Кристен Чиккарелли: Непокорная ведьма

Kristen Ciccarelli

REBEL WITCH

Copyright © Rebel Witch: The Crimson Moth, 2025 by Kristen Ciccarelli.

© А. Иевлева, перевод на русский язык

В оформлении макета использованы материалы по лицензии © shutterstock.com

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Дизайн обложки Екатерины Климовой

* * *

Храбрецам, которые озаряют путь остальным

Часть первая

В начале была лишь темнота. А потом Семь Сестер рассмеялись, и от их смеха вспышкой зародился мир. Сестры прошлись по волнам и высекли берега морей. Вдохнули жизнь во все сущее и соткали мир воедино любовью, добротой и красотой.

Вот только остаться навечно они не могли. Прежде чем двигаться дальше, они назначили нескольких избранных присматривать за миром в их отсутствие. Чтобы помочь новоявленным стражам любить и защищать сотворенный мир, Семь Сестер наделили их даром.

Даром магии.

А затем, словно погасшее пламя, они исчезли.

– учение древних, миф о сотворении мира

Глава 1
Гидеон

Гидеон теребил ткань украденной формы. Травянисто-зеленая куртка стояла колом, как будто ее еще как следует не разносили.

Незадачливый стражник – прежний обладатель формы – в этот самый момент лежал связанный (и наверняка до сих пор без сознания) в чулане на третьем этаже дворца Ларкмонт. Остальным четверым повезло меньше – их тела уносили прочь ледяные воды фьорда.

У Гидеона не было выбора.

Он забрался в самую глубь вражеской территории и разоблачению однозначно предпочитал смерть.

Мрачные мысли резко контрастировали с ярко освещенным бальным залом вокруг. Музыканты настраивали инструменты, готовились к началу выступления. Люстры над головой мерцали огнями, между разодетыми и увешанными драгоценностями гостями принца Сорена сновали слуги, предлагая напитки и закуски, пока не заиграла музыка.

Гидеон стоял у стены, наблюдая за происходящим в зале, как и все остальные стражники, и взгляд его был прикован к одной-единственной цели – красивой девушке в золотистом платье.

К Руне Уинтерс.

Рядом, положив ладонь ей на поясницу, стоял принц Сорен, умбрийский вельможа. Костюм на нем сидел как влитой, на плаще, эффектно перекинутом через одно плечо, красовалась вышивка серебром – фамильный крест, а взгляд принца жадно скользил по платью Руны, будто давая разрешение всем остальным последовать его примеру.

Гидеон наблюдал за ними, и у него закипала кровь.

Платье было и правда красивое, не поспоришь. Его наверняка сшил какой-нибудь модный кутюрье, а стоило оно целое состояние. Вот только Руне оно совершенно не подходило. Ей вообще не шло золото, а V-образный вырез, доходивший почти до пупа спереди и до поясницы сзади, явно был слишком глубоким, зато содержал в себе предельно четкое послание для окружающих.

Посмотрите на нее. Она моя.

Принц хотел, чтобы гости восхищались красавицей-ведьмой, составившей ему компанию. Сорену Руна казалась экзотичным существом. Живым экспонатом, который он вознамерился добавить в свою коллекцию.

Если собранная Харроу информация была верна, неделю назад принц сделал Руне предложение, и она приняла его, но с одним условием: если Сорен хотел заполучить ее в жены, он должен был предоставить Крессиде армию.

Вот почему Гидеон вызвался выполнить это задание.

Как только Крессида обзаведется армией, так сразу развяжет войну против Новой республики, а если победит, то восстановит старый режим, к власти снова придут ведьмы и погибнет еще больше людей.

Допустить подобного Гидеон не мог. Руна была клеем, на котором держался нечестивый союз Крессиды и Сорена, а потому должна была умереть.

Гидеон получил приказ убить ее и намеревался его выполнить. Прямо здесь. Сегодня.

Он целый вечер ждал, когда же представится подходящая возможность. Стоял у стены бального зала, потел в украденной форме и наблюдал, как Руна флиртует со своим суженым. Наблюдал, как Сорен флиртует в ответ – наблюдал за каждым жадным прикосновением, за каждым спесивым взглядом.

