– Что ты работаешь! Что я ему еще скажу?

– Я зайду на днях в магазин игрушек и куплю ему что-нибудь. – Он почувствовал приступ стыда.

– Ребенку внимание нужно!

– Я возьму его с собой в «Барс».

– Забудь про свой чертов «Барс»! – зашипела жена. – Не надо из него растить уличного бойца.

– А кого из него растить – кухарку? – рявкнул вдруг он, потеряв терпение.

– Я сына в карате не отдам! – закричала она в ответ. – Только через мой труп.

– Значит, будет труп, – хлопнул он дверью в спальню так, что с потолка посыпалась штукатурка.

Полина на этом останавливаться не собиралась. Она пнула дверь ногой и вошла следом за ним:

– Денег дай. Мне надо за садик заплатить.

– Возьми в шкафу. Сама знаешь, где лежит. Ты ведь оттуда уже не раз таскала, – буркнул он, накрывшись с головой одеялом.

– Тебе совсем неинтересно, где я и чем я занимаюсь после работы?

– Чем ты можешь заниматься, кроме ребенка?

– Я на танцы записалась.

– Какие танцы? – высунулся он из-под одеяла.

– Бальные. И деньги мне нужны на то, чтобы оплатить уроки в танцевальной школе.

– Хорошо, бери сколько надо, – посмотрел он на копошащуюся в шкафу жену. Она вдруг показалась ему совершенно чужой.

Полина отсчитала рубли, подошла к нему и поцеловала в губы:

– Надеюсь, сегодня ночью я обнаружу тебя в нашей постели?

– Ну а где еще, – устало вздохнул он.

Она вышла из спальни и закрыла за собой дверь, а Женька, засыпая, думал о ее холодном поцелуе… Странном и пресном.

Он проснулся около девяти вечера от того, что маленький Макс, сидя рядом с ним на кровати, трогал его за руку:

– Пап, пап!

– Проснулся я, – улыбнулся ему Женька и притянул его к своей груди. – Ты в садике был сегодня?

– Был.

– Кашу всю съел? – принялся он щекотать сына.

– Всю-ю-ю! – визжал мальчишка, корчась от смеха.

– Что за крик? – ворвалась в спальню Полина. – Максим, тебе пора готовиться ко сну.

– Но папа… – глазами, полными надежды, смотрел на него ребенок.

– Я подготовлю его ко сну, – щелкнул сына легонько по носу Женя.

– Ванну принять, пижаму переодеть и уложить в кровать, – проинструктировала Полина.

– Ну что, малой?! Будем все делать, как мать сказала?

– Да! – радостно выкрикнул тот и, упав на Женькину широкую грудь, будто намертво прилип к ней.

Позанимавшись с ребенком и уложив его спать, он пошел на кухню, поставил джезву на плиту и принялся варить крепкий кофе.

– Десятый час, не поздновато ли? Спать всю ночь не будешь.

– Буду, буду, – заверил он ее.

– Как скажешь. Я пошла в кровать.

Он проводил ее взглядом, дождался, пока закипит кофе и, перелив его в большую кружку, присел на стул около окна и задумался.

Время шло, поговорить с Варой было жуть как необходимо – и чем быстрее, тем лучше.

Поставив кружку на подоконник, Женька прошел в прихожую, наспех надел джинсы, висящие на крючке, и спортивную ветровку. За носками нужно было идти в спальню. В спальне была Полина. Объясняться и орать на всю квартиру в вечернее время не хотелось. Поэтому он просто надел зимние ботинки на босые ноги, схватил кожаную куртку, шарф, ключи от внедорожника и тихо выскользнул из квартиры.

Вару он нашел в ресторане «Гавань» сидящим за самым дальним столом в компании сомнительных личностей.

– Какие люди! Ну здравствуйте! – наигранно похлопал в ладоши Шариф.

– Вара, нам бы поговорить с глазу на глаз, – попросил его Женя.

– Господа, – обратился Вара к присутствующим. – Не сочтите за грубость, но попрошу вас оставить нас наедине.

Присутствующие молча поднялись и пересели за соседний стол.

Женя сел за стол напротив вора:

– Так что за кошка между тобой и Калиной пробежала?

– А ты, я посмотрю, сразу к делу.

– Вара, не томи, – железным голосом отчеканил он, стараясь держать себя в руках.

