Она однозначно предпочитала Сорену Алекса. Алекс был ее лучшим другом и единственным в мире человеком, который ее по-настоящему любил, не считая бабушки. Может, сама Руна и не была влюблена в него, но со временем, возможно, полюбила бы.

Впрочем, скучала Руна не только по Алексу.

Говоря начистоту, она скучала по дому.

Дом.

Само слово обжигало.

В зале одна из приятельниц Сорена спросила, скучает ли Руна по Новой республике, и она рассмеялась в ответ.

Вот только правда была совсем иной.

Правда заключалась в том, что Руне не хватало бабушкиных садов, сверкающих от капель росы. Не хватало прогулок по самым диким уголкам Уинтерси верхом на Леди. Не хватало запаха моря, лесов и полей. Не хватало ветров и бурь.

Ей нравилась Умбрия и ее столица, Кэлис. Нравились архитектура и искусство, культура и мода, и кухня, и отсутствие антиведьминских настроений. В такое место приятно приехать погостить или отдохнуть, но Руна знала, что ей здесь не место.

Согласившись выйти замуж за Алекса и уехать из Новой республики, она и не подозревала, что будет так чувствовать себя вдали от родины. Не знала, что, расставшись с островом, оставит там свое сердце.

Разве можно скучать по месту, где все хотят твоей смерти?

Руна сжала горлышко бутылки. Видимо, можно.

Если бы не дюжина стражников, ставших свидетелями ее побега, Руна глотнула бы виски прямо из бутылки. После трех бокалов шампанского она немного захмелела, внутри все согрелось, а мир вокруг слегка размывался по краям. Теперь она проводила так почти каждый вечер – в алкогольном дурмане.

Впрочем, если она собиралась пережить этот вечер, трех бокалов будет недостаточно. Понадобится целая ванна алкоголя.

Песня Алекса звучала все полнее, все громче, и тоскливая мелодия пробирала до костей. Руна подобрала подол платья и побежала – лишь обернулась на мгновение, чтобы удостовериться, что Сорен не последовал за ней.

Сорен. Ее жених.

Руна вздрогнула. Кожа немела от его прикосновений.

«Потом, когда выступление окончится, а гости разъедутся, я тебя кое-чем порадую. Я приготовила нечто особенное».

На коже выступил холодный пот.

Зачем я это сказала? На самом деле Руна ничего не планировала. Попросту хотела сбежать.

При мысли о том, что потом ей придется пойти к Сорену, одной, все внутри скручивалось узлом. Она предпочла бы войти в морские воды, набив карманы камнями.

«Сделай так, чтобы он возжелал тебя».

Именно такой приказ отдала ей Крессида, когда они только прибыли в Умбрию: стать неотразимой в глазах Сорена Норда, умбрийского принца.

В конце концов, Руне всегда прекрасно удавалось очаровывать мужчин.

У Сорена была целая флотилия военных кораблей. В свое время он служил адмиралом, много путешествовал и питал слабость ко всему красивому и экзотичному. Он слыл коллекционером, а кроме того, что самое примечательное, симпатизировал ведьмам и, по слухам, подыскивал жену.

Так что однажды вечером после оперы Руна оставила Крессиду наблюдать со стороны кулис, а сама дождалась, когда принц будет выходить из ложи, и успела оказаться у него на пути. Сорен налетел на нее и пролил вино прямо на дорогое (очень дорогое!) платье Руны.

Принц был в ужасе от своей неловкости, а Руна повела себя так милостиво и снисходительно. Чтобы как-то загладить свою вину, Сорен пригласил ее на следующий вечер на балет. А через два дня после – в театр. Не успел он опомниться, как стал видеться с Руной каждый день. Приглашал ее прогуляться или прокатиться в карете. Или поужинать наедине.

Он был совершенно очарован, а Руна лишь подогревала его увлечение, идеально исполняя свою роль, пока не получила то, чего так хотела Крессида, – предложение руки и сердца.

«Я не могу выйти за тебя, – сказала она, придерживаясь заранее выбранного курса. – Не смогу, пока все ведьмы не окажутся в безопасности».

Говоря точнее, она и не собиралась выходить за Сорена – по крайней мере, пока он не предоставит Крессиде армию для войны против Новой республики.

Руна не имела ни малейшего желания становиться женой Сорена. Перспектива быть пешкой королевы-ведьмы в достижении цели ее тоже не радовала. При одной только мысли о том, что придется работать на Крессиду, Руну переполняла ненависть к себе, такая сильная, что кружилась голова.

И все же Крессида спасла ей жизнь – ей и Серафине. Крессида не хотела ее смерти, в отличие от Гидеона и всех остальных, кто остался в Новой республике. И, самое главное, Крессида хотела спасти ведьм, которых они бросили на родине. Девушек, которых прямо сейчас уничтожали по всей стране.

Каждую неделю до Руны доходили сведения об убитых ведьмах, и имен становилось все больше. Кровавая гвардия захватила в плен Аурелию Кантор, одаренную предсказательницу, ведьму, способную видеть прошлое, настоящее и будущее, а теперь использовала ее, чтобы узнать местоположение ведьм, скрывавшихся от преследования. Это позволяло с немилосердной точностью отслеживать, а затем убивать их, порой по три-четыре девушки в неделю.

Одним древним известно, что они проделывали с Аурелией, чтобы добыть эту информацию.

В былые времена пророчицу спас бы Багровый Мотылек, но теперь Мотылек обосновался во дворце Ларкмонт на другом берегу пролива Барроу и топил горе в шампанском.

«Посмотри на себя, – подумала Руна. – Веселишься на торжестве с принцем, а твоих сестер тем временем убивают».

Она бросила всех этих девочек. И если Гидеