В порыве желания хоть немного согреться и утолить жажду, она даже не обратила внимания на свет, который проблескивал через бумагу ширмы. Сейчас же, немного придя в себя, она поставила пустую чашку на столик и направилась на другую сторону от перегородки. И каково же было её изумление, когда принцесса увидела…

Нет, не очаг, наполненный дровами, которые никогда не поджигали. Не кровать с шёлковыми простынями и одеялами, и пуховыми перинами, на которые никто не ложился. А человека, сидящего на круглом подиуме посреди комнаты в позе лотоса, с закрытыми глазами, погруженного в глубокую медитацию и излучающего свет и тепло, которые и привели её к этому домику.

От его тела исходили такие сильные свечение и жар, что казалось, будто посреди комнаты был разожжён большой костер не меньше двух метров в высоту и такого же размера в диаметре. Как человек мог обладать такой мощной внутренней силой?

«Кто он?»

Её некогда великолепная свадебная одежда, расшитая золотом, соответствующая статусу принцессы, теперь такая холодная и мокрая, уже почти оттаявшая ото льда, неприятно облепляла тело и представляла собой печальное зрелище. Ханьфу же этого странного мужчины выглядело хоть и очень просто, но было видно, что сшито оно из дорогостоящей ткани оттенка ледяной стали. На поясе серебром были вышиты те же незнакомые ей символы, выгравированные на деревянной лавочке по ту сторону перегородки.

Обратив внимание на аккуратно прибранные наверх и скрученные в высокую шишку волосы мужчины, на заколку из серебра с… рубинами? Ли Янь непроизвольно провела рукой по своим распущенным и слипшимся волосам, пытаясь хоть немного расчесать их пальцами, как гребнем.

– Господин, приветствую вас! Я Ван Ли Янь, принцесса Мира Смертных. На нашу свадебную процессию внезапно налетела снежная буря, и я заблудилась в этой бескрайней пустыне. Разрешите остаться у вас в гостях на некоторое время? – в последнюю фразу она вложила все испытываемые ей сейчас чувства. Но мужчина никак не отреагировал на её слова, он продолжал находиться в глубоком трансе совершенствования. – Господин! Господин? – она подошла ближе и помахала перед его лицом рукой.

«Что ж, он мне не отказал, поэтому останусь здесь хотя бы до его пробуждения. Уже кое-что». Придя к такому единственно верному на её взгляд мнению, Ли Янь стала озираться в поисках чего-нибудь съестного. «Да кто он такой?!» – воскликнула про себя принцесса, увидев чуть позади мужчины невысокий стол квадратной формы, заставленный разнообразными яствами. От некоторых из них шел пар.

Ли Янь уселась на одну из шёлковых подушек, разбросанных вокруг стола, и подумала, что даже во дворце императора в это время настоящего шёлка днем с огнём не сыщешь. Потом она схватила одну из пустых глиняных мисок и начала с бешеной скоростью накладывать в нее еду без разбора. Когда Ли Янь наполнила миску с горкой, то начала запихивать еду себе в рот, глотая, даже тщательно не пережевывая.

Еда, которую она с детства ела во дворце, состояла преимущественно из каш и хлеба, с небольшим добавлением зелени и корнеплодов. Фрукты за свою восемнадцатилетнюю жизнь она пробовала лишь однажды. Это были, как она сейчас помнит, персики. Точнее, один персик. А если уж быть совсем точной, его половинка. И какой же кислый он был на вкус. От воспоминания о том опыте Ли Янь невольно скривила лицо в гримасе. И дело было даже не в том, что они с матерью всегда были изгоями во дворце. Её сестре, любимой дочери императора, рождённой от императрицы, доставалось немногим больше.

Так уж вышло, что без солнца фрукты и ягоды совсем не хотели расти, а если вырастали, то были ужасно кислыми и невкусными. Из-за этого их особо никто и не выращивал, чтобы зря не использовать плодородную землю.

