– Расскажи лучше, что произошло после того, как я потеряла сознание, – попросила я, направляя разговор в более безопасное русло.

– Ничего особенного, – ровным тоном ответил Рейган. Его лицо оставалось спокойным и даже равнодушным, как будто мы только что не обсуждали наше совместное будущее, пытаясь вывести друг друга на эмоции. – Сила, которую Ханс столько лет скрывал и блокировал, хлынула наружу неконтролируемым потоком и разбудила вторую сторону кладбища.

– Ох, жаль, что я все пропустила, – пробормотала я, подаваясь вперед. – А дальше?

– А дальше восставшие мертвецы бросились сражаться с теми, кого подняла Тьма.

– Вау! Это, наверное, было эпично!

Рейган неожиданно хмыкнул и, покачав головой, заметил:

– Знаешь, другая девушка, услышав такое, свалилась бы в обморок. А ты откровенно жаждешь кровавых подробностей.

– Ты просто не общался с другими студентами Даркорийской академии темных искусств. Там и не такие сумасшедшие встречаются, – отмахнулась я.

– Спасибо, но мне достаточно и одной тебя.

Прозвучало как-то… двусмысленно. И мы оба это заметили. Синхронно отвели глаза и прокашлялись.

– А дальше? – поторопила я. – Наши мертвецы оказались сильнее?

– А дальше явилась подмога, которую вызвал Ханс, и они уже помогли нам добить оставшихся. Процесс очистки кладбища еще идет, но кризис миновал. А наш новый некромант просто свалился без чувств, едва не выгорев дотла. Слишком резкий всплеск, который он не смог погасить и предотвратить. Сейчас лекарям удалось стабилизировать его состояние.

– Понятно. И как давно это случилось? То есть, сколько я пробыла без сознания?

– Почти сутки. – Рейган встал, поправляя воротник рубашки. – Рад, что тебе лучше. Скажу, что ты очнулась. Тебе принесут завтрак и лечебные настойки. Если все будет нормально, то уже сегодня вечером ты вернешься в замок.

Он направился к двери, а я… я не выдержала.

– Рейган.

Муж тут же обернулся.

– Что? – В его глазах застыл вопрос, а у меня сердце ухнуло куда-то в район пяток.

– Спасибо, что остался со мной. Я знаю, ты не должен был. И на стуле точно спать неудобно. Так что спасибо.

– Ты прикрывала мне спину, Франческа. Это меньшее, что я мог сделать.

Ну да, прикрывала спину. Я же вроде как напарник, помощник. И ничего больше… просто долг, а я… я нафантазировала себе непонятно чего.

– Все равно спасибо.

– Отдыхай.

Он ушел, а я упала на подушку и едва не зарычала от злости. И на сей раз злилась я на саму себя!

«Да что с тобой, Фрэн? Что за странные вопросы? Что за странные… надежды? Да Рейган Каллигар тебе вообще не нравится! Кроме того, он жених Алфеи! А у тебя есть Алекс!».

Я и сама все прекрасно понимала. Наверное… наверное, просто расшалились нервы. Я угодила в непонятную и пугающую ситуацию, вот и веду себя глупо.

От мыслей меня отвлек звук открывающейся двери. Но вместо Селении или кого-то из персонала лечебницы на пороге обнаружилась девочка. С кривой челкой и страшным обугленным зайцем под мышкой.

Она стояла и в упор смотрела на меня.

На девочке было надето светло-серое платьице до колен из тонкой шерсти, чистое, но явно не новое, поскольку разноцветные узоры на ткани выцвели от времени и многочисленных стирок и практически потеряли краски. На ногах серые теплые чулки. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, до чего же они неудобные и колючие. Ее темно-коричневые ботинки со сбитыми и потертыми носами от длительного ношения стали светло-бежевыми. От них на полу остались грязные мокрые следы из растаявшего снега. Короткие, чуть выше плеч, прямые волосы девочки цветом напоминали пшеницу, рваная челка закрывала лишь правый глаз, левый все так же пристально и даже как-то оценивающе меня рассматривал. У нее был взгляд не ребенка, а умудренного жизнью взрослого.