– Несколько лет назад я, Калина и Шашен начали крышевать наперсточников в аэропортах, на железнодорожных вокзалах. Несколько видеосалонов открыли. Ну и занимались немного покупкой-продажей машин. Как видишь, даже одинаковыми моделями девятки обзавелись. Цвета только разные…

– Ну так и что случилось? – заерзал в нетерпении Женька на стуле. – Все ведь хорошо было.

– Деньги потекли рекой. Так как я сидевший, криминальный мир быстро прознал, чем я занимаюсь, и уголовнички начали требовать свой кусок. Началась война. Про перестрелку на Кутузовском рынке слышал?

– Про нее только глухой не слышал! Калину тогда арестовали. А Виталика убили.

– Ну вот тогда-то мы и разбежались. Калина никак не хотел признавать понятий, по которым живет воровской мир. А по-другому бы и не получилось. Ему и Шашену пришлось уступить… Выйти, если хочешь, назови это так.

– То есть, остаться совсем без ничего?

– Да нет, Калина твой никак не хотел делиться… В этом и есть проблема. Вообще все проблемы от жадности, – поморщился он и отпил немного коньяка из стакана.

– И поэтому, используя меня, ты решил ему так отомстить?

– Я лишь хотел забрать свое и сделал прошлой ночью то, что посчитал нужным. А вот где ты был? Почему тебя не было на «стрелке» в восемь вечера? Зассал, что ли?

– Не успел. В городе застрял, – промолчал Штерн про Вишню.

– А жаль. Посмотрел бы, как Калину твоего опустили передо всем криминальным миром. Когда Сафу и Шашена положили, я предложил ему драться на смерть. Кто выиграл, забрал бы все.

– Ты бы проиграл, – холодно констатировал Женя. – Калина машина. Черный пояс. Жесткий боец.

– Твой Калина отказался драться.

– Правильно сделал, потому что он бы тебя убил.

– Отказался и опустился перед авторитетом, – фыркнул Штерн.

– Вара, спортсмены не признают никаких авторитетов, кроме спортивных. Это в твоем уголовном мире так дела решаются. Но не у нас. Выходи на ринг и бейся по правилам. А не кидайся на безоружных людей с топором.

– Хватит ныть словно баба, – зашипел вор.

– Я выхожу из бизнеса с тобой. Посчитай все по – честному и выплати мою долю.

– С ума сошел? – вытаращил на него глаза Шариф.

– Ты искалечил моих друзей. Ты поступил подло, Вара. Ты заманил их в ловушку, используя меня и их доверие ко мне.

– Это твое окончательное решение? – процедил Штерн сквозь зубы.

– Да, Вара. Разойдемся по-хорошему.

– Глупый сопливый юнец. Почему тебе не встать на мою сторону? Все, что я отобрал у Калины, я планировал отдать тебе. Ты хоть представляешь, о каких деньгах идет речь?

– Я больше никогда не смогу тебе доверять, Вара. А бизнес строится на доверии. Не обессудь.

– Твой выбор, Немец. Приезжай через пару дней за своей долей. Как раз обдумаешь все хорошо еще раз. Ну так что? Водки выпьешь?

– Мне на пробежку рано утром, – отказался он и поднялся из-за стола.

Выйдя из «Гавани», Женя поехал в больницу, чтобы узнать о состоянии Калины, Сафы и Шашена. Федя Колчин встретил его в белом халате около регистратуры.

– Отоспался? – спросил он Штерна и протянул ему такой же медицинский халат. – Надень, чтобы вопросов меньше было. Ночь на дворе. Часы приема окончены.

– Немного. С Варой виделся, переговорил, – натянул тот на себя халат и пошел следом за Колчиным в его кабинет, расположенный на третьем этаже больницы.

– И что это было?

– Калина и Вара ОПГ организовали сто лет назад. Потом со стороны Вары уголовники подтянулись, делиться надо было. Ну и, как понимаешь, Калина отношения к ворам иметь не хотел и делиться тоже. А Вара хотел все себе забрать. Меня использовал, чтобы с ним поквитаться.

– Не вини себя, – пропустил Колчин его в свой кабинет. – Ты же не знал. Калина сейчас пар спустит – и поговорите. Все наладится. Коньяк будешь? Армянский?

