– Готовых из них, как понимаешь, не так много. Сырые еще.

– Натренируем. Жека, давай объединяться? Найдем помещение побольше. Ты помнишь Шашена?

– Лёху-то?! А то!

– Он до сей поры со мной. Я так и тренирую его и Сафу.

– О, Сафронов Илья – сильный каратист! Парень с головой!

– Присоединяйся к нам. Не пожалеешь. Твои бойцы непременно пойдут за тобой в новый спортивный комплекс. Обещаю, зал будет еще больше и лучше. Ремонт там сделаем. А то ты вечно один, словно волк. Пойми, вместе мы сила. По одному тяжело.

– Знаешь, Калина, а почему и нет?! – широко и даже как-то от всей души улыбнулся ему Женька. – Столько лет ведь вместе тренировались до этого, почему и нет?

– Завтра вечером приезжай в наш старый комплекс, подвальный. Есть у нас с Шашеном помещение одно на примете, глянем вместе.

– По рукам, – протянул Немец ему свою большую, горячую ладонь, и Калина крепко пожал ее.

Полина, услышав, как открывается дверной замок в пять утра, вскочила с постели и выбежала в коридор в ночнушке, с мелкими бигуди в волосах.

– Штерн, где ты шлялся опять?! – накинулась она на мужа, не включая свет.

– Давай завтра поговорим? С ног валюсь, – устало посмотрел он на нее.

– Никаких завтра! Где ты был? – взвизгнула она.

– В милиции. С наркоманом на улице подрался, – рявкнул он в ответ.

– Не ори! – огрызнулась она. – Вечно тебя дома нет!

– Зоя Игнатьевна, можете выходить и не прятаться за дверью, – вздохнул Женя. И теща, словно тень, вышла из-за угла и зажгла свет. Затем по-деловому уперла руки в боки и спросила тонким писклявым голосом:

– Где ты был?

Женька громко вздохнул и посмотрел своими красными от усталости глазами в ее маленькие, близко посаженные глазки.

«От ментов отделался и попал к домашним прокурорам, даже не знаю, что хуже», – подумал он.

– Мама, иди спать. Я со своим мужем сама разберусь. – Полина мягко развернула мать за плечи и отправила в зал, закрыв за ней дверь.

Женька, воспользовавшись моментом, быстро прошмыгнул в ванну, во избежание скандала. Он скинул с себя одежду и забрался под горячую воду, чтобы смыть с себя остатки этой ночи.

Полина на этот раз не собиралась сдаваться. Она ждала его в спальне, сидя на стуле у зеркала. На кровати лежали черная юбка и белая блузка в горошек, которые она собиралась погладить перед выходом на работу.

– Штерн, сколько можно? – снимала она с себя бигуди. – У тебя жена, скоро ребенок будет, а ты по ночам шляешься.

– Да не шлялся я, – буркнул он в ответ, забираясь под легкое летнее одеяло. Тело тут же обмякло, глаза стали тяжелыми, словно налились свинцом. Горячий душ сделал свое дело.

– Найди себе нормальную работу! Образование у тебя есть. Ваши эти подпольные залы завтра милиция вместе с вами, каратистами, закроет – и что ты будешь делать? Ты обо мне подумал? А о будущем ребенке? – Полина стянула бигуди, все до одного, и кинула их в пакет. Ее волосы образовали огромную шапку, словно голова у пуделя.

Женьке даже стало смешно, но он сдержался, чтобы не разозлить жену еще больше.

– Я буду объединяться со своим старым тренером. Мы будем открывать новый зал. Доход будет больше.

– Ну да, рублей на десять, – закатила она демонстративно глаза и схватилась за расческу. – Чертовы бигуди! Обещали красивые локоны, получились какие-то мелкие недоразумения. А вот если бы у нас были деньги, я бы приобрела импортные. Хорошие. А не эти советские палки.

– Скоро будут деньги, – пообещал он.

– Ты меня любишь, Женька? – отбросила она расческу в сторону и посмотрела на него в зеркало.

– Люблю, конечно.

