После того, как Войслава Гранева упекли в Мракот, острог для особо опасных преступников, навешав на него вину за чужие преступления, уроки для Вемовея не прекратились. Дед позаботился об этом. За обучение до его совершеннолетия взялся некий колдун Рафий Парисович Хольманов, что за невероятно щедрую плату обязался курировать процесс обучения Вема строго в соответствии с договором, расписанным на сотне листов и скрепленным вэй-печатями и кровью с обеих сторон. Только благодаря этой предосторожности деда Хольманов не вышвырнул его прочь, как проблемного правнука отступника, и не прикарманил деньги.

Смирившись, Рафий продолжал строго следовать букве «кровавого» договора, хотя особой приязни к подопечному не испытывал. Он приглашал для обучения действительно лучших мастеров своего дела. И Вемовей впитывал знания как губка. Целеустремленно и отчаянно осваивал науки, сперва надеясь, что дед вернется насовсем, и тогда он, Вем, сумеет его поразить своими познаниями. А потом, веря, что когда-нибудь сможет отомстить за его смерть. С шести лет до своих неполных пятнадцати он продолжил осваивать науки. Сложные дыхательные практики скороговорения для произнесения накладов, высшую вэелогию, тактику боя на скипах, сабельный и ножевой бой, политикусы и мощности государств, историю, иномирные языки и обычаи, изнаневедение, стрельбу из стрелометов, и не только.

Дед оказался знатным затейником по части выбора дисциплин. Вемовей мог только гадать, на кой ему сдались дворцовые церемонии или тысячи титулов крупных государств? Но по-настоящему досадно было, что дар пятой святой не спешил проявляться. Нет, видеть вэй-отблески накладов он мог уже в шесть лет, но на этом все. Что и говорить, ему уже во снах виделось, и не раз, как он берет в руки скип и ощущает в древке оружия подвластный ему мощный поток вэи.

Обычно Вемовей пользовался именным порталом – в строго назначенное время он сжимал в ладони стеклянный шар желтого цвета и переносился в знакомый кабинет. Рафий Хольманов, мужчина солидных лет, скользкий и длинный, будто налим, всегда сухо его приветствовал. И, либо оставлял в кабинете с очередным ученым мужем, либо сопровождал следующим порталом туда, где должно проходить занятие. Несколько раз Хольманов переносил его в пещеры, где Вем собственными глазами наблюдал вызовы изнаней. Их было много. Смертоносные твари испода, от которых обдавало огнем, или паром, или источалась кислота… После чудовищ убивали поджидающие их нанятые вэйны, а ученик за это время получал полную сводку о слабых и сильных сторонах изнаней. Но чаще Вемовей бывал на поле для колдовских поединков со скипом в руках и крутил его, пусть и вхолостую, но с наслаждением, оттачивая движения до совершенства.

Наутро он готовился именно к этому. Однако Рафий потащил его в портал, чтобы через миг очутиться вместе с учеником на мощеном дворе чьего-то имения в горах. Вем огляделся и замер – в арочных нишах крепостной стены за толстыми сетями вэи, видимыми простому взгляду, находилось с десяток древних. Драконы были великолепны: кратный рогач, белый жемчужный, серый стрелохвост, голубой морской… Навстречу гостям вышел сурового вида колдун в кожаном кафтане, вооруженный вэйновским кнутом.

– Общаетесь без имен, как обычно, – предупредил Рафий. – На сегодня только драконоведение, вернусь в четыре.

Он хотел исчезнуть, но Вем торопливо спросил:

– Эй! А полетать дадут?

Хольманов, отрицательно мотнув головой, кашлянул:

– Предписание договора, пункт триста восьмой: «обучение полетам допускается только после проявления дара вэи». А у вас, как мы знаем, колдовской дар не проявлен, молодой человек.

И спеша отделаться от грядущих препирательств, которые часто бывали с этим скандальным подопечным, Рафий испарился в повисшей полупрозрачной арке портала.

Вемовей закусил губу: знакомый ответ, который бесил до ряби в глазах. И во всем так! Он просто не может продолжать обучение в полную силу, пока не является вэйном! Потому полеты с драконоведом, конечно, не оговорены. Он оценивающе окинул взглядом подходящего к нему «учителя дня».