Поэтому сейчас, наевшись досыта разнообразными яствами, большинство из которых она никогда не пробовала, но про которые читала в книгах, принцесса решилась опять попробовать персики, лежавшие горкой в небольшой круглой миске и не понятно откуда взявшиеся посреди зимней стужи. Она взяла один и сразу уловила его сладкий аромат. Лишь мгновение поколебавшись, Ли Янь откусила от него, пролив на себя сок, прыснувший из его мякоти.

«О боги! Или демоны! Да это невероятно вкусно! Такой сочный и сладкий плод!»

Девушка проглотила остаток почти за мгновение, чуть не подавившись его косточкой.

И казалось бы, уже пора остановиться. Желудок полный, больше ничего не влезет. Но глаза-то ещё были голодные. Поэтому они с жадностью рассматривали остальные невиданные прежде деликатесы. В поле зрения и желания попала другая круглая миска, наполненная красными ягодами, похожими на те, которые она видела на дереве рядом с лачугой. В предвкушении такой же сладости, как от персиков, она схватила горсть. Яркий, насыщенный и терпкий аромат вишни наполнил её ноздри.

«Как же должно быть вкусно!»

И в блаженном ожидании принцесса положила в рот сразу горсть таких манящих плодов. Но через мгновение тут же выплюнула всё содержимое обратно.

«Какая горечь!»

Она схватила пиалу с чаем и жадно сделала несколько глотков.

«Ну и гадость! Впредь нужно быть осторожнее!»

На этот раз решив, что теперь она уже точно сыта, наевшаяся до отвала прекрасная ласточка облокотилась на стену и лишь на мгновение закрыла глаза…

Глава 3

Ли Янь очнулась от озноба. Она не знала, сколько продремала. Открыв глаза, обнаружила, что загадочный человек до сих пор не вышел из медитации и всё также источал свет и тепло. Тогда почему же ей было так холодно? Приложив холодную руку ко лбу, принцесса обнаружила, что вся горит. Да, было бы странно, если бы её тело никак не отреагировало на «прогулку» посреди ледяной пустыни.

Одежда всё ещё была мокрой и неприятно облепляла тело. Нужно было переодеться или хотя бы высушить ткань. Оглядевшись в поисках чего-нибудь, что можно на себя надеть взамен некогда роскошного платья, и обнаружив только шёлковые простыни на кровати, она ещё раз убедилась, что таинственный незнакомец до сих пор глубоко погружен в медитацию. Тогда она сбросила с себя всё, включая нижние штаны и рубашку, и завернулась в одну из простыней, оставив обнаженными руки и плечи. Нежный гладкий шёлк приятно обнял её тело, будто старый друг.

В лачуге было очень тепло, даже жарко, но возле открытого огня одежда просохла бы намного быстрее. Ли Янь вспомнила заклинание, которому её пытался обучить школьный учитель. Она сложила ладони крест-накрест, растопырив большие пальцы, и начала, вертя руки по часовой стрелке, произносить нужные магические слова. Но огонь в очаге, наполненном с лихвой деревянными поленьями, не появился ни с первой попытки, ни со всех последующих. Видимо, магические силы истощились полностью в попытках хоть как-то сохранить тепло внутри её замерзающего тела. Что ж, придется сушить одежду так, разложив на скамейке, принесенной с обратной стороны ширмы поближе к излучающему тепло человеку.

Её по-прежнему бил озноб. Что же делать? Как согреться? Ли Янь залезла на кровать и укрылась двумя одеялами сразу, оставив торчать наружу только глаза и макушку. Пролежав так какое-то время, поняла, что это не помогает. Холод, пока она боролась за свое выживание снаружи, проник глубоко внутрь. Ли Янь казалось, что даже кости покрылись слоем льда. Холодно, все равно было очень холодно. Будет обидно умереть сейчас, всего лишь в шаге от спасения.

Она слезла с кровати и решила сесть поближе к единственному доступному источнику тепла. Всё равно было недостаточно. Ли Янь всё ещё бил озноб. Да и сидеть было совсем неудобно. Её уже изрядно клонило в сон, и нужно было придумать что-то более подходящее.

