* * *

– Сегодня ты не получишь ни геллера, – вместо приветствия сказал ей Гренер Стаак, когда она вернулась в «Голубой дракон». Айрин пришлось прикусить язык, чтобы не выплеснуть на него весь накопившийся гнев. Она не собиралась решать вопрос у всех на виду, не раньше чем обсудит это дело с братом. Но Айрин понятия не имела, что ему скажет. Она проглотила злость и принялась за работу, надеясь придумать, что делать и что сказать.

В этот день трактир снова был полон и гости долго не расходились. Таинственная чужестранка уехала, а когда дядюшка и кузнец рассказали, что она исчезла тайно, но при этом щедро расплатилась за комнату и конюшню, любопытство жителей разгорелось ещё сильнее. Высказывались причудливые догадки, зачем она приезжала, а вахмистр Хуфтинг, который подозрительно часто подходил к Айрин, чтобы наполнить свой кубок, задирал нос, утверждая, что знает точную причину, но ни за что её не выдаст. После того как мукомол пожаловал ему два кувшина пива, он выболтал, что чужестранка осматривала пастбища для одного крупного торговца скотом.

– И я сказал, что лучше лугов Хальмата с их сочной травой ей не найти. Не забудьте про меня, когда на нашу деревню вдруг прольётся дождь из крон!

Торговец скотом Тракс, тоже сидевший в этот вечер в дальнем зале, осторожно выразил сомнение в правдивости истории Хуфтинга, ведь в конце концов госпожа ни разу не покидала деревни, чтобы осмотреть земли. Этим он настроил вахмистра, мечтавшего о будущих богатствах, против себя – по крайней мере на этот вечер.

В остальном говорили о привычных плохих новостях: в близлежащих деревнях бушевала чума. По-видимому, из-за этого заезжие торговцы объезжали Хорнталь стороной, а Эльхен, сумасшедшая служка при храме, понимающая волю богов, предрекала, что поля высохнут, а год будет несчастливым. Больше новостей не было, разве что один из работников Ульхера нашёл за мельничным колесом трёх мёртвых крыс, умерших, однако, не от укуса собаки или кошки. Но эта загадка занимала гостей гораздо меньше, чем те легенды, которые слагали о сказочно богатой чужестранке и её всеми ожидаемом скором возвращении.

Айрин не спускала глаз с дядюшки, сидевшего в дальнем зале и делавшего вид, будто ничего не произошло. Она не могла сосредоточиться на работе, забывала принести заказы или же приносила не то. В конце концов Грит отправила её к стойке, где от неё было меньше вреда – правда, и там она разбила два кувшина, которые хотела только сполоснуть. Наконец, когда время было уже совсем поздним, выдалась возможность поговорить с Гренером Стааком. Айрин подкараулила его, когда он направлялся в спальню.

– Дядюшка Гренер, мне нужно с вами кое о чём поговорить.

– Говорить!.. Бабы всегда хотят только говорить! А когда нужно сказать лишь одно слово, «да» например, они немы как рыбы. Да, и как под венец идти, так выбирают другого! – бросил он ей, с трудом ворочая языком.

Айрин не испугалась:

– Речь идёт о той ночи, когда нас с братом здесь оставили. Как я узнала, было ещё письмо и кошель с деньгами.

Трактирщик воззрился на неё стеклянным взглядом, затем проговорил:

– Ничего там не было. Только два негодника, которые объедают меня и не хотят взять в толк, что за свой ночлег, платье и уйму горячей еды они должны работать. А теперь не мешай!

И он шатаясь побрёл в комнату и захлопнул за собой дверь.

На следующее утро Айрин проснулась от громкого карканья. Она распахнула окно и увидела большую стаю ворон, круживших над Хальматом. Она забеспокоилась. Позже Лель рассказал ей, что у одной из коров в хлеву выступила на морде пена и животное бьёт дрожь. Айрин отправилась проверить и увидела, что одна из коз тоже дрожит и едва держится на ногах.

Дядюшка отправил Барена к целителю, но парень вернулся ни с чем.

– Его жена сказала, что он ещё в Хайниме из-за эпидемии и вернётся не раньше чем через два дня.

– Мы не можем ждать так долго, – мрачно буркнул дядюшка и с топором направился в сарай. – И никому ни слова! – приказал он прислуге, вернувшись из хлева с инструментом, заляпанным кровью.