– Давай пятьдесят грамм, что ли. А то стресс сплошной, – присел Штерн на стул. – Ты дома-то был или так сутки уже и торчишь на смене?

– Еще не был, – протянул Федя ему стакан. – Жена моя звонила на рабочий телефон, орала как резаная так, что пол-отделения слышало. Пришлось сказать, что Шашену пулю всадили, Сафе руку отрезали, а Калине башку проломили. Так она сразу притихла.

– Моя и слушать не стала, – махнул Женька рукой и залпом выпил коньяк.

– Давай еще налью, – открутил Федя крышечку бутылки. – Моя, знаешь, как-то прониклась, спрашивала, как у всех дела, причитала, мол, бедный Шашен, пуля – это ведь так страшно.

– Угу.

– Жека, ты себя не грузи. С Варой разобрался ведь. Он тебе дает выйти, – приободрил он друга.

– Это еще бабка надвое сказала.

– С Калиной позже решишь.

– Или он со мной решит… – вздохнул Женя – и словно в воду глядел…

Вернувшись поздно ночью, он тихо повернул ключ в замке. Вошел в квартиру и снял с себя кожаную куртку. Осталось лишь пробраться в спальню и юркнуть под одеяло. Авось Полина и не заметит его отсутствия.

Но, как назло, зазвонил домашний телефон, испортив его план.

– Алло, – схватился он за телефонную трубку и с внимательным видом слушал, что ему говорят на другом конце провода, при этом наблюдая за меняющимся лицом жены. Полина, проснувшаяся от шума, готова была взорваться, увидев мужа в уличной одежде и обуви вместо домашнего трико.

Женька положил трубку обратно на рычаг и посмотрел на жену:

– Мне надо ехать, срочно, там…

– Уезжай и обратно не приезжай, – подошла она к нему, сняла его куртку с крючка и толкнула ее ему в грудь. – Я не хочу тебя больше видеть. Живи там, где ты все время проводишь время, – с этими словами она вытолкала его на площадку и захлопнула за ним дверь.

– Полина, прости, я не специально, – сказал он, надеясь, что она все еще стоит за дверью.

Но Полины там не было, и страдать в прихожей, дожидаясь его возвращения, она не собиралась. Вместо этого она отправилась обратно в уютную кровать, предвкушая предстоящий урок бальных танцев, на котором она должна была танцевать в паре с молодым, высоким и талантливым чемпионом Европы тренером Данилом Крючко, нещадно разбивавшим женские сердца.

Вишня

Сидя в небольшой гримерке, Росана, уставившись в зеркало, красила губы ярко-красной помадой. В дверь постучали.

– Войдите! – крикнула она.

– Росаночка, тебе тут передали, – официант Коля вошел внутрь с огромным букетом алых роз, который еле умещался у него в руках.

– Кто передал? – Напряглась она, не разделяя его восторга.

– Что с твоим лицом? Ишь губы скривила! Радоваться надо, человек столько денег потратил! Там записка есть.

Росана подошла к Коле, вытянула из букета цепкими пальцами небольшую карточку и прочитала вслух:

«Красота твоя не знает границ. Жду в гостинице «Фрегат», Санек Костыль».

– Костыль-опостыль! – разразилась она смехом. – Коля, выкини эти розы к чертовой матери.

– Ты что, сдурела? – прижал он букет к себе.

– Дай сюда! – вырвала она из его рук розы и выскочила из гримерки.

Проходя на выход через ресторанный зал, она услышала, как женский голос окликнул ее по имени:

– Росана!

Она обернулась и увидела перед собой рыжеволосую кудрявую Риточку, одетую в золотистую блестящую короткую куртку, из-под которой немного выглядывал ее голый живот. Рядом с ней стояла незнакомая блондинка с огромной грудью и тонко выщипанными бровями. Рита была одной из проституток, работающих при гостинице «Фрегат», и отличалась она своим скандальным характером (что помогало ей удерживаться в топе самых востребованных на рынке ночных бабочек), но Вишню она всегда побаивалась из-за ее известной непредсказуемости, да и, чего там скрывать, Вишня была вхожа в криминальные круги.

– Чего тебе? – Росана остановилась около них. – Я тороплюсь.

– Кто это тебе такой букет подарил? – поинтересовалась Риточка, поглядывая на цветы.

– Сутенер твой. Обнаглел вконец!