Усмехнувшись, красавчик давит на газ, и рев мотора отдается вибрацией в моем теле. Сердце судорожно подскакивает к горлу и щекочет меня изнутри. Я готова парить. Оторваться от земли и лететь, лететь далеко к горизонту. Я готова упорхнуть.

Я так хочу упорхнуть.

Я вскидываю руки вверх и ловлю волну ветра, позволяя ему взлохматить мой парик и обласкать лицо. Скорость увеличивается. Внутри груди разгорается пламя. Я подаюсь вперед и встаю на ноги, ухватившись одной рукой за раму лобового стекла.

– Ау-у-у! – Я завываю подобно волчице, выгнув шею, и размахиваю над головой свободной рукой.

Прикрыв веки, я чувствую свободу каждой клеточкой кожи, каждой частью себя, каждым делением сердца. Сегодня я вольная. Еще на одну ночь. Сегодня я чудо-девушка Ревендж. И больше я ни о чем не хочу думать. До утра я могу быть другой.

Машина несется, обгоняя ветер, еще несколько миль, а потом красавчик плавно тормозит около смотровой площадки и глушит двигатель.

– Сбросил якорь? – Я перепрыгиваю через дверцу машины, не открывая ее.

– Поверь, оно того стоит.

Я присаживаюсь на край низкого капота, вытянув ноги, и едва сдерживаюсь, чтобы не воскликнуть «Вау!», когда понимаю, какой вид открывается моему взору. С этой возвышенности город будто на плоской тарелке – изысканный торт на день рождения, горящий тысячами маленьких огней. Они ярко переливаются и даже не подозревают, что за ними наблюдают свысока, что скоро их кто-то может затушить.

Интересно, сбудется ли желание если я на них подую?

Не знаю, правильно ли это. Я никогда не получала торт, не задувала свечи, но очень хочется попробовать сделать это именно сейчас. Пусть и не по-настоящему.

Зажмурившись, я на секунду задумываюсь.

Я знаю, чего хочу.

Вскочив с капота машины, я подхожу к краю площадки, набираю полные легкие воздуха и изо всех сил дую вперед, вцепившись пальцами в ограждение.

– Что ты делаешь? – За моей спиной раздается низкий шепот, и я чувствую, как дуновение ветра доносит его дыхание до моей кожи.

– Задуваю свечи. – Я не оборачиваюсь, наблюдая, как в городе потухла сразу пара огней. – Две из тысячи сойдет для того, чтобы вселенная исполнила мое желание?

– Если она не исполнит – попроси меня.

Красавчик кладет ладони на мою талию и резко разворачивает меня к себе лицом. Я вздыхаю, и моя грудь потирается об его крепкий торс. Соски мгновенно твердеют и выпирают сквозь ткань футболки, словно две горошины. Черт, дурацкая привычка не носить лифчик однажды сыграет со мной злую шутку.

– Ставишь себя на один уровень со вселенной? – хмыкаю я, упираясь руками в его напряженные грудные мышцы. Они как камень, клянусь. И горячие словно лава.

– Я могу быть для тебя кем угодно, – он смотрит мне прямо в глаза с высоты своего роста, – если ты хорошо попросишь.

– Боюсь, мои желания тебе не по зубам, моряк.

– Хватит набивать себе цену словами, бейби. – Я усмехаюсь, потому что он отвечает моей же фразой. – Рискни. Пожелай. Я ведь вижу, что ты хочешь. Не стесняйся.

– Если бы ты хоть что-то видел, то давно бы понял, что я не из стеснительных.

– А из каких ты? – Его твердая ладонь с натиском скользит вверх вдоль моей талии. – Из тех, кто ошивается по подворотням среди ночи? – Его пальцы надавливают на мои ребра, а вторая рука плавно опускается к бедру. – Из тех, кто садится в тачки к незнакомцам? – Он склоняется к моему лицу и облизывает верхнюю губу, лукаво ухмыляясь. – Из тех, кто любит опасные игры? Так какая же ты, бейби?

Он обхватывает ладонью мою задницу и резко дергает на себя, упираясь пахом мне в живот. Я задерживаю дыхание.

Черт возьми, а вдруг он маньяк? Кто знает, что в голове у этих красивых богатеньких отпрысков. Тед Банди ¹² тоже был харизматичным красавчиком, поэтому в 70-е годы изнасилованных трупов молодых женщин в США стало на несколько десятков больше.