Все это сводило с ума.

Не успели предать тело Алекса земле, а Руна уже обручилась с другим мужчиной. Да еще и с принцем, ни больше ни меньше.

Может, именно такого она всегда хотела видеть рядом? Именно принца?

Глупо было даже мечтать, что у него есть шанс.

Гидеон коснулся кончиком пальца пистолета на бедре. Он был готов. Во всеоружии. Надо было лишь выждать подходящий момент…

– Вы скучаете по дому?

Гидеон внимательно рассмотрел гостей, собравшихся вокруг Руны и Сорена, остановился на девушке, задавшей вопрос. У нее были золотистые, как пшеница, волосы, уложенные в причудливую корону из кос.

Руна рассмеялась.

– Разве можно скучать по месту, где все хотят твоей смерти?

Гидеон смотрел, как она подносит к алым губам бокал шампанского, как выпивает все до последней капли.

Это был уже третий бокал за вечер.

Хотя Гидеон, само собой, не считал.

– А каково там было до революции?

– Мы, ведьмы, жили так же, как вы, – произнесла Руна, обводя рукой огромный зал вокруг, сверкающие люстры, мраморные колонны, подпирающие расписные потолки. – В нашей жизни сполна было музыки, красоты, искусства…

«Точно, – подумал Гидеон. – И вся эта роскошь доставалась вам ценой наших страданий».

Жужжание фиделей^[1] нарастало, оркестр гудел все громче. Гидеон оглядел зал и заметил, что зрители начинают занимать свои места, усаживаясь лицом к музыкантам.

– А потом однажды ночью Гидеон Шарп провел революционеров во дворец, и у нас все это украли.

Едва услышав, как с губ Руны срывается его имя, Гидеон тут же устремил все внимание к ней.

– Он убил двух королев прямо в постели, а его товарищи вырезали остальных прямо на улицах. Он бы и меня дал убить, не спаси меня Крессида.

Гидеон тут же ощетинился. Да ты о многом не упомянула, милая.

– Должно быть, у тебя сердце разрывается, – заметил принц. Рука его медленно скользила вниз по спине Руны, костяшки пальцев касались обнаженной кожи. – Ты так далеко от дома и знаешь, что там творятся такие ужасы… Я рад, что отныне ты свободна.

Руки Сорена обвили ее талию. Вероятно, жест был знаком утешения, но казался скорее напоминанием, что Руна принадлежит ему.

Гидеон повел плечами, усилием воли заставляя себя расслабиться.

– И по сей день ведьм убивают ни за что ни про что, за сам факт существования, – продолжала Руна, изучая опустевший бокал. Казалось, ей было вполне спокойно в объятиях Сорена. – Я сумею освободиться лишь тогда, когда все мои сестры тоже будут свободны.

Гул инструментов стих, объявили о начале выступления.

Гости стали расходиться, двигаясь поближе к музыкантам.

Сорен сжал пальцы Руны и потянул ее к креслам – уже зазвучала первая песня. Однако, не успели они сделать и пары шагов, как девушка остановилась будто вкопанная.

Гидеон не сводил с нее глаз, даже повернулся к ней всем телом.

– Все в порядке?

Музыка нарастала, и Гидеон мельком глянул на музыкантов. Песня казалось знакомой, хоть он и не мог понять, откуда знает ее.

– Мне… мне надо носик припудрить. – Казалось, Руна с трудом сохраняет хладнокровие. – Скоро вернусь.

– Не говори ерунды, – тут же откликнулся Сорен, – концерт уже начался. – Он понизил голос. – Они выступают для тебя, Руна, в честь нашей помолвки. Тебе надо присутствовать.

Он с такой силой стиснул ее руку, что костяшки пальцев у него побелели.

Гидеон сощурился. Сжавшись, подобно пружине, он наблюдал, как Сорен тащит Руну вперед. Навстречу музыке – той самой музыке, от которой она явно стремилась сбежать.

