Послезавтра?! Вяло удивилась я… четыре дня похмелья, после чайной ложки? Местное вино – убойное зелье. Пожалуй, я больше никогда не возьму его в рот. И, вообще, никогда ничего больше не буду пить из чужих рук. А то вдруг мне опять подольют чего-нибудь не того…

Я вспомнила вкус лимонной воды, которой меня напоила Флеша, и рот опять наполнился слюной. Я постучала по окну.

– Флеша, открой ставни, а? А то у меня тут так темно и душно. Хочу проветрить комнату. А Луиш меня запер…

– Мэр Сью? – в ее голосе послышался страх. – Вы опять?! Я лучше Луиша позову, – заявила она решительно. – И Фреша.

И негодяйка бессовестно убежала, снова оставив меня взаперти в этой проклятой конуре.

Мой бывший друг Луиш и наглый и бессовестный речер Фреш устроили совещание прямо под моими окнами. И порешили, что завтра глава департамента спекуляций отправит архивариуса, то есть меня, в служебную командировку в архив провинции за какими-нибудь очень важными сведениями. Тогда они смогут держать меня в квартире столько сколько нужно. Пока я окончательно не приду в себя.

Но все должны молчать о том, что произошло. Если фон Байрон узнает, какое действие на меня оказало вино, то может воспользоваться ситуацией. Если не сейчас, то потом. Фреш почему-то до сих пор был уверен, что я собираюсь воевать со своим заместителем.

А я все эти дни хотела воевать с Луишем. И с семейкой Фреша и Флеши. У как только я их не уговаривала: и просила, и угрожала, но они меня так и не выпустили из комнаты. Луиш продолжал приносить мне еду. И лимонад.

Я уже знала, что он с каждым днем давал мне все меньше и меньше вина, постепенно уменьшая дозу с ложки на стакан до капли на кувшин. Луиш сказал, что по-другому нельзя. Но даже эта капля была волшебной. Я ничего не могла с собой поделать, мне все время хотелось пить. Но постепенно жажда становилась меньше, а остальные вкусы перестали казаться мерзкими. Я стала потихоньку есть то, что приносили друзья. Но вкус пищи навсегда стал другим… как будто бы капля Ардонского алкоголя уменьшила чувствительность моих вкусовых рецепторов.

В общей сложности я провела в своей комнате целую неделю. Когда жажда стала отпускать начала работать: Луиш приносил мне отчеты и оставлял их вместе с едой.

А еще я много думала… Теперь я стала лучше понимать тех людей, которые были мэрами до меня. И перестала осуждать их. Не удивительно, что они спивались и теряли разум. Это у меня есть друзья, которые прикладывали массу усилий, чтобы избавить меня от зависимости. У них никого не было. Особенно, если они шли в кабак в первый же вечер…

Меня очень смущал только один момент… герцог Буркингемский, прежде чем спиться в Большом Куше, много лет прекрасно жил в Ардоне. Я сомневалась, что он смог бы добиться герцогского титула, если бы с первого глотка вина чувствовал такую же жажду, как я. Вряд ли, путешествуя по Ардону и зарабатывая титул, герцог, который тогда был просто Женькой, был трезвенником. А значит, проблема была не во всем вине, а именно в местном.

Я решила, что надо непременно выяснить, кто готовит вино для местных кабаков. И в чем его уникальность. Вот чувствую, дело здесь нечисто… Жаль герцога Буркингемского нет. Уж он бы смог рассказать мне все.

Выпустили меня из заточения вечером накануне выходных. Луиш, всю неделю просивший прощения за то, что бросил меня на площади, в этот раз не сказал ничего. Просто обнял меня и прижал к себе. Но я видела, как он рад, что все закончилось.

Флеша снова ревела и висла на мне, как в нашу первую встречу. Фреш довольно улыбался, а глава банды Черных шмыгал носом и тер глаза.

В честь моего освобождения друзья устроили вечеринку в пиццерии. Мы ели пиццу, пили лимонад, а когда первые восторги стихли, я поделилась своими размышлениями об уникальности местного вина с друзьями.

Фреш кивнул:

– Да, мэр Сью, вы правы, вино, которое было в напитке, особенное. Его делают в местной винодельне, в горах. Оно очень ценится, и его поставляют даже королю. В чистом виде оно, честно говоря, больше никому не по карману. Одна бутылка стоит как мой дом. А может и больше. Поэтому винодел разводит его с обычным вином. И продает по всему Ардону. Но большая часть, конечно же, попадает в кабаки Большого Куша. Мы с Флешей обычно покупаем Десяточку, то есть вино разведенное в десять раз…

– В первый раз об этом слышу, – удивился Луиш. – Получается, Тысечка – это вино разведенное в тысячу раз?

– Ага, – кивнула Флеша и виновато вздохнула, – поэтому вы, мэр Сью, так быстро и привыкли. Слишком крепко для вас было. От Тысечки бы вас так не приложило…

– А Лимонка, которую пьют все, – задумчиво продолжал Луиш, словно не услышав нас, – это, значит не от лимонов, а потому, что в миллион раз разведено?

– Именно, – подтвердил Фреш. – просто об этом не распространяются… сами понимаете, винодельня вдали от людей, в горах. Если местные узнают, то вполне могут пожелать сходить проведать. Хотя, говорят, саму винодельню в горах не найти. Кабатчики пытались за виноделом проследить, да только ничего у них не выходило. Вроде там какая-то туманная долина, которую никто пройти не может…

Мы с интересом слушали рассказ Фреша. А моя попа ныла, предчувствуя будущие неприятности.

Глава 6

Хараш вернулся утром следующего дня. Тихо, чтобы не разбудить, вошел ко мне в спальню, и присел на кровать. Сунул руку под одеяло и коснулся моего плеча холодной рукой.

Я не запомнила, что мне в этот момент снилось, но ощущение ледяного прикосновения напугало до чертиков. Я вскрикнула и проснулась. Открыла глаза и увидела сияющего, ярче солнца, любимого мужчину.

– Хараш! – невольно расплылась в улыбке и потянулась к нему. – Я соскучилась!

– И я соскучился, Сью, – улыбнулся он еще шире и обнял. Поцеловал.

Я млела в его руках, тая от счастья. Как мало мне, оказывается надо… Был бы милый рядом… всплыла в голове строчка из дурацкой старой песенки. Она никогда мне не нравилась, но сейчас я вынуждена была признать, что это правда. Мое женское счастье не фабрика и не должность. Мое счастье вот оно, рядом со мной.

Мы все выходные провели вдвоем. Я рассказала о своих приключениях, и Хараш хмуро пообещал устроить взбучку Луишу, которого он попросил присмотреть за мной. А вместо этого наш общий друг позволил напоить меня вином. Причем не каким-нибудь, а Десяткой.

Ведь даже ложка на стакан это гораздо больше, чем Тысечка и тем более Лимонка. Хараш сказал, что мне еще повезло отделаться неделей взаперти.

Но еще больше его удивило, что простой глава департамента спекуляций покупает Десяточку. Это вино не каждому аристократу по карману.

– Надо получше присмотреться к этому подпольному богатею, Сью…

– Он не такой уж плохой, Хараш, – улыбнулась я, – просто тут все сложилось вместе: не самая лучшая наследственность и попустительство со стороны фон Байрона. Но, как речер, Фреш очень хорош. Он понравился горожанам.

– Не знаю, – покачал головой Хараш, – мне кажется, нет ничего интересного в том, чтобы говорить под музыку. Наверное, ему просто повезло.

– Сегодня вечером Фреш снова выступает в парке. Сходим посмотрим? Может и тебе понравится…

Хараш кивнул. Хотя я видела, эта идея не пришлась ему по вкусу. Вообще, несмотря на то, что он рад был вернуться, что-то в нем изменилось за эту поездку… Я пока не могла понять что.

Единственный концерт речера Фреша принес ему бешеную популярность в Большом Куше. Флеша, конечно, немного лукавила, когда говорила, что Фреш уезжает на гастроли, но письмо своему дяде, директору столичного театра, она уже отправила. Осталось только дождаться ответа.

А пока речер Фреш готовился выступить в парке еще раз. После его фееричного концерта, рэп стремительно ворвался на улицы Большого Куша. Дети больше не носились в поисках приключений. Они играли в речера Фреша.

Подростки сбивались в банды не для того, чтобы грабить случайных прохожих, а для того, чтобы читать рэп и танцевать. Хотя находились умельцы, которые успевали и то, и другое вместе.

К Фрешу потянулись доморощенные поэты-песенники. И надо сказать, некоторые из них принесли очень классные тексты. Так что за эту неделю репертуар первого рэпера существенно обогатился.

Я обо всем знала только со слов Флеши, которая забегала ко мне каждый день, а то и не по разу, поэтому тоже с нетерпением ждала нового выступления. И Луиша даже не пришлось уговаривать оторваться от своей плиты. Наш друг стал самым горячим поклонником нового жанра и на этой почве, а так же из-за моего заточения, очень сильно сдружился с речером Фрешем и всей его семьей.

Мы пришли в парк втроем. Хараш хмурился… За эти две недели скопилось много отчетов, которые он не видел, и ему хотелось разобраться с бумагами, а не гулять по парку. Хорошо, что мы с Луишем были в большинстве.

Места нам в этот раз достались прямо перед сценой. Мы сидели среди одетых во флюты богатеев, как куст чертополоха на клумбе. Мне стало неловко. Луиш, вообще, ничего не замечал. Он даже не присел. Прыгал возле стула, свистел и хлопал вместе с толпой позади него. Хараш хмурился все сильнее. Как будто бы ему было неловко. С ним явно что-то не то… Надо будет осторожно вызвать его на откровенный разговор.

Когда на сцену вышла улыбающаяся Флеша, все встали. А когда на сцену вылетел разодетый в попугайский наряд Фреш, «богатеи» перестали отличаться от Луиша, захлопав и засвистев вместе со всеми.

В этот раз Фреш исполнил четыре разные песни, которые были приняты зрителями с огромным восторгом. А потом на сцену вышла одна из уличных банд. Оказалось, Черный не терял время даром. Его авторитет на улицах взлетел на небывалую высоту. И мальчишка решил, что для поддержания имиджа ему нужно устроить танцевальный батл… Я им ничего такого не говорила. Но, наверное, законы улиц одинаковы во всех мирах.

Пока дети соревновались, Фреш с Флешей втихаря покинули парк. Но танцевальная борьба на сцене оказалась такой завораживающей, что никто этого не заметил.

Харашу рэп тоже понравился. Он даже повеселел и под конец стал хлопать и кричать вместе со всеми.

– Сью, – признался он мне, когда мы шли домой после концерта, – я был не прав! Думаю, речера Фреша ждет большой успех в столице… Любовь к речу у ардонцев в крови…

Я хотела спросить, что он имеет в виду, но в этот момент меня окликнул знакомый голос:

– Мэр Сью!

Мы обернулись. К нам шел Вирша собственной персоной. Я невольно напряглась. А этому-то что от меня надо? Вот уж его я совсем не хотела видеть.

– Мэр Сью, – Вирша с приятелями подошел к нам и виновато улыбнулся, – я хотел попросить у вас прощения… Ну, за то, что сделал. Я за это время многое понял. И мне очень жаль, что не смог увидеть в вас потенциал…

Я кивнула, насторожившись еще больше. С чего это Вирша стал такой милый? И заговорил так, как будто бы за это время интеллигентом стал.

Луиш и Хараш тоже смотрели на него настороженно. По моим рассказам они знали, какой это нехороший человек.

А тем временем Вирша продолжал:

– Я хотел бы загладить свою вину. Перед вами, и перед городом… Я же понимаю, что сделал много не очень хорошо для людей, которые живут рядом со мной… И с вами поступил совсем непорядочно.

Мне стало страшно. Я отступила на шаг и прижалась спиной к Харашу. Вирше я не доверяла.

– Я продал свою забегаловку, – снова улыбнулся он, – и теперь у меня на руках довольно крупная сумма денег. И я хотел бы вложить ее так, чтобы не просто заработать, но и принести пользу Большому Кушу. Вот и хотел посоветоваться с вами, что можно сделать…

Я уже открыла рот, чтобы грубо послать негодяя куда подальше, сказав, мол, лучшее, что ты можешь сделать для города – исчезнуть с лица земли. Но вмешался Хараш:

– Приходи завтра утром, – ответил он Вирше. – Мы с мэром Сью подумаем, что можно сделать.

– Хорошо, – кивнула довольный Вирша. И протянул мне руку. – Я рад, что мы помирились, мэр Сью…