Чем я думала, когда ехала с ним? Что если я не инициатор игры, а пешка? Что если я не провокатор, а жертва, которая сама же себя и заманила в логово убийцы?

Тогда он не на ту напал. За свою жизнь я нахлебалась слишком много дерьма, чтобы погибать от рук гребаного насильника.

– Я та, перед кем ты опустишься на колени, моряк. – Я говорю уверенно, стараясь не выдавать дрожи в теле.

– Я не стою на коленях перед девушками. – Его вторая рука огибает мою шею и, запрокинув голову, сжимает ее. – Обычно все происходит с точностью наоборот.

– Уверен? – Теперь уже я прижимаюсь к нему сильнее и трусь о выпуклость под пряжкой его ремня. – Значит, я буду первой.

Один мощный удар коленом в пах заставляет красавчика выпустить меня из хватки и сложиться пополам. Он хватается за свои подбитые яйца и, сжав челюсти, медленно опускается на колени.

Я не теряю ни секунды: бегу к машине, открываю дверь со стороны водительского сиденья и запрыгиваю внутрь. Благо он оставил ключ в салоне. Мотор резко взвывает. Фары загораются, освещая скрюченный силуэт.

– Я же говорила! – кричу напоследок, сдавая назад. – Не протри брючки, моряк!

Я не знаю обратной дороги, но, блин, везде лучше, чем здесь. Ни один мужчина не возьмет меня силой. Ни один.

Вывернув на трассу, я собираюсь втопить по газам, но на дорогу выскакивает недоделанный насильник и перегораживает мне путь.

– Я пошутил, клянусь! – Он упирается руками в капот машины, и я смотрю на него исподлобья, освещая его лицо светом фар. – Честное слово. Я ничего такого не планировал. Просто пошутил. Поверь.

– Почему я должна тебе верить? – выплевываю я сквозь зубы, не заглушая двигатель.

– А я почему тебе поверил? Ты ведь тоже могла оказаться маньячкой. Я, между прочим, так и подумал изначально: либо у нее беда с головой, либо маниакальные наклонности.

– Тогда зачем согласился сбежать со мной? – выкрикиваю я.

– Повелся на твои ноги. – Свет фар слепит его, поэтому он прикрывает глаза рукой.

– Как банально.

– И ты единственное ярко-красное событие за весь месяц в этом чертовом городе.

Я невольно усмехаюсь, но тут же запрещаю себе улыбаться. Он не убедил меня и не смягчил, просто мои руки решили, что пора заглушить мотор, а ноги захотели выйти из тачки навстречу к неудавшемуся маньяку-насильнику.

– Так ты тут недавно? – останавливаюсь напротив него. Нас обволакивает привычная темнота.

– Дольше, чем хотелось бы.

– И долго это будет продолжаться?

– Наверное, пока я не сбегу.

Я пытаюсь разглядеть его выражение лица, но решаю, что не стоит углубляться. Поэтому, протяжно вздохнув, я забираюсь на капот машины и ложусь на него, закинув руки за голову. К моему удивлению, красавчик присоединяется, устроившись рядом в такой же позе.

Мы оба лежим на спине и молча разглядываем небосклон. Отсюда звезды кажутся еще ближе, а Млечный Путь будто отражает дорогу, посреди которой стоит машина – нужно только захотеть, чтобы увидеть нас среди этих звезд.

Странно.

Минуту назад я готова была переехать моряка колесами тачки, которую он же и угнал у своего брата, а сейчас наши тела от соприкосновения разделяет всего пара дюймов. И мне спокойно. Стоит еще раз напоминать, что я странная?

– Ты знала, что тридцать лет назад ученые считали, что всего существует порядка сотни миллиардов галактик, а теперь, в процессе долгих исследований, выяснили, что в видимой части нашей Вселенной их приблизительно триста пятьдесят миллиардов?

– Нет, не знала, – зачем-то лгу я.

На самом деле я с детства увлечена астрономией. Это заслуга моей покойной мамы. Точнее то малое, что мне от нее осталось. Она ушла слишком рано, мне не было еще и шести, но я до сих пор помню, как она убаюкивала меня, придумывая истории о просторах вселенной и жизни на других планетах. Отец как-то однажды рассказывал, что мама была одной из членов Королевского Астрономического общества в Англии и посвятила всю свою короткую жизнь звездам. Поэтому он и согласился назвать меня Астрой – от греческого – звезда. Символичное таинственное имя, которое, как верила мама, должно было наградить меня невероятной красотой и особенной аурой подобно сияющей звезде. Не знаю, что из этого вышло. Возможно, я та звезда, что упала, а никто и не заметил.

– Мы никто, – выводит меня из воспоминаний моряк. – Такие жалкие, запертые в клетке, а нам не дают даже здесь жить свою ничтожную жизнь. Мы незначительные. Даже когда нам кажется, что мы завоевываем этот мир. Там, – он указывает пальцем в небо, – мы никто. Наши земные заслуги – пыль. Так почему каждый из нас не может жить своей мечтой? Может, только это и имеет значение?

– Я не умею мечтать, – внезапно для самой себя признаюсь я.

– Так не бывает. У всех есть заветная мечта.

– У меня нет.

– Не верю, – цокает красавчик.

– Ты не был там, где была я.

– А ты не была там, где был я.

– Я бы охотно поменялась не глядя.

– Очень зря. Мой отец – тот еще мудак.

– Уверена, на чемпионате мудаков твой проиграл бы моему, – усмехаюсь я и мысленно добавляю: «Если бы мой был жив».

Беззаботная улыбка моментально стирается с моего лица, и я прикусываю язык, отворачивая голову в противоположную сторону от моряка.

Лишнее. Я снова ляпнула лишнего. Пора бы мне уже отрезветь и заткнуться.

– Ты сказал, что я могу пожелать, что угодно, и ты исполнишь. – Я резко перевожу тему, пока красавчик не начал сыпать вопросами.

– Это было до того, как ты взбила из моих яиц омлет.

– А ты облапал мою задницу.

– С каких пор это одно и то же? – Мы одновременно поворачиваем головы друг к другу и ловим зрительный контакт. – Если бы ты лапала мои яйца, я бы не возражал.

Я едва сдерживаю смех и прикрываю рот ладонью. Давно я так много не смеялась, как сегодня. Либо он действительно забавный, либо очень старается, чтобы затащить меня в постель. И оба этих варианта меня более чем устраивают.

– Ладно, желай. – Он забрасывает руки за голову и запрокидывает голову к небу.

Я замираю всего на несколько секунд, пользуясь шансом поближе изучить его профиль, и нахожу эту картину более чем привлекательной: выразительная линия челюсти, гладкий заостренный подбородок, манящие губы, которые наверняка очень мягкие и сладкие на вкус, точеные скулы, длинноватый, но прямой нос, густые ресницы, темные, почти черные волосы, не слишком длинные, но я бы смогла пропустить пряди между пальцев и сжать их в кулак.

Я бы хотела сжать их в свой кулак, черт побери.

Уверена, я буду далеко не первой, кто проделает с ним подобное. И наверняка я одна из сотни, кого будут ласкать эти соблазнительные губы. Он очень красив и заносчив, и он об этом точно знает, а это значит, что у него никогда не было проблем, чтобы затащить девушку в постель. Думаю, большинство из них туда прыгали сами. И сегодня, возможно, я тоже вступлю в их ряды, но сначала я вдоволь наиграюсь с этим красавчиком. Надеюсь, он меня не разочарует. Ни в игре, ни в потенциальном сексе, потому что статистика говорит об обратном: чем красивее парень, тем хуже он старается. Пока что мои наблюдения за моряком не соответствуют громкой статистике – он очень даже старается. Поэтому я все еще здесь.

– Ты разглядываешь меня что ли? – Он внезапно косится в мою сторону.

– Не обольщайся, – фыркаю я, тут же отводя взгляд. Он не мог ничего заметить в темноте.

– Ну, конечно. – Лукавая улыбка растягивает уголки его губ. – Так я и поверил. Ты маленькая лгунья, бейби. – Я закатываю глаза. – Ладно, желай быстрее, пока я не передумал.

Цокнув и глубоко вздохнув, я устремляю взор к небу. Все эти звезды будто смотрят на нас свысока. Мерцают, завораживая своим ярким свечением, и хранят за своей красотой бесконечное количество тайн.