– Привет, – тихо и, чего скрывать, немного настороженно произнесла я, изучая девочку, которую видела пару недель назад во время поездки в приют. Она уже тогда меня заинтересовала. А сейчас… даже тревожила.

– Ты та ведьма, о которой все говорят? – спросила она ровным тоном.

А я немного выдохнула. И даже неважно, что обо мне говорили – благодарили или проклинали – стало легче.

– Возможно, – с мягкой улыбкой ответила я, подаваясь вперед и слегка наклонив голову набок. – А ты кто? Как тебя зовут?

Кажется, директриса приюта называла ее имя, но я напрочь его забыла.

– Аннабель, – представилась она, продолжая стоять в дверях и прижимать к себе обугленного зайца, у которого отсутствовала часть уха.

«Точно, Аннабель!».

– Очень приятно, Аннабель. А меня зовут Франческа. Но ты можешь звать меня Фрэн.

Я изо всех сил старалась говорить доброжелательно и улыбаться искренне, чтобы не спугнуть девочку. Было заметно, что она нервничает, хотя старается не показать.

Сначала я думала, что ей не больше семи, уж очень мелкой она была, но сейчас, когда увидела ближе, решила, что ей лет десять. Просто она такая… маленькая.

– Ты спасешь моих родителей, Фрэн? – глядя мне прямо в глаза, поинтересовалась она.

Меня как будто под дых ударили, разом лишив кислорода. Выпрямившись, я перестала улыбаться и по-новому посмотрела на Аннабель.

– Что случилось с твоими родителями?

Я примерно представляла ее ответ, но все равно хотела услышать, что скажет мне девочка.

– Червоточина. Несколько недель назад случился большой прорыв. Я сумела сбежать, а они нет. Теперь тьма убивает их.

– Так вот как ты оказалась в приюте, – тихо протянула я, а мысленно добавила: «Бедная малышка!».

– Да. Лекари говорят, надо ждать и теперь есть шанс, что их спасут. Ты же поможешь?

Ее глаза как будто заглядывали мне в самую душу, разрушая все стены, которые я возвела вокруг своего сердца.

– Покажешь мне, где они сейчас? – после небольшой паузы, спросила я.

Аннабель кивнула.

Я спустила босые ноги на пол и прислушалась к своему организму, желая выяснить, как он отреагирует на попытку встать.

Не попробуешь – не узнаешь.

Я осторожно поднялась и замерла. Ничего не произошло. В ушах слегка зашумело, колени задрожали, но ничего серьезного. Жить было можно, как и передвигаться.

Легкие мягкие тапочки нашлись под кроватью, просторный серый халат, в который меня можно завернуть несколько раз, висел на крючке на стене у двери.

Первые шаги дались мне с трудом. Приходилось делать их осторожно, цепляясь за кровать, несмело балансируя и чувствуя себя при этом практически акробатом.

Завернувшись в халат, я смахнула пряди с лица, вытерла капельки пота со лба и улыбнулась.

– Что ж, веди меня к своим родителям.

– А ты точно справишься? – с сомнением поинтересовалась девочка.

– Для того чтобы вылечить твоих родных, мне надо сначала на них посмотреть. А потом уже будет видно, – пояснила я, открывая дверь.

И тут же нос к носу столкнулась с Селенией.

– Княгиня, зачем вы встали? – потрясенно ахнула она, узрев меня на пороге. – Вам же нельзя!

Потом она опустила взгляд и обнаружила Аннабель.

– Ты опять здесь! – возмущенно воскликнула Селения. – Вот же непослушная девчонка. Опять сбежала из приюта и пришла сюда. Тебе же было сказано, что твоими родителями занимаются. Когда маги освободятся, они непременно займутся их лечением. Все в порядке очереди. Сначала самые тяжелые больные, потом те, кто полегче.

– Они уже столько дней здесь! – обвиняюще воскликнула Аннабель. – И вы ничего не делаете.

– Еще и княгиню с постели подняла! Вот же невыносимая девчонка. Простите, княгиня, этого больше не повторится. Обещаю вам! – Селения быстро протиснулась между нами, поставила поднос с лекарствами и легким завтраком, накрытым серебряным клошем, и, вернувшись назад, схватила Аннабель за руку. – Я немедленно отправлю тебя в приют!

– Пустите меня!

– Уверена, госпожа Дамира придумает тебе достойное наказание. Нельзя сбегать из приюта, глупая ты девчонка! Это может быть опасно.

– Селения, остановись! – воскликнула я.

Девушка тут же замерла, подняв на меня удивленный взгляд.

– Не надо никого никуда отправлять. Аннабель просто переживает за своих родителей.

– Она уже в пятый раз сюда сбегает. Так же нельзя, – уже значительно тише и не так агрессивно отозвалась целительница.

– Давайте поступим так. Мы сейчас все вместе сходим и навестим ее родителей. Я посмотрю, что можно сделать. Мы обязательно их вылечим, а ты, Аннабель, пообещаешь, что больше никогда не сбежишь из приюта. Селения права, это опасно. Тем более, зимой. А если бы ты потерялась и замерзла где-нибудь в подворотне?

– Я хорошо выучила дорогу, – буркнула девочка и под моим выразительным взглядом опустила глаза.

– Ситуация в Запределье сложная и опасная. Не стоит так рисковать. Поэтому я помогаю твоим родным, а ты больше не сбегаешь и покорно ждешь их окончательного выздоровления в приюте. Договорились?

– Да, – пробормотала она.

– Не слышу.

– Да! – Аннабель слегка повысила голос, и я довольно кивнула.

– Вот и отлично.

От долгого стояния на одном месте у меня слегка закружилась голова. Селения сразу же это заметила.

– Княгиня! – ахнула она, бросаясь ко мне, подхватила под руку, довела до кровати и помогла сесть. – Вам плохо?

– Все нормально. Просто немного не рассчитала свои силы.

Их, кстати, почти не осталось. Страшно захотелось залезть в кровать, закрыть глаза и полежать. Пару часиков. Но как быть с девочкой? Я же обещала ей помочь.

– Княгиня еще слишком слаба, она пережила такой прорыв, а ты ее отвлекаешь, – отчитала ее целительница. – Ей лежать надо, есть и много спать, а не бродить по лечебнице, выполняя просьбы настырных маленьких девочек.

– Селения, прекрати. Ей и так несладко, – устало произнесла я. – Аннабель лишилась дома, привычного окружения, попала в приют. Девочке просто страшно потерять последнее, что у нее осталось. Ты голодна?

Девочка, забившись в угол, прижимала к себе старую игрушку и не сразу поняла, что я обращаюсь к ней. Пришлось повторить вопрос:

– Аннабель, ты голодна?

Она подняла на меня удивленный взгляд, не зная, как реагировать.

– Значит, голодна, – подытожила я. – Думаю, нам тут на двоих хватит.

Под серебряным клошем обнаружилась тарелка супа-пюре красивого оранжевого цвета, несколько ломтиков хлеба с тоненькими пластами дырявого светло-желтого сыра.

– Или не хватит. Селения! – Я посмотрела на застывшую в сторонке целительницу.

Она поняла меня без лишних слов.

– Сейчас принесу еще одну порцию.

– Спасибо.

Я мысленно отметила, что она все-таки неплохая девушка. Просто… жизнь и испытания, смерть близких, гибель тех, кому не в силах помочь, наложили отпечаток на ее характер. Чтобы не сойти с ума от боли, которая везде, куда ни посмотри, ей пришлось закрыться.

Селения вернулась довольно быстро. Поставила поднос на тумбочку и вручила притихшей Аннабель ложку. А потом положила рядом несколько шоколадных печений.

– Кушай давай, – проворчала она, но в голосе не слышалось того раздражения, которое целительница демонстрировала совсем недавно, лишь усталая покорность. – Худая совсем. Не кормят вас, что ли в приюте?

Спрятав улыбку, я тоже принялась есть. Силы сами собой не появятся.

А пока мы ели, можно было послушать. Тем более, Селении имелось что рассказать. Между прочим, кое-что довольно интересное.