Позже, когда Рафий Хольманов вернулся за учеником в обещанное время, он увидел своего подопечного высоко в небе. Наездник катал мальчишку на сером стрелохвосте, самом скоростном драконе из всех представленных.

– Все-таки уговорил. Вот же шельма! – возмущенно прошипел Хольманов. – Самовольный упрямец. И как он только это делает? Ведь совершенно неодаренный… пока. Страшно подумать, что из такого вырастет.

* * *

В воскресенье семейство Душниных собралось в поместье Федора Михайловича и Марьи Романовны Ластовских на званый ужин в честь именин их дочери Анастасии. Вемовей ничего не имел против светских сборищ. В конце концов, на таком же слете местных сплетников недавно он узнал, что сборщик налогов Брыга боится мертвецов. Посему, пообещав дядюшке Сильвестру Ильичу вести себя прилично и не задирать никого на празднике, отправился в гости в коляске с остальными. Авдотья Елисеевна, жена дядьки, всю дорогу надувала щеки, кидая на Вема опасливо презрительные взгляды. Что поделать, она его терпеть не могла, как и он их. До отправления Авдотья хотела спровадить правнука отступника на облучок, напоказ заныв, что в коляске мало места, а из-за тесноты ее широкая юбка изомнется. И Вемовей сам готов был свалить к вознице, однако Сильвестр не пожелал пойти жене на уступку. «Не пристало, мол, неприлично». Посему, когда коляска остановилась, Вему уже до оскомины приелись рожи родственничков.

Они далеко не впервые гостили у Ластовских. Их поместье уступало родовому гнезду Граневых раза в три, но было более ухоженным. Хозяева не экономили на садовниках. Сад острижен, цветущие кусты азалий окружали особняк с мезонином и одуряюще пахли. Синяя полоса моря отлично просматривалась с высоты открытой тенистой террасы, на которой нынче собрались именитые гости со всей округи, среди которых Вем тут же выделил взглядом шустовского градоначальника и его прихвостней. Справа от террасы посреди большой лужайки возвышалась полупрозрачная иллюзия – хрустальный замок, извергающий блестки из окон и башен. И по всей территории летали иллюзорные бабочки. Сущий кошмар и расточительство дара.

Невысокого роста именинница, которой стукнуло четырнадцать нынче, наряженная как кукла, со скучающим видом морщила нос, не принимая участия в играх с другими детьми. Эта малышка с родинкой на щеке знала себе цену, ведь она уже вэйна и учится в гимназии вэй-одаренных в Уславске. Дар проснулся в ней год назад, потенциал – пятерка. Очень неплохо. Хотя, Вемовей знал, Настя мечтала о большем, как и он. Она сама ему об этом некогда говорила. В отличие от других, эта девочка не боялась его клейма правнука отступника, оно будто ее даже притягивало.

– О, дорогие соседи! Проходите! Милости просим! – к новоприбывшим вышли радушные хозяева. – Настенька, подойди, деточка!

Настя приняла поздравление подобно княгине. Авдотья Елисеевна вручила ей в подарок опаловую брошь в виде розы, а Коль, как самый старший из братьев, протянул букет красных роз. Вем закатил глаза – подарок безвкусный, как сами Душнины. Настя заметила эту его гримасу и улыбнулась в букет. Ластовские заговорили об успехах в гимназии дочери.

Добавив к общим дифирамбам короткое «поздравляю», Вем собирался уже отойти к столу, на котором громоздились блюда и напитки, как заметил взгляд Родиона, направленный на именинницу. Он и так догадывался, что лопоухий неровно дышит к этой миниатюрной брюнетке, а теперь знал наверняка. Дуралей, ей ты точно не нужен. У Настеньки Ластовской довольно тщеславные планы на будущее. Впрочем, как и у него.

Вем все же упорхнул к белому вину и кускам печеной осетрины, не заметив, что именинница проводила его долгим взглядом. Откушав в свое удовольствие, пристроился позади знати, делая вид, что заинтересован мраморной скульптурой полуголой лесовицы на постаменте. Лесная дева прикрывалась длинными волосами, увитыми вьюнами. За полчаса он успел выслушать довольно интересные сплетни о смене состава благочинной управы городка и удачном найме рыболовецких артелей.