– Я хочу туфли-лодочки. Красные. Фарцовщики такие продают. И платье заграничное от модельеров, а не «колхозницу» от русской швейной фабрики. Мне на работу ходить не в чем. В конце концов, я бухгалтер на птицефабрике и не хочу выглядеть как курицы, которые у нас в хозяйстве. – Она недовольно поморщилась, дотрагиваясь до своих волос.

Она поднялась со стула и подошла к кровати.

– Нет, ну посмотри?! Хорошо, время есть… пойду голову мыть опять, – разочарованно произнесла она, понимая, что по-другому со злосчастными мелкими кудрями не справится.

– Полинка, куплю я тебе и бигуди иностранные, и туфли… Куплю! – притянул Женька жену к себе и поцеловал.

– Мама хочет ремонт, – оторвалась она от его губ. – Мы как въехали в ее квартиру, так уже два-три года ей ремонт обещаем. Мебель надо поменять.

– И ремонт вам тоже будет.

– А когда? – вопрошающе посмотрела она на него и коснулась рукой его волнистых густых волос.

– А тогда, – улыбнулся он ей и закрыл глаза.

Она подоткнула одеяло и с умилением посмотрела на мужа, который моментально провалился в сон.

Вечером следующего дня он появился ровно в семь в подвальном помещении, расположенном по улице Михайловского.

Калина, Шашен и Сафа сидели в тренерской, одетые в черную форму, так как белая была запрещена, и играли в карты.

– Немец, ну наконец-то! – пожал ему руку Калина. – Мы уже заждались.

Лёха Шашенов на радостях крепко обхватил его за талию и поднял вверх. А Сафа после того, как Женька смог отбиться от Шашена, предложил ему дружеский спарринг.

– Потом поборетесь, – махнул Калина рукой. Он всегда был самым серьезным из них, к тому же старше их на десяток лет. Шутливая форма общения была ему чужда.

– Форма у тебя с собой есть? – спросил Сафа, приподняв свои широкие брови.

– Да вон в сумке.

– Надеюсь, что черная.

– Обижаешь! Не первый день ведь! – вытащил Женька из сумки рубаху свободного покроя и широкие штаны на резинке, сделанные из плотной ткани.

– Наш человек! – проговорил Сафа в свои широкие усы.

– Сам знаешь, за белую форму можно залететь на несколько лет. Я пока не собираюсь, – затолкал Женька одежду обратно в сумку.

– Да можно подумать, менты не знают! – заржал Шашен. – Откаты им такие платим!

– Побороться сегодня не получится, – отрезал Калина, не желающий терять время. – Бизнес не ждет – переодеваемся и едем смотреть помещение.

Старое заброшенное здание, которое им предстояло снять, находилось в северном микрорайоне, недалеко от автобусной остановки. Что было идеальным, так как большинство из их учеников передвигалось пешком либо на общественном транспорте.

– Что-то рухлядь какая-то… – сделал вывод Сафа, обойдя здание три раза и наконец-то остановившись около железных дверей. – Все стены исписаны краской. Углы обоссаны. Бомжи небось ночью пролезают внутрь через окно вон то, разбитое, – указал он пальцем.

– Илья, так починим. Не смотри на это. А то, что оно такое сероватое, заброшенное, оно и к лучшему. Нам внимание лишнее привлекать не надо, – отозвался Шашен.

– Да и правда, какая разница, как снаружи выглядит. Главное – чтобы внутри много места было. А бомжей за минуту выгоним, если они там, – согласился Женька.

– Идем внутрь, – с пониманием мотнул головой Калина и открыл ключом тяжелый ржавый навесной замок.

– Ни фига себе! – присвистнул Шашен, после того как Женька наконец-то разобрался, где включается свет. – Да тут можно целый стадион для олимпийских игр развернуть. Места вагон. Можно вести несколько групп в одно и то же время, если стену достроить справа.

Они разбрелись по помещению, осматриваясь вокруг.

– Калина, тут тренерскую можно замутить. Нормальную такую, не со спичечный коробок, – удовлетворенно сказал Сафа.

– Немец, ну что думаешь? Будем брать? – Калина провел рукой по лысой голове.

– Да что тут думать?! Конечно, надо брать. Давай сначала в аренду, потом, может, и выкупим. Ремонт постепенно сделаем. Мы же не без рук. Что-то сами, где-то строителей наймем. – Энергично размахивал руками Женька, придя в восторг от размера помещения. Ведь подвал, где он тренировал своих людей, был очень маленьким, и каратисты постоянно задевали друг друга во время занятий, но надо отдать должное – не жаловались, терпели.

