– Привет, – бегло киваю Анжелике и снова перевожу все свое внимание на застывшую как памятник моему вероломству Лиду, – Кхм, – приходится откашляться, потому что я блять теряюсь от выражения ее окаменевшего лица. Теряюсь и бешусь одновременно. Затылок немеет, словно туда лед приложили, а лицо наоборот болезненно горит. Прячу ладони в карманы джинсов, тянет вообще стойку из бокса принять, – Можно тебя?

– Нет, – холодно отрезает Лида и едва заметно кивает подбородком в сторону двери.

Ну просто императрица холопа отпустила!

– По работе, – уточняю я хрипло, сверля ее тяжелым взглядом исподлобья.

А внутри прямо закипает все! Что за цирк?! Еще и Анжелика сейчас глаза об нас сломает.

Душка ей вообще что-то рассказала о ночи, нет?

Не хотелось бы! А то до Яра быстро информация дойдет. Это кстати тоже надо бы обсудить…

– Так тут говори, – надменно предлагает Душка, – Если по работе.

Хрустнув челюстью, мажу выразительным взглядом по Лидиной подружке и дергаю бровью, вкладывая о-очень много смысла в произносимые слова.

– Выходи давай, – рычу на нее сквозь зубы.

– Отвали, – шипит она.

– Лида!

– Я в курсе, что я Лида.

– Да блять! – психую, уже не сдерживаясь.

– "Блять" у тебя в штанах! – выдает Душка убежденно.

Что?!

Я уверен, что вот сейчас у меня из ушей повалил пар! Охренеть, какие вредные полтора несчастных метра с сиськами тут сидят!

С секунду еще смотрю на нее, медленно моргая, а затем разворачиваюсь и с грохотом захлопываю за собой дверь.

Ну и пошла сама!

Все, будем считать – извинился!

Влетаю на техническую лестницу и застываю у распахнутого окна. Торопливо выбиваю из пачки сигарету. Внутри аж воет. Чиркаю зажигалкой и жадно раскуриваю. Спасительная горечь по легким ползет. Медленно выдыхаю.

Ну и пошла, да…

Попозже напишу, чтобы языком не трепалась, и на хрен. Хочет обижаться, удачи. Пусть…

Рассеянно слежу за проезжающими мимо машинами, пока методично привожу свои эмоции к состоянию штиля. И тут знакомый электрический синий БМВ цепляет взгляд.

Яр. Точно не ко мне – он бы позвонил.

Интересно, за сестрой явился или за ее кудрявой подружкой, с которой ночью закрылся и тем самым выпер Душку из комнаты прямо ко мне.

Друг встает на аварийку у самого входа в клуб. Я закуриваю вторую, наблюдая.

Через минуту из здания выбегает одна Анжелика и тут же садится к Яру в машину. БМВ какое-то время так и стоит на аварийке, пока ей не начинают сигналить, и только тогда Яр резко трогается.

Тушу сигарету, провожая тачку друга взглядом. И тут сердце делает мощный адреналиновый толчок, больно ударяясь о ребра, а затем пульс начинает возбужденно частить.

Так, стоп.

Значит, Лида сейчас в кабинете одна?!

10. Макс

Поворачивая дверную ручку в этот маленький кабинет второй раз за последние пятнадцать минут, ловлю дежа вю. Плечи заранее сковывает напряжением, и я уже будто чувствую на себе агрессивный Душкин взгляд.

Резко распахиваю дверь и сразу шагаю внутрь. Закрываю за собой с громким хлопком.

Лида, склонившаяся над ноутом, заметно вздрагивает от неожиданности и замирает, уставившись на меня. Ее губы размыкаются, а зеленые глаза широко распахиваются. Вот только теперь мы здесь одни, и в ее зрачках вместо вызова плещутся лишь растерянность и что-то еще такое щемящее, едва уловимое. Раненое.

Я вижу это и мигом теряю весь пыл. Я ведь вообще извиниться хотел… В начале. И теперь меня вновь размазывает этим смутным чувством вины перед ней.

Смотрим друг на друга и молчим.

Ее ноздри дрожат, когда пытается вдохнуть. А я вот даже не пытаюсь. Воздух плотный как кисель.

Помедлив, Лида вопросительно выгибает бровь. Отмираю и приближаюсь к ней на расстояние вытянутой руки. Едва заметно отшатывается. Стучу пальцами по столу, возле которого она стоит, наблюдая за Душкой исподлобья.