– Господин! Господин! – принцесса сделала попытку пробудить мужчину, похлопав его по плечу. Мужчина никак не отреагировал, и она потрясла его сильнее. Но тело таинственного человека лишь послушно покачивалось, следуя за её рукой, словно тряпичная кукла. Тогда она, недолго думая, принесла одно из одеял, положила рядом с ним, высвободила его ноги из позы лотоса и аккуратно уложила его тело на эту импровизированную кровать. И, улегшись рядом с ним, накрыла их обоих вторым одеялом, предварительно проверив, крепко ли завязана простыня на её теле. Она всё же была принцессой и пусть и неудавшейся, но невестой ледяного бога.

«А не блудница какая-то!»

Но так как другого выбора у нее не было, Ли Янь решила, что поспит лишь немного и успеет вернуть всё в исходное положение.

«Так что никто ничего не заметит».

Тепло начало заполнять каждую её клеточку, приятно растекаясь по венам и расслабляя уставшее от борьбы за жизнь тело. Озноб постепенно стихал, уступая место приятной неге. Сон, сладкий сон начал накрывать бедную ласточку своей приливной волной, сделал глаза и конечности такими тяжелыми, что сил бороться с ним совсем не осталось.

«Да и зачем?»

Одеяло такое мягкое, а этот странный человек такой теплый.

Так она и уснула, принцесса Смертного Мира, отданная в жены ледяному богу, но затерявшаяся в заснеженной пустыне, в этой небольшой богами и демонами забытой лачуге под завывание метели и волков за окном, полуобнаженная под одним одеялом с незнакомцем, излучающим свет и тепло. Дерево с ягодами красной вишни по ту сторону окна было последним, что она увидела перед тем, как провалиться в глубокий сон.

Глава 4

Ей снилось, что она парит в небе, такая невесомая. Потоки ветра подхватывают её хрупкое тело и уносят вдаль, то поднимая выше над облаками, то опуская ближе к земле. Вот она пролетает прямо над родным дворцом, при виде которого испытывает светлую грусть. Ван Ли Янь никогда не злилась на отца за то, что он женился на другой, закрыв их с матерью в самой дальней комнате. У них была крыша над головой, какая-никакая пища и одежда. У многих смертных в последние годы было всего в разы меньше.

Она всегда любила свою младшую сестру, несмотря на все её проделки и ябедничество. В противоположность ей прикрывала проказы Ван Цзинь Мэй перед отцом и учителями. Ведь в них течёт одна кровь. Кровь того самого солнца. К императрице, которая заняла место её матери в сердце отца, принцесса тоже не испытывала неприязни. И та даже обняла Ли Янь на прощание. Конечно, ведь старшей дочерью угораздило родиться именно ей, а в жертву всегда приносили именно первых дочерей. Наверное, считалось, что они более ценные. Ещё одна игра судьбы.

Лишь об одном она жалела и тосковала – о матери, которая ушла так рано, не перенеся прошлой зимы. Нужно отметить, что после прошлой зимы вообще мало кто проснулся. Уж очень она оказалась суровой и затяжной. Многие умерли от голода и болезней. Мир изменился до неузнаваемости. После той зимы изменились и люди. Теперь каждая крошка хлеба стала на вес золота, а само золото не стоило и маленькой поленницы. Корнеплоды и мясо могли позволить себе только богачи, бедняки же перебивались пустыми лепешками из муки да воды. Раздачу продуктов питания императорский двор строго контролировал, её выделяли ровно по количеству и составу членов семьи. Новую одежду никто не шил, лишь переделывали старую. То же касалось и предметов обихода. Даже не верилось, что когда-то всё было совсем по-другому, судя по рассказам отца да картинкам в книжках. Но до той самой смертоносной зимы она была слишком маленькой, чтобы что-то помнить.

Где-то в глубине души сидела свербящая мысль, что Ли Янь пережила зиму только для того, чтобы потом исполнить свой долг старшей дочери, тем самым спасая сестру от этой участи, так как в случае гибели старшей младшая тоже вполне сгодится. Но принцесса не хотела об этом думать и отгоняла от себя злые мысли, не давая им окружить сердце, словно чёрными тучами, и с благодарностью вспоминая годы, проведенные во дворце. Ласточка выросла и выпорхнула из отчего дома, каким бы он ни был. Это родное гнездо, в которое в своих снах она всегда будет возвращаться.