Она так отчаянно старается скрыть свое возбуждение. Интересно, Раф тоже заметил румянец на ее щеках? А учащенное дыхание? Поражаюсь ее сдержанности. Прошло уже недели две со свадьбы Эммы, где Рафаэль появился впервые за три года.

Почему-то мы с Эммой дружно решили, что как только он объявится, Дана бросится в его объятия, и они заживут долго и счастливо. Потому что очевидно же, что она ждала его все это время. Лично мне этого не понять, но и осуждать бы никогда не стал. Я не ждал Селин после того, как она вырвала мое сердце. Я сделал все, чтобы заполнить эту пустоту. Сексом, работой, снова сексом, снова работой. Еще было много травы. Очень много травы.

Мы все трое молчим, и становится неловко. Всем, кроме меня. Я наслаждаюсь, не сдерживая улыбки. Их взгляды, которые они бросают друг на друга, говорят больше, чем слова. Дана хочет его, Раф хочет ее. А помимо этого, они еще и влюблены по уши. Старая добрая драма. Обожаю.

Подруга поднимает на меня глаза, прося о помощи, чтобы я хоть как-то разрядил обстановку. Но я буду не я, если облегчу ей задачу.

– Как там Тристан? – спрашиваю Рафаэля, склонив голову. Он отрывает взгляд от своей возлюбленной и прочищает горло. Тристан – еще один забавный момент в их отношениях.

– Хорошо. Медовый месяц и все такое. Ну, ты понимаешь. – отвечает Раф.

Понимаю. Тристан недавно женился на нашей с Даной общей подруге, Эмме. Но вот, что по истине интересно – до Эммы, у Тристана были отношения с Даной. Короткие, но достаточные для того, чтобы она сейчас гневно смотрела на меня. Знаю, знаю, они теперь друзья. Но не упускаю возможности напомнить ей о том, что всего каких-то три года назад она крутила с двумя братьями одновременно. И я не осуждаю, даже в какой-то степени горжусь. Она наконец научилась брать от жизни все.

Неловкость достигает своего пика, и Дана найдя кого-то за моей спиной сбегает. Из меня вырывается смешок, как и у Рафа, который провожает ее взглядом.

– Как долго она еще будет вот так от меня бегать? – раздосадовано спрашивает он.

– Тебе виднее. – пожимаю плечами. – Это ведь ты оставил ее на три года со своим братцем.

А я упоминал, что они близнецы?

Он переводит на меня взгляд, в котором вспыхивает легкая паника.

– Думаешь, она еще три года будет держать меня в качестве «друга»? – от последнего слова его слегка передергивает.

Вау. Этого я не знал. Так наша красавица отправила его во френд-зону. Жестко. Мне нравится. Теперь горжусь ей еще больше. И восхищаюсь. Только как ей удается быть его «другом»? Судя по тому, как быстро она сбежала, хреново.

– О, я бы с удовольствием на это посмотрел. – отвечаю, не скрывая своего злорадства.

Мы оба оборачиваемся и смотрим на эту красивую, успешную и уверенную в себе женщину. Помочь ему или нет? Против него ничего не имею, но все равно больше на стороне Даны. В конце концов, это она моя подруга.

– Высока вероятность, что ты потерял ее навсегда. – выдыхаю, качая головой.

Да, я подливаю масла в огонь. Осудите меня.

Подхожу к Рафу и сочувственно хлопаю его по плечу. Теперь у него такое измученное выражение лица, будто он действительно ее потерял.

– Чтобы добиться того милого финала, что ты расписал в своей книжке придется попотеть.

Он испускает отчаянный стон.

– Думаешь, она позволяет мне? Даже попытаться не дает.

Подавляю улыбку. Моя девочка.

Раф поворачивается ко мне, и мне уже не нравится то, как он на меня смотрит.

– А ты не можешь…

– Нет. – тут же возражаю я, пожав плечами. – Помочь ничем не могу. Да, за три года она изменилась, но подобраться к ней ты должен сам. Если думаешь, что не справишься, то брось попытки. – снова перевожу взгляд на Дану, которая сейчас смеется в окружении молодых и перспективных мужчин. – Мой тебе дружеский совет. Ты ей не нужен, Раф. Хочешь быть в ее жизни? Будь. Но не пытайся заставить быть с тобой.