– Мне надо… – Руна попыталась вырвать руку, но безуспешно. Сорен, казалось, лишь усилил хватку, отказываясь выпускать ее, и Гидеон, оттолкнувшись от стены, сделал шаг вперед. Охранники, стоявшие в десяти шагах от него, тут же подозрительно на это покосились, в очередной раз напомнив, что вокруг враги. Нельзя было привлекать внимание к себе.

Кроме того, в спасении Руна явно не нуждалась: она храбро шагнула навстречу Сорену, не давая ему двинуться к креслам.

– Обещаю, я почти ничего не пропущу. – Привстав на цыпочки, она обвила шею принца бледными руками, коснулась губами его щеки, прильнула к нему. Свободная рука Сорена опустилась Руне на бедро, он с восхищением огладил упругий изгиб. Руна меж тем продолжала: – Зато потом, когда выступление закончится, а гости разъедутся, я тебя кое-чем порадую. Я приготовила нечто особенное.

От ее слов у Гидеона упало сердце, а все тело будто обратилось в камень. Застыв, он наблюдал, как пальцы Сорена оглаживают щеку Руны.

– Нечто особенное, значит? – пробормотал принц и, склонившись, крепко поцеловал Руну.

Девушка зарылась рукой в русые волосы и ответила на поцелуй, будто давая распробовать, что ждет его впереди. Сорен притянул ее ближе, и Гидеон понял, что целуются они не впервые. Наверняка дело между ними успело зайти куда дальше поцелуев.

При мысли об этом что-то будто пробудилось в нем. Какое-то трепетное, болезненное чувство. Грудь сдавило узлом, и казалось, что под ногами вот-вот разверзнется бездна.

Достаточно.

Гидеон потянулся к пистолету.

Впрочем, довести задуманное до конца он не успел: Руна уже выскользнула из объятий Сорена.

– Думаю, мой сюрприз тебе понравится. – Щеки ее раскраснелись после поцелуя. Она, пятясь, направилась к выходу из зала. – А пока меня не будет, попробуй угадать, что я задумала.

Руна подмигнула, и глаза принца потемнели от похоти.

Гидеона замутило.

Руна развернулась на каблуках и двинулась прочь. Обнаженная спина, видневшаяся в вырезе платья, все больше удалялась, и ни Сорен, ни Гидеон не сводили с нее глаз.

Руна проскользнула мимо гостей, все еще занимавших свои места, мимо стражников, выстроившихся вдоль стен. Она так торопилась, что в дверях налетела на служанку – девушка едва успела притормозить. В одной руке у нее слегка подрагивал поднос с бокалами, в другой была бутылка виски.

Гидеон наблюдал, как Руна перекинулась со служанкой парой слов, забрала у нее бутылку и исчезла в холле.

Наконец-то.

Настал момент, которого Гидеон так ждал.

Глава 2
Руна

Не плачь, не плачь, не плачь.

Слезы жгли Руне глаза. Ей удалось сбежать из зала, проскользнуть мимо хладнокровных стражей в темно-зеленом облачении. Хорошо, что частью формы была шляпа с широкими полями, так что она не видела выражения их лиц и ей не приходилось гадать, что они о ней думают.

Плакать было непозволительно. Не здесь. Только не у всех на виду.

Впрочем, как бы она ни торопилась, опередить песню, все еще звучавшую в зале, не представлялось возможным. Каждая нота острием вонзалась в сердце. Это была песня Алекса.

Тоскливая мелодия на мгновение перенесла Руну обратно в Уинтерси. Она будто снова оказалась в дверях библиотеки, откуда так любила наблюдать за лучшим другом, смотреть, как он склоняется над роялем, как руки парят над клавишами, словно зачаровывая мир вокруг.

Александр Шарп.

Песня – та самая, от которой Руне пришлось сбежать, – стала последней из всех написанных им.

Руна коснулась кольца, которое так и не сняла после его смерти, и горе охватило ее с новой силой. Она отчаянно пыталась защититься от жуткой волны тоски, от ужасного ощущения потери, но так и не сумела.

Вот почему пришлось выбираться из зала. Или так, или разрыдаться посреди торжества в честь ее грядущего бракосочетания с принцем.

Мы бы уже поженились.