Надо что-то сказать, но в голове звенит пустота.

Жадно ее разглядываю, и у меня полное ощущение, что вижу ее в первый раз. Вижу по-настоящему. Не как сестру друга, не как девчонку из общей компании, а вот так… Как отдельного человека. Как девушку.

Очень притягательную девушку, надо признать.

Не классическую красавицу, но ей это и не нужно. В Душке и без этого очарования через край. Она – просто сгусток живой, манкой энергии. Сексуальной…

Непроизвольно сглатываю, косясь на ее губы, и очень четко ощущаю их мягкость и вкус. Я вообще сейчас, все что было прошлой ночью, слишком четко ощущаю…

А она? Снова смотрю в глаза. Их выражение меняется. Первый шок от моего появления прошел, и Лида уже выглядит холодной и закрытой. Что вообще нехарактерно для нее.

– Что-то забыл? – враждебно.

Дергаю уголком губ, обозначая кривую улыбку, и еще сокращаю расстояние между нами, пока нос не начинает щекотать неуловимый теплый запах ее кожи. На Лиде нет духов. Не взяла на дачу Эмиля, наверно, а дома, понятно, еще не была.

– Поговорить. Не хочешь? – уже натурально нависаю над ней, пользуясь разницей в росте.

– Не совсем понимаю о чем,– быстро облизывает губы, запрокидывая голову, чтобы держать зрительный контакт.

– О том, что было.

– А ничего особенного не было, – прямо смотрит мне в глаза, – Если переживаешь, что Яр узнает или Малевич твоя, то я точно ничего не скажу. Выдыхай. Что еще?

И она вроде бы ровно это говорит, без сарказма, и да, я хотел это услышать, но у меня все равно неприятно царапает внутри и рефлекторно дергается щека. Задевает.

Значит "ничего особенного", да?

– Чего тогда злишься? – Я не злюсь. – Злишься, – давлю. – Ну тебе видней, – пожимает плечами равнодушно.

И хочется ее за эти самые плечи встряхнуть. Этот ее ледяной тон… Реально выморажвает.

– А почему вообще дала? Если раньше не было никого? – уступая раздражению, бью ниже пояса.

У Лиды на секунду шире распахиваются глаза, и я тут же жалею о том, что меня слегка занесло… Не понимаю, почему я вообще веду себя так… Как мудак.

– Напилась и поддалась порыву, – суживает глаза мстительно, – А ты почему за презервативами побежал, а не просто покурить? Думаешь, я не догадалась?! "Не буду приставать" говорит!

– Напился и поддался порыву, – хмыкаю ей в тон, даже не собираясь отрицать.

Да, побежал. И не зря. Понадобились же. Делаю к ней еще шаг. Лида косится на мою футболку, которая уже почти касается ее шикарной груди. Я тоже туда кошусь, во рту собирается слюна. Вокруг словно электричество потрескивает. Жарко…

– Ну вот и все выяснили, – сбивчиво шепчет Душка, розовея и не поднимая на меня глаз, – Я могу идти?

Отступает, разрывая слишком тесный контакт.

– Лид…– зову хрипло.

– Мой рабочий день окончен, – суетливо хватается за сумку.

– Лида, стой.

– Да что еще? – оборачивается уже у двери.

– Если бы ты точно так же позвонила посреди ночи и попросила помочь, я бы к тебе тоже приехал. Обязательно, – говорю.

И чувствую облегчение. Наконец! Да, это оно. Вот, что меня выкручивало все это время. Обида ее, что так ушел. Лида смотрит на меня и будто на глазах оттаивает. Длинно выдыхает, прикрывает глаза.

– Я знаю, Макс, – устало.

– Тогда почему обижаешься?

Слабо улыбается. Искренне.

– За нелюбовь, – отзывается тихо. И тут же добавляет. – Но на это все девушки обижаются. Забей. Пройдет. Короче, я пошла.

– Нет. Стой.

Мне достается недовольный взгляд. Лида застывает, держась за дверную ручку.

Я и сам без понятия, почему никак ее не отпускаю. Просто… Не хочу.

– Кхм, я сейчас на площадку опять. Поедешь со мной, – выдаю в итоге приказным тоном, удивляя не только ее, но и себя самого.

Рациональная часть меня внутри сейчас орет "Что?". Но мне нечего ей ответить.

– Что? Зачем? – хмурится Душка.