Но уже в полдень один из батраков крестьянина Лама рассказал вполголоса, что в хлеву последнего тоже болеют коровы. Ему запретили об этом говорить. Затем пришёл кузнец Рамольд и сообщил, что у двух его лошадей странная лихорадка.

Плохих новостей становилось всё больше, и после полудня стало казаться, что по меньшей мере одно больное животное было в каждом хлеву Хальмата. Повсюду находили мёртвых крыс.

– Что это за зараза? – вопрошал мастер Рамольд, когда вечером мужчины собрались в зале. – Она поражает коров и быков, свиней, коз и лошадей. Даже собаки, говорят, её подхватывают. Не знаю ни одной болезни, которая бы заражала всех животных подряд.

– В Хайминге вначале было то же самое, – мрачно заметил мукомол Ульрих.

– А в конце болезнь перекинулась на людей, – добавил кузнец.

– Видят боги, вы же не думаете! – воскликнул крестьянин Лам.

– Хватит молоть чепуху! – рявкнул Гренер Стаак. – Всё будет хорошо. Как-никак у нас есть защита.

Он указал большим пальцем в сторону своего амбара, в котором хранился рунический мешок.

– Однако ты и сам сегодня забивал скот, верно? – ехидно усмехнулся мукомол, а затем обеспокоенно спросил: – Быть может, руна больше не действует?

– Конечно, не действует! – воскликнул жрец Аба Брон. – Защита богов – вот, что вам нужно. Каждый день и год твержу вам, что мастер Маберик – шарлатан. Но год за годом вы суёте ему своё серебро и ничего за это не получаете!

– Звучит так, будто вы радуетесь нашей беде, Аба! – вскипел Ульхер.

– Вовсе нет! Я лишь призываю вас молить богов о защите и помощи. И подготовлю на завтра богослужение.

– Глупец! – прошипел сиплый голос у двери. Он принадлежал старой Нурре, впервые за долгие годы показавшейся в трактире. – Это колдовская чума заражает наш скот. Боги тут ничем не помогут.

– Глупая баба! – воскликнул жрец. – Лишь они одни и могут нас спасти!

– Вам бы хотелось, чтобы оно было так, – сухо заметила Нурра. – Неужели вы не поняли знаки? Мертворождённый телёнок, зима без снега? Я предупреждала вас!

Жрец звонко рассмеялся:

– О каких только бедах ты нас не предостерегала, старая карга, и ни одна из них нас не настигла.

– Это колдовская чума, – настаивала Нурра, мрачно уставившись на священника.

– Вздор! Нелепая болезнь из легенд, которая исчезла так же давно, как драконы и повелитель ведьм! – воскликнул Аба Брон. – Нет, это кара богов, которые чувствуют, как слаба ваша вера!

– Так, значит, это боги ниспослали болезни на наш скот? – прошипела Нурра, качая головой.

– Чужестранка! – в наступившей тишине воскликнула Айрин. – Разве не странно, что она тайком уехала, а потом заболели наши животные?

– Просто смешно, – хмыкнул дядюшка.

– В самом деле… хотя она и притворялась, что не интересуется скотом, – протянул вахмистр Хуфтинг.

– Но она всегда давала приличные деньги, – заметил Лель за стойкой.

– Тот, кто даёт большие деньги, как говорится, не может иметь дурных намерений, – согласился с ним Хуфтинг и этим, казалось, выразил общее настроение в зале.

«Как они могут быть так слепы?» – поражалась Айрин.

– Однако руны, проданные мастером Мабериком за большую цену, не действуют, – злился Ульхер. – Или вы убрали их оттуда, Гренер Стаак?

– Сегодня утром я сам проверял, мешок висит там, где ему и полагается! – прогремел дядюшка.

Затем жрец снова начал призывать на службу и жертвоприношение богам, чтобы отвратить ещё бóльшую беду. Айрин искала взглядом брата. Барен, бледный как смерть, стоял в углу. Он с мольбой посмотрел на неё, и она поняла, что он собирается во всём сознаться. Она предостерегающе молча покачала головой. Мужчины кипели от гнева, хотя эпидемия только началась, и их гнев ни к чему хорошему не приведёт.

Барен заметил её взгляд, но всё-таки выступил вперёд, набрал в грудь воздуху – и был прерван Нуррой. Она приблизилась к столу самых уважаемых жителей и сказала:

– Я тут не из-за чумы. Нам нужно кое-что обсудить, Гренер Стаак. То, что нельзя больше откладывать.

– Сумасшедшая старуха, оставь меня в покое! – крикнул дядюшка.