– Правильно мыслишь, – согласился Калина. – Очень правильно. Окна все придется заколотить… Ты слышал, что случилось с Пахомовым? – Вдруг сменил он тему.

– Нет. Я с ним не был близок. А что случилось?

– Убили его на днях. Прямо около дома. Забили насмерть.

– Кто? – Женя застыл от удивления на месте.

– Кто, кто… Не свои – это точно. Не спортсмены. Скорее всего, уголовники, криминальные авторитеты, – сжал челюсти Калина.

– Но за что?

– Хотели, чтобы он к ним присоединился. Пахомов ведь был ходячее оружие… Так же, как ты и я. Мы бойцы. А этим мразям уголовничкам таких, как мы, очень не хватает.

– Менты никого не нашли? – все еще не верил услышанному Женька.

– Немец, ну какие менты? – заговорил Сафа. – Менты их всех и прикрывают.

– А наших стали у-би-ра-ть… – протянул Шашенов. – Поэтому мы приняли решение объединиться и тебя подтянуть к нам. Вместе мы сила. По одиночке нас всех так и …

– Типун тебе на язык! – толкнул его Сафа легонько в плечо.

– Они нам сделали предупреждение. На месте убийства оставили нунчаки. – Калина стоял хмурый, словно туча. – Если хотите выжить, то надо держаться вместе. Слабые законы нашего государства никто не соблюдает, но, как мы знаем, существует и другая власть, которая живет по понятиям. И эти понятия признают все.

– Значит, так, скидываемся на аренду, на ремонт. С тренировок часть денег будет идти в клуб, часть на зарплату, – предложил Сафа.

– С оплатой аренды можно и подождать. Я думаю, смогу договориться с хозяином здания на пару бесплатных месяцев. Все-таки знаю его давно. Должен помочь, – пообещал Калинин.

– Тогда по рукам. Ремонт можно начать хоть завтра, – обрадованно согласился Женька.

Вара вор

Август, 1988 год

Под руководством Калины, Шашена, Сафы и Немца в спортивном клубе «Барс» в Северном районе, тренировалось около пятисот человек. В нем воспитывались дисциплинированные бойцы-спортсмены, которые могли выдерживать большие физические нагрузки, обладали высокой стрессоустойчивостью, волей, вниманием и решительностью.

Аренда помещения окупалась с легкостью, зарплаты тренеров возросли, деньги, которые шли отдельно на развитие клуба, вскоре должны были позволить выкупить помещение полностью.

Естественно, приходилось отстегивать какую-то часть денег местному отделению милиции, чтобы они не создавали проблем. Но и сами спортсмены старались вести себя тихо и о клубе не распространяться.

Закончив последнюю тренировку в десять вечера, Женька поспешно переоделся и засунул форму в сумку.

Калинин выключил свет в основном зале и заглянул в тренерскую:

– Немец, тебя докинуть до центра? – поинтересовался он. – Только подождать придется, мне еще надо кое-что закончить тут.

– Не-а, пешком прогуляюсь немного, воздухом подышу, потом на автобусе доеду, – отказался Женька и пожал ему руку на прощание.

Выйдя на улицу, он втянул через нос прохладный свежий воздух и задержал его на несколько секунд. Тело немного поднывало от усталости, Штерн был из тех тренеров, которые никогда не сидят и не отдыхают, пока тренируют других. Он честно отрабатывал весь тренировочный комплекс вместе с учениками почти каждый день, за исключением воскресенья. Помимо этого, каждое утро, несмотря ни на что, он бежал кросс до набережной и обратно.

Северный считался заброшенным районом. Здесь практически не было продуктовых магазинов, лишь один маленький киоск на автобусной остановке, где можно было купить газеты, пиво и сигареты.

– Жека, ты, что ли? – около него притормозила малиновая «девятка».

– Вара?! – удивился он и протянул руку в окно машины своему старому знакомому. – Ты чего в этом забытом богом районе делаешь?

– По делам еду. Смотрю: ты – не ты, бодрым шагом идешь. Тебя подвезти?