– И мне все равно кажется, что это неправильно, – пробурчала Наташа, плетясь следом за мной. – Мы же отличные ведущие, как раз публику бы завели, пока…

– Вот и заведем, – сказал я. – Но потом.

Мы вынырнули из неприметной двери в дальней части фойе и смешались с бродящими зрителями. Они толпились у прилавка с журналом «Африка», другая плотная кучка людей окружала Ирину и Стаса. Ирина была с микрофоном, ослепительно улыбалась и изо всех сил изображала музыкального репортера. По лицу было видно, что роль ей ужасно нравится. Телеканала еще нет, по факту, но программу для него она уже снимает.

Я жадно всматривался в лица тех, кто купил билеты и пришел на концерт. Разные люди. На самом деле знакомые из тех, кто постоянно ходит на рок-клубовские концерты тоже были. И немало, где-то процентов, наверное, тридцать. Остальные…

Остальные были обычными людьми. Здесь в фойе сейчас крутилась, в основном, молодежь. Девчонки в высоких начесах, залитых серебряным и фиолетовым лаком, и отчаянно коротких юбках. Парни, как изо всех сил корчащие из себя мачо, так и обычные такие на вид. Кто же вы такие, целевая аудитория музыки моих «ангелочков»?

Аналитических мыслей в голове было пока что ноль. Лица мелькали перед глазами калейдоскопом, я механически здоровался с теми, кого помнил в лицо. Прислушивался к обрывкам разговоров. Слушал краем глаза восторги по поводу этого удивительного зала. И истории о том, как люди сюда добирались тоже. «Мука» все-таки была не самым известным местом. Точнее, известным, но в очень узких кругах. Пока.

Народ потихоньку втягивался из фойе в зал. Сцена пока что была сумрачной, было видно, что там кто-то ходил, но рассмотреть было нельзя. Хм, если все сработает как надо, то должно быть получиться очень эффектно…

Честно говоря, момент с началом у меня вызывал больше всего опасений. Юный гений, заявивший, что сделает нам огненные фонтаны, был студентом политеха. И, кажется, натуральным таким пироманьяком. Но другого варианта мы за столь короткий срок не нашли. Не настали еще времена, когда можно было все, включая специалиста, за пару часов в интернете найти. А сейчас можно было или отказаться от этой идеи, или довериться очкарику Косте, у которого все руки были в ожогах, и на лице несколько весьма красноречивых шрамов. Еще он косил на один глаз и шепелявил. Но клялся, что все будет безопасно, что публике ничего не угрожает. И что он такую фигню одной левой… Я честно хотел отказаться. В конце концов, сцена в «муке» и так довольно эффектная, да и световик неплохой… Но Наташа меня убедила, что Костя гений, и что все получится. В конце концов, это всего-то большие бенгальские огни, что такого?

Во сумраке раздались размеренные удары в барабан.

– До начала концерта осталось пять, четыре, три… – раздался из колонок голос Астарота. – Два… Один…

Свет во всем зале погас, наступила полная темнота.

Повисла пауза. Раздались выкрики.

– Эй, что такое? Пробки что ли выбило?

Я даже дышать перестал, кажется. Радовало, что барабан продолжает стучать, отбивая секунды.

Десять, одиннадцать, двенадцать…

Пффф! Что-то щелкнуло, зашипело. По обеим сторонам сцены, чуть в глубине замерцали первые искры. Еще пара секунд, и четыре огненных фонтана высотой чуть больше метра заискрили по обеим сторонам сцены. И сразу за ними раскинула огромные крылья рогатая фигура Астарота.

Зал радостно заорал, захлопал и даже затопал. Яркий луч прожектора ударил в нашего фронтмена как раз в тот момент, когда факела стали угасать. Кажется, обошлось. Вроде никто не кричал от боли, разве что искры могли Астароту крылья слегка подпалить. Но сейчас этого было не видно.

Заработала дым-машина, выпуская на сцену белесое облако. К ударным добавилась бас-гитара. Из облака дыма показалась Надя. Ее изящная фигурка была затянута в черное короткое платье, а на голове красовались рога. С Бельфегора сняла, кажется. Я вытянул шею, но клавишника пока что было не видно.

– Уиииии! Как здорово! – заверещала Наташа и порывисто меня обняла.

– Их пробудила ночная тьма

И пламя погребальных костров… – запел Астарот.

И, черт возьми, часть зрителей подхватили песню! «Может все-таки попросить у Тамары плеснуть мне водки?» – пронеслась в голове мысль. Но тут же исчезла. Рядом со мной покачивалась в неспешном ритме «Темных теней» Наташа. И тоже пела, кажется. Во всяком случае, губы шевелились.

Я оглянулся на фойе. Жан стоял у прилавка со своим журналом, никого из зрителей рядом с ним не было. Только Ирина и еще один парень из журналистов, которого они взяли с собой.

Тут я понял, что все еще держу пальцы скрещенными. Я рассмеялся, встряхнул руками, хлопнул пару раз в ладоши, потом принялся пробираться поближе к сцене. А то что я у выхода стою, как бедный родственник?

Глава 2

Сознание разделилось. Все как полагается по науке – половина про логику и холодный расчет, половина – про эмоции. Эмоциональный «я» стоял в толкучке перед сценой, хлопал, подпевал, покачивался и прыгал. Рассудочный «я» подмечал, что дыма многовато, от него душновато. Для эффекта достаточно выпустить в самом начале смачный клуб, а потом заглушить машину, чтобы люди не задыхались. Или что надо бы что ли Кирюху отдать в цепкие руки Кристины, чтобы она над его имиджем поколдовала. А то он даже в гриме выглядит младше всех, как школьник.

Тут он выдал драйвовый запил в финале песни, и расчетливая часть мозга отключилась, уступив той, которой хотелось прыгать и орать.

– Спасибо, что вы пришли! – сказал Астарот в микрофон, когда песня закончилась. – Это наш первый сольный концерт, так что за доверие тоже спасибо. Постараемся не подкачать. Ну что, ангелы? Зажжем?

Астарот взметнул крылья вверх. По сцене заметались красные прожекторы. Нежный голос Нади, которую с моей стороны было видно только как силуэт в клубах дыма, запела на немецком:

– Frühmorgens, als der Jäger

In grünen Wald 'neinkam,

Da sah er mit Vergnügen

Das schöne Wildbret an… *

(*Рано утром как охотник

Вошёл в зеленый лес,

Тут он увидел с удовольствием

Прекрасную дичь. – «На веселую охоту, немецкая народная песня).

Грянули ударные и басы в тяжелом неспешном ритме. Астарот свернул крылья и снова шагнул к микрофону.

– В твоем костре уже тлеют дрова

Ищейки мчат по пятам

Ты знаешь, что была неправа,

И что не сможешь укрыться там,

Куда ты ушла, но там тлен и зола

Тебя я найду, где бы ты ни была…

Этой песне зал не подпевал, по радио ее не крутили, да и вообще «ангелочки» ни разу ее не пели на публике, пока что она была только на кассете.

Рассудочный «я» снова забрал бразды правления моей головой, и я принялся внимательно вглядываться в лица людей вокруг. Как им? Нравится? Или «Темные тени» – это ошибка выжившего? Один случайный хит, попавший в струю, а остальное творчество – мимо?

Взгляд, как луч прожектора, выхватывал из толпы зрителей лица. Взрослый такой дядька, на вид – типичный офисный планктон, хотя здесь пока еще и не в ходу такое выражение. На нем типичный дешевенький костюм, возможно даже с школьного выпускного, явно был в галстуке, но снял его где-то в туалете. Покачивает головой в такт ритму, но смотрит не на сцену. А на девушку рядом. Она явно сильно моложе, волосы встопорщены неумелым начесом, блузочка полосатая, перешитая из маминой когда-то модной кофточки. Боевой макияж. И на своего спутника она не смотрит, потому что влюбленные глаза ее неотрывно следят… Я прочертил воображаемую линию и уперся в Макса. Понятно, это она поклонница. А дядечка ее клеит, за этим и на концерт привел.

А вот трое парней старшего школьного возраста. Самодовольный альфач и два «миньона» с лицами попроще.

Группка патлатых рокеров со смутно-знакомыми лицами.

Очкарик в дурацком свитере из-под которого торчит воротничок белой рубашки.

Сутулая некрасивая девочка с мрачным лицом. Губы повторяют за Астаротом, взгляд неотрывно следует за ним по сцене.

Разные люди, очень разные.

И теперь это не была рок-клубовская тусовка, которой все равно, подо что колбаситься, лишь бы громко. И пофиг, что микрофон фонит, музыканты не попадают в ноты, а колонки хрипят так, что слов не разобрать. Нет, теперь было по-другому.

Звук на «муке» был практически идеальным, никаких тебе хрипов, воя и посторонних шумов. Голоса Астарота и Нади звучали, наконец-то, как надо – нежно-девчачий вокал Нади переплетался с драматичным хрипловатым тенором Астарота, усиливая и дополняя друг друга. Не сливаясь в резонансе, а… Моих познаний в музыке откровенно не хватало, чтобы назвать это все своими именами.

Хорошо звучало. Достаточно хорошо, чтобы уже считывался стиль. И был узнаваемым.

«Нужно больше Нади», – снова подумал я, продолжая «сканировать» взглядом публику. Пока что весь этот пазл отказывался складываться в хоть сколько-нибудь цельную картинку. Я не смог даже приблизительно посчитать, кого на концерте больше – девчонок или парней. Мой взгляд, по понятным причинам, чаще выхватывал из толпы девчонок, но это еще ничего не значило, просто на них смотреть приятнее. Даже в «боевой раскраске» девяностых.

«Ангелочки» закончили песню и без всякой отбивки перешли к следующей, которую часть публики уже знала, потому что клип «Монаха» время от времени крутили по ТВ «Кинева». Раздались аплодисменты, зрители придвинулсь еще ближе к сцене.

Я выбрался из толпы зрителей ближе к концу «Оборотня», после которого Астарот должен был объявить перерыв. Нужно было занять стратегическую позицию – на крохотной эстрадке. Если забраться на колонку, которая стояла впритык к подоконнику, то было видно все фойе. И в перерыве реакцию зрителей можно будет оценить более… гм… объективно что ли. Впрочем, на самом деле я уже не сомневался ни в чем. Всякие там волнения с тревогами выветрились практически без следа.

Можно было смело взять себе медаль, вместе с пирожком с полки.

Все получилось.

Во-многом на руку сыграло место, конечно, все-таки хорошая техника многое решает.

Из приоткрытых «ворот» раздался гитарный запил, и музыка смолкла.

– На этом объявляется перерыв, – чуть задыхаясь, сказал Астарот. – Минут через двадцать продолжим, у нас еще есть, чем вас удивить!

Раздались громкие аплодисменты, первые разгоряченные зрители выскользнули из зала. Ворота сдвинулись, открываясь во всю ширину. И в фойе сразу же стало тесно. Народ шел сразу во всех направлениях – и к прилавку с журналом «Африка», и в сторону кафе Тамары, к туалету тут же выстроилась очередь.

Разобрать отдельные фразы во всеобщем гвалте было сложновато, но я даже и не пытался. Выступали «ангелочки» уже объективно неплохо, технических накладок, кроме нескольких секунд перед запуском фонтанов», не было. Что само по себе большая редкость для рок-концертов.

И что еще было хорошо, так это размер «муки». Это реально был маленький зал. Так что в абсолютных числах зрителей было не то, чтобы много. Но вот субъективно создавалось полное ощущение, что зрителей многие толпы. Тесная тусовка вокруг сцены, ноль пустых кресел в зале. Это был самый настоящий успешный рок-концерт на минималках. Зато запись с него уже можно показывать хоть по заграничному телевидению, и это будет смотреться нормальным рок-концертом, а не подвальное тусище, бессмысленное и беспощадное.

– Они здорово выросли с тех пор, как я впервые их услышала, – Ева встала рядом со мной и обвила руками мою талию. У нее сегодня не было настроения скакать возле сцены, так что я, не задумываясь, вручил ей билет с местом. – Даже лучше, чем в Питере, хотя они и там неплохо выступили.

– Хороший звук здесь, – кивнул я.

– Ты же понимаешь, что не только в звуке дело? – она серьезно посмотрела на меня снизу вверх. – Теперь им нельзя останавливаться.

– Нужно бежать со всех ног, чтобы оставаться на месте, – усмехнулся я. – Страшное дело, да?