Когда выуживаешь сведения, лучше не привлекать внимания к своей персоне. Его и так тут узнали, шепотки в его сторону то и дело слышались, особенно от местных кумушек. Хотя времени минуло солидно, слава правнука Войслава Гранева не покидала. Вем давно перестал прятаться и на внимание к своей персоне отвечал прямым взглядом. Надо сказать, его выдерживали единицы. Люди в приморском городке жили мирные до отвращения.

Отклеившись от статуи, парень покинул террасу и вдохнул свежий воздух. Прадед никогда не курил, считал, что эту глупую привычку следует жестко искоренять в народе. Свернув от кошмарной иллюзии на одну из дорожек, двинулся в глубь сада.

– Не знала, что тебе нравятся лесовицы, – едкий голосок Настеньки прозвучал неожиданно.

Это она о статуе, что ли?

– Следишь за мной? – он оглянулся и нахмурился.

– Больно надо, – фыркнула именинница, но вразрез со своими словами подошла и пристроилась рядом. – Скучно тут. Никаких развлечений. Вот близ столицы в Царских Луках в ближайшую седмицу пройдут очередные Императорские гонки древних, а десятого числа Почетный бал в Великом дворце.

Гонки Вем и сам бы с превеликим удовольствием посмотрел. Лучшие наездники империи на рысаках и драконах соберутся гонять наперегонки. Только толку от его желания? У него нет денег на портал в столицу. Посему в Крассбург он поплывет на корабле с Уславска. Вот только когда придет срок.

Девчонка не дождалась отклика собеседника, но это ее не смутило.

– Сегодня слышала, как Авдотья Елисеевна матушке на тебя жаловалась. Говорит, ты вскоре станешь сильным колдуном и всех их порешишь в одну ночь, – она хихикнула, – и что дядька твой не делает ничего, чтобы защитить от тебя семью.

Вем фыркнул:

– Нужно мне больно о них руки марать! Имение пусть отдают, и свободны.

Настя одобрительно закивала, с жадным любопытством ловя на лице собеседника эмоции.

– А это правда, что у всех в вашем роду очень высокий потенциал дара?

И привязалась же. Он помолчал, прежде чем так и быть ответить:

– У прадеда была девятка. У дедов и матери восьмерки.

– Ого! – Настя откинула локон с лица, в ее голосе прозвучало неподдельное восхищение. – Знаешь, я решила, что выйду замуж только за сильного вэйна. Жалкие слабаки меня не интересуют.

Вем понял, что значит этот лукавый взгляд девчонки. Он склонил голову набок и ухмыльнулся. А она изменилась за последний год, смелая. Не гляди, что четырнадцать всего. Впрочем, и он свои годы давно обогнал.

Вем немного удивился тому, что дальше произошло, но позволил Настеньке подступить вплотную и без стеснения обвить его шею руками. И как эти женщины от мала до велика чувствуют слабину в мужской броне? Притянув к своему лицу его лицо, Настенька наигранно-испуганно прошептала:

– Ты же не убьешь меня за это, правда?

Ее губы пахли мятными конфетами. Этакая девочка-ириска. Мягкая и вязкая. Вем на пару секунд замер, а потом активно включился в игру.

У него уже была ранее женщина, деревенская, старше его на пять лет. Но тогда на сеновал его привело любопытство. А что же Настенька? Она не позволила ему зайти далеко, но разрешила достаточно для того, чтобы игра показалась интересной.

Очень некстати в ближайших кустах затрещали ветки. Вемовей нехотя отстранил малышку. Раскрасневшаяся от поцелуев именинница растерянно огляделась, недовольная прерванной лаской. Вем широко улыбнулся, развернул ее за плечи и подтолкнул:

– Иди обратно, деточка. Убивать тебя повременю.

Убедившись, что Настенька послушно потопала по дорожке, Вем сорвался с места в обратную сторону. Через несколько шагов повернул и перемахнул через ограду. Попетляв в кустарниковых междурядьях, наконец в просвете листвы разглядел-таки убегающего соглядатая – Родька Душнин…

Ну что ж, в ситуации есть и плюс. Хотел отомстить лопоухому – отомстил. Даже прилагать усилий не пришлось.