И действительно, блять, зачем? Хороший вопрос…

Ничего вменяемого в ответ на него в голову не приходит.

– Надо, – отрезаю вслух.

– Надо…– тянет Лида эхом, склоняя голову на бок и разглядывая меня,– Макс, если теперь ты чувствуешь себя обязанным со мной носиться, то я тебя от этого чувства избавляю, – и крестит меня широким жестом, – Все, отпускаю грехи, иди с Богом. И меня отпусти!

– Ты когда в церкви была в последний раз, святоша? Крестятся справа налево, – фыркаю, заулыбавшись.

Лида розовеет и тоже смеётся.

– Зануда какой, – ворчит.

– Ну не надо. Не всегда, – с умным видом смотрю на часы на запястье, – Все, поехали.

– Макс, я же на машине, – Лида все еще пытается сопротивляться. Наивная душа.

– Я тебя домой отвезу, завтра заберешь, – не оставляю ей ни одной возможности сбежать.

“В конце концов, на ближайший месяц практики я вроде как ее начальник. Так что пусть подчиняется,” – улыбаюсь про себя.

11. Лида

Внедорожник Макса трогается. Защелкиваю ремень безопасности непослушными пальцами.

Я вибрирую вся. Внутри меня клокочет целая буря из термоядерной смеси эмоций. Растерянность, смущение, возбуждение, что мы снова так близко, которое я никогда не могла контролировать, и горькое разочарование. До слез.

Кажется, произошло то, чего я боялась большего всего. Максим ударился в чувство вины, и теперь собирается его искупать передо мной в своей голове. Не хватало, чтобы еще начал меня жалеть!

Колобов вообще склонен ко всяким сердобольным порывам. Всегда прикуривает бомжам, переводит деньги больным детям, увидев рекламу, сдает донорскую кровь каждые два месяца и даже примерно ходит на университетские субботники, пару раз умудрившись затащить туда еще и моего брата, который искренне не понимает, почему нельзя просто доплатить сверху дворнику, а не убирать мусор самому, и все будут счастливы.

Зная это, я подозревала, что так будет, но надеялась, что Макс все-таки не поставит меня в один ряд с брошенной хозяином собакой, которую обязательно надо накормить и хоть немного приласкать. Чтобы не скулила. Потому что ему ее жалко.

Сейчас я чувствую себя именно той собачонкой, и мне милосердного Колобова хочется прибить. И действительно тихонечко поскулить – так поднывает раненая гордость и неразделенная любовь.

Я знаю, что он меня не любит.

Утром я ощутила это в миллионный раз, когда встретилась с братом и Анжеликой во дворе у Эмиля. Мы с Эндж должны были вместе ехать на работу, но Ярик ее перехватил и повез сам, хоть ему и пришлось из-за этого даже выбесить отца. При этом брат так смотрел на Эндж, будто сдохнет, если она просто сядет не в его машину. Вот примерно так выглядит любовь, а не "я тебе ничего не обещал", брошенное раздражённым тоном. На контрасте это ощущается особенно остро.

Макс включает музыку, но в салоне все равно оглушающе потрескивает тишина между нами. Ловлю на себе его косые беглые взгляды, жалящие то тут, то там.

Отворачиваюсь к окну, но мое периферийное зрение упорно живет своей жизнью и продолжает следить за соседом.

На языке вертится что-то вроде "ну и как там Малевич", но я никогда не опущусь до подобного вопроса.

Во мне будто рассыпаны тлеющие угли – все тело накаляется, кожу пощипывает.

Я не могу не думать о том, что произошло между нами меньше суток назад. Я, кажется, до сих пор его в себе и на себе чувствую.

Не знаю, думает ли Макс об этом – в конце концов сразу после он поехал к Малевич, и наверно у него есть более свежие интимные воспоминания после меня. И это противно осознавать до тошноты!

Но мне все равно чудится, что его взгляд изменился. Я считываю некий сексуальный акцент, который давит гораздо сильнее, чем обычно. Буквально ожогами покрывает любой оголенный участок кожи. Не просто ленивый мужской интерес, который в исполнении Макса вообще ничего не значит, а сконцентрированное желание, вязкое и удушающее.

Но, уверена, это лишь мои фантазии. А ему все равно. И только излишняя совестливость мешает.

– Давай ко мне сначала заедем? – предлагает Макс хрипло и откашливается, в очередной раз мазнув по мне плохо читаемым взглядом.

– Зачем?