– Спасибо. – вдруг говорит он, и я хмурюсь.

– Но я же ничего…

– Знаю. – обрывает он, ухмыляясь. – Дело не в том, что ты сказал, а в том, чего не сказал.

– И что же это?

Он убирает руки в карманы брюк и снова смотрит на свою любимую женщину.

– Я ее не потерял. Это все, что мне нужно было знать.

Черт возьми, а он хорош.

– И как ты это понял?

Он переводит на меня взгляд.

– Ты один из самых близких ей людей. Если бы она правда вычеркнула меня из своей жизни, ты бы не раздавал мне дружеские советы, Элиот. Почти уверен, ты бы послал меня куда подальше.

– Да пошел ты. – безразлично бросаю я, что вызывает у него смех.

– Хорошая попытка. – кивает Рафаэль и устремляется прямо к Дане, точно Икар, что однажды подлетел слишком близко к солнцу. Вопрос лишь в том, сожжет ли Дана ему крылья или все же сжалится.

Думаю, этот придурок мне нравится. Целеустремленный сукин сын.

***

Спустя хрен знает сколько времени меня начинает уже тошнить от толпы. В особенности от тех, кто не устает предлагать мне работу. Нет, серьезно. Знаю, что я весь такой незаменимый, но имейте совесть. Я же пришел сюда отдохнуть.

Клода с Селин все еще нигде не видно. Хотя может, они уже здесь, просто мы разминулись.

Ко мне опасно приближается главный редактор одного журнала, название которого я благополучно стер из своей памяти. Сделав вид, что не замечаю ее, сворачиваю в противоположном направлении. Протискиваюсь между людьми, ища глазами какое-нибудь безопасное место. У противоположной стены нахожу окна и дверь, видимо, на балкон. Уверенно и как можно быстрее направляюсь туда. Только бы кто-нибудь снова со мной не заговорил.

Дергаю за ручку, та поддается, и я с облегчением вываливаюсь на свежий воздух. Странно, что дверь не заметишь невооруженным взглядом.

Кладу обе руки на перилла и закрываю глаза, вдыхая поглубже. В какой момент меня перестала привлекать толпа? Дело в том, что все чего-то ждут от меня? Или в том, что я не брал в руки камеру уже больше шести месяцев? Хотя моя проблема началась еще раньше. Где-то год назад. Может, чуть больше. Знакомый зуд под кожей исчез. Открываю глаза, смотрю на мигающую Эйфелеву башню вдали и…ничего. Пусто. Раньше эти улицы заполняли все трещины в моей душе. Я никогда не выходил из дома без камеры. Любой. А теперь ничего. Словно отрубили электричество. Перерезали провода. Даже эти картины за моей спиной не вызывают желания создать что-то свое.

Что если та выставка стала пиком моей карьеры? Что если у меня вообще больше нет карьеры? Тогда что у меня вообще остается? Кто я, если не Элиот Бастьен, талантливый фотограф? Просто парень, с кем можно весело провести ночь. Черт…

Откуда-то слева раздается шорох, и я поворачиваю голову. Неподалеку от меня небольшая темная фигура. Свет из окна едва освещает ее. Это девушка. Надо же, во всем черном она практически сливается с ночью. Ее руки, так же как и мои, лежат на перилах, а голова запрокинута к небу. Она смотрит не на этот фантастический вид перед нами, она смотрит на звезды, что едва пробиваются на фоне огней. Внимательно изучаю ее профиль. Она кажется мне знакомой. На губах блаженная счастливая улыбка, словно где-то там на небе она видит нечто прекрасное. Не думал, что в современном мире остался хоть один человек, кого бы так радовали звезды. Уж точно не в Париже.

Почему она кажется мне такой знакомой? Невольно делаю шаг в ее сторону, но тут же замираю. Белая кожа, черные длинные волосы. Это она. Та незнакомка, что сбежала от меня вчера как ошпаренная. Не может быть. Подхожу еще ближе, дабы удостовериться.

– Привет. – негромко говорю я, привлекая ее внимание.

Она поворачивает ко мне голову, не знаю, как это вообще возможно, но ее улыбка становится еще шире, еще счастливей, словно она увидела не меня, а родного ей человека. От этого я невольно замираю в нескольких шагах от нее.