Нурра не сдвинулась с места и с вызовом воззрилась на него. Наконец, он поднялся и пошёл за ней в свою комнату наверх.

Айрин дала Барену знак следовать за ними.

– Что случилось? – спросил он, поднимаясь по лестнице.

– Важные новости, Барен, важные новости, – прошептала она в ответ.

– Настало время рассказать им всё, что мы знаем, Гренер Стаак, – начала Нурра.

– Что знаем?

– Про ту ночь, когда мы увидели их в этом доме.

– Они лежали на пороге, а я совершил глупость, отнеся их в дом. С тех пор они разоряют меня!

– Всё это неправда, и вы это знаете. Расскажите им о письме и тяжёлом кошеле с деньгами.

– Письме? Той записке с именами? Ничего другого там не было.

– Оно было запечатано, – прошипела Нурра.

– Но печать была сломана, а конверт пуст, провалиться мне на этом месте, если вру! – прогрохотал Стаак. – А в кошеле лежало несколько геллеров, которых едва хватило бы на пару-тройку обедов.

– В нём было много серебра, – возразила Нурра.

– Ты обвиняешь меня во лжи, стерва? – вскинулся трактирщик и угрожающе навис над ней.

– Мне кажется, вы кое-что забыли, Стаак.

Он грубо схватил её за горло. Барен попытался остановить его, но дядюшка был силён, как медведь, и яростно отшвырнул брата Айрин. Тот пролетел через комнату и, сильно ударившись плечом о стену, со стоном упал. Однако Стаак всё же разжал хватку.

– Нет никакого письма и никогда не было! – взревел он.

– Тогда покажи мне конверт, дядюшка, – тихо попросила Айрин.

Он приблизился к ней на несколько шагов, лицо его исказилось от гнева.

– Его больше нет. Выбросил, потому что, кроме ваших имён, на нём ничего не было. Или ты будешь утверждать обратное, Дочь Ворона?

Хмельной запах ударил в нос Айрин – дядюшка выпил слишком много.

– Она уж точно не может этого помнить, а вот я – да, – упорствовала Нурра.

Гренер Стаак обернулся:

– Старая несносная баба! Так ты благодаришь меня за мою многолетнюю доброту и милосердие? Клевеща на меня и оскорбляя? Прочь с моих глаз, иначе я за себя не ручаюсь!

Айрин помогла брату подняться и тут же удержала его – тот готов был с кулаками накинуться на дядюшку.

Вдруг дверь открылась и на пороге появился вахмистр Хуфтинг.

– Случилась беда, о которой мне следует знать? Кажется, сквозь стены этого почтенного трактира я слышал громкий спор и крики оскорблённых. Фройляйн Айрин, всё в порядке? – спросил он.

– Это дело вас не касается, Хуфтинг! – грозно набросился на него дядюшка.

Хуфтинг не шевельнулся.

– Касается, потому что я стою на страже справедливости и закона в нашей деревне. Хотя поднялся я сюда по другой причине. Мужики решили проверить, на месте ли мешок с руной. Вы пойдёте с ними, Стаак?

– Я уже сказал, что он там. Видел его своими глазами!

– Я не тот, кто усомнился бы в вашем зрении, и, вероятно, остальные тоже не сомневаются, что видите вы прекрасно. Однако поступают они так, питая сомнение, а может, даже придя в отчаяние. Это короткий путь к всеобщему успокоению. Позвольте нам по нему пойти.

Дядюшка утвердительно кивнул, бросил на брата с сестрой, но прежде всего на Нурру, мрачный взгляд и, топая, спустился с Хуфтингом вниз по лестнице.

– О каком письме речь? – спросил Барен, потирая ушибленное плечо.

Айрин объяснила ему в нескольких словах.

– Значит, есть письмо от нашей матери? А деньги дядюшка прикарманил себе?

Нурра тяжело вздохнула:

– Я бы сказала, что он обокрал вас, жаль, доказать этого не могу.

– И что нам теперь делать?

– Нужно найти письмо, – решила Айрин. – Оно покажет, что мы ничего не должны дядюшке. И тогда мы будем свободны и сможем от него уйти.

– Наверняка он прячет его в своей спальне в сундуке, если не выбросил, – сказала Нурра.

– Его сундук всегда заперт, – вздохнул Барен.

– Тогда мы отыщем ключ, – заявила Айрин.

– Если он нас поймает, то убьёт, – сухо ответил брат.