытый, а потом густой и высокий столб дыма – запылала крестьянская изба.

– Сволочи! – прозвучал в траншее голос.

Видимо, получив сигнал к действию, немецкие танки тронулись с места и начали движение через овраг. Скорость их была небольшой. Башни начали поворачиваться на несколько градусов то влево, то вправо, будто выискивали цель для открытия огня.

– Ну вот, началось! Все как по писаному! – пробормотал себе под нос младший лейтенант.

Валентин услышал его слова и снова удивился прозорливости человека, не являвшегося профессиональным военным, призванным на войну из запаса, по сути являвшимся сугубо гражданским человеком, занимавшимся мирным трудом до мобилизации.

– Огня без приказа не открывать! – прокричал младший лейтенант бойцам в траншее.

Он снова прильнул глазами к биноклю и добавил к уже сказанному, только намного тише, обращаясь к Валентину:

– Сафронов, держи на прицеле стрелков на броне. Но стреляй, только когда я скажу!

– Есть! – ответил боец, беря в оптический прицел пулеметчика на первом в колонне бронетранспортере.

– Немного осталось, – шипел взводный, держа бинокль у глаз. – У нас на флангах сорокапятки стоят. Сейчас они по ним вдарят. А потом пожгут то, что останется в овраге да на подъеме в горку.

Но все пошло абсолютно не так, как предсказывал командир. Откуда-то сзади до Валентина отчетливо донеслось уже знакомое рычание дизельного мотора танка Т-34, лязг его гусениц, характерный грохот, который молодой солдат уже не мог ни с чем перепутать. Слышимые перемены в оборотах двигателя, даже не глядя назад, на боевую машину, дали ему понять, что танк маневрирует между разбитыми гитлеровской артиллерией деревенскими постройками. Еще секунды – и раздался выстрел его пушки. Шедший последним в колонне и едва появившийся на дороге немецкий бронетранспортер будто бы наехал на мощный пороховой заряд. Из-под его правой гусеницы взметнулись во все стороны комья грунта, сверкнула вспышка пламени, отлетели осколки брони, подвески и трансмиссии. Машину сначала подбросило вверх и в сторону, а потом она просела на один борт.

– Огонь, Сафронов! – не отрывая глаз от бинокля, произнес младший лейтенант.

Валентин уже держал на прицеле пулеметчика, сидящего за листом лобовой брони боевой машины. Еще секунда, другая, и, когда немного рассеялся дым от разрыва снаряда, выпущенного орудием тридцатьчетверки, молодой солдат нажал на спусковой крючок.

Результата своей работы он не видел. Винтовку подбросило энергией выстрела. Цель потерялась из вида.

– Держи пехоту! – прозвучала новая команда от взводного.

Валентин прильнул к прицелу, отыскивая с его помощью очередную мишень – немецкого солдата, покидающего поверженный бронетранспортер, получивший попадание в ходовую часть. Едва он смог поймать его в оптику, как где-то позади снова ударила танковая пушка тридцатьчетверки, заставляя вздрогнуть все живое в радиусе десятков метров от себя. И снова ее снаряд поразил цель. Но на этот раз удар был более точным. Его автор своевременно учел и внес поправки во время прицеливания. Носовая часть вражеского бронетранспортера словно разлетелась на части в результате поражения ее танковым снарядом.

Сделавший свое дело Т-34 громко и надрывно взревел дизельным мотором. Гремя стальными гусеницами, он начал быстро откатываться куда-то назад, в укрытие, стараясь как можно скорее уйти из зоны возможного поражения ответной работой вражеской артиллерии и стоящих где-то вдали немецких танков.

Валентин обернулся. Т-34 на его глазах исчез в клубах серо-белого дыма собственных выхлопных газов. Выбрасывая из-под днища и гусениц чернозем и порыжевшую растительность, танк развернулся и скрылся за деревенскими постройками.

– Колонну заблокировал! – прокричал с улыбкой на лице командир взвода. – Теперь немцам деваться некуда.

Едва он это произнес, как на расположенное позади позиций красноармейцев селение снова начали падать артиллерийские снаряды, целью которых являлся теперь еще и проворный Т-34.

Валентин присел в траншее, прикрыв прицел и затвор винтовки своим телом, как учили его в запасном полку. Комья земли, куски дерева, камни и осколки свистели над его головой и падали где-то рядом. Воздух начал пропитываться гарью.

Не прошло и полминуты, как он заметил появившийся на дороге справа от себя корпус первого в колонне легкого немецкого танка. Тот взбирался наверх, выезжал из оврага. Как только он достиг начала селения, где начинался забор крайнего участка, застрочил его башенный пулемет. Куда немецкие танкисты вели огонь – было непонятно. Сделав несколько длинных очередей, они выдержали паузу и ударили из пушки. В это же мгновение в борт стрелявшего танка что-то очень сильно ударило, будто на излете. В стороны стремительно полетели снопы искр. Танк дернулся, качнувшись с боку на бок, проехал еще с десяток метров, потом начал трястись и наконец остановился. Едва это произошло, как в его борт, почти в то же место, снова ударил снаряд. Сноп огня и черного дыма взметнулся вверх. За ним задрало и вывернуло покореженный фрагмент кормовой решетки над моторным отсеком. Из-под него показалось пламя. Оно начало стремительно разгораться. Потом раздался взрыв, подбросив ввысь части корпуса машины и элементы ее внутренностей. Объемный клубок огня и черного дыма закрутился и начал подниматься вверх над немецким танком.

Второй вражеский танк, следовавший по следам первого, что уже горел на дороге, выстрелил сначала из пушки, а потом застрочил из пулемета по тому месту, откуда били по первой машине. Началась открытая, лоб в лоб, дуэль между артиллеристами батареи противотанковых пушек и легкой немецкой бронированной машиной. Ответного выстрела долго ждать не пришлось. Замаскированная за деревянными сельскими постройками сорокапятка ударила уже через пару секунд после того, как по ней выстрелили вражеские танкисты. Ее снаряд ударил по башне танка и, брызнув искрами, отлетел куда-то в сторону.

– Рикошет! – с досадой в голосе выкрикнул наблюдавший за боестолкновением командир стрелкового взвода.