– Это ты. – начинаю я. – Ты же вчера сбежала от меня. Я прав?

Все еще улыбаясь, она кивает и снова отворачивается. Но на этот раз не к небу, а к городу перед нами.

– Да. – просто говорит она. – Прости.

У нее такой мягкий голос. Почти убаюкивающий.

– Почему сбежала? – делаю еще пару шагов в ее сторону и встаю совсем рядом.

– Долгая история. – протягивает она.

Эта ее версия вовсе не похожа на вчерашнюю. Сейчас она не нервничает, не краснеет. И я задаюсь вопросом, в чем причина?

– А что делаешь здесь одна?

Девушка медленно поворачивается ко мне всем телом. И я замечаю, какой ужас на ней надет. На улице еще слишком жарко для такого длинного черного пиджака и брюк, скрывающих фигуру. Вчера на ней тоже было надето нечто бесформенное. Я, конечно, не законодатель моды, но по опыту знаю, если девушка носит одежду на несколько размеров больше своего, ей некомфортно. Некомфортно в собственном теле.

Интересно.

Она бросает взгляд через окно, а потом снова на меня. Следом совершенно неожиданно сокращает оставшееся между нами расстояние и вставав на цыпочки, шепчет возле моего уха:

– Я прячусь.

От ее теплого дыхания на моей коже, по всему телу расползаются мурашки. И пусть она тут же возвращается на прежнее место, мне удается уловить запах алкоголя. Она пьяна. В этом причина ее раскрепощенности. Вместе с алкоголем в легкие проникает еще какой-то аромат. Кажется, ваниль. Сладкая ваниль. Миленько.

На моих губах появляется непроизвольная улыбка.

Кто она, черт возьми? И почему находиться здесь с ней мне хочется намного больше, чем там, в том мире, к которому я технически принадлежу?

– Не любишь толпу? – спрашиваю, склонив голову набок и убрав руки в карманы брюк.

Она поджимает губы и отрицательно качает головой. Есть что-то невинное в том, как она хлопает длинными ресницами и надувает губы. Она должно быть, первая незнакомка, которую мне не хочется тут же затащить в постель. Нет. Мне скорее хочется узнать, кто она и что такого увидела на небе, что сделало ее такой счастливой.

– Зачем тогда пришла на такое масштабное мероприятие?

Она вздыхает:

– Долгая история.

Люблю долгие истории.

– Я Элиот. – говорю, протягивая руку. – Нам не удалось нормально познакомиться в прошлый раз.

Ее взгляд опускается на мою протянутую руку, потом снова поднимается к лицу, и она улыбается так, будто я сейчас какую-то глупость сморозил.

– Знаю. – все, что она выдает, и я убираю отвергнутую руку обратно в карман брюк.

Какой-то странный диалог у нас получается. Я к этому не привык, но кажется, мне это даже нравится. Возникает это странное чувство, будто мы уже знакомы сто лет. Ее взгляд ловит мой и не отпускает. Она просто смотрит на меня, а я почему-то не могу перестать улыбаться. К слову, на ее губах тоже играет мягкая улыбка. Она из тех девушек, чья красота не бросается в глаза. Ее красота заметна только если смотреть. Смотреть долго. Она похожа на те полотна рядом с нами, только наоборот. Эту девушку буквально окружают темные оттенки, но глаза, глаза такие яркие, в них полно света. Она не излучает его, он просто есть в ней. Очень. Очень странно. Она странная.

– Ты не узнал меня. –  вдруг выпаливает девушка.

Я хмурюсь, сбитый с толку.

– Я ведь только что сказал, что…

– Неееет. – мотает головой. – Я о том, что ты не помнишь моего имени.

Теперь я совсем перестаю улавливать суть разговора. Откуда я должен знать ее имя, если мы толком и не знакомы? Или же я был прав, и мы раньше где-то встречались?

Не даю себе растеряться и натягиваю свою самую уверенную улыбку, от которой у всех девушек обычно мокнут трусики.

– Вряд ли я смог бы забыть твое лицо.

Ее темные брови сходятся на переносице, и я говорю открытым текстом.

– Ты красивая.

Тут она выдает самую неожиданную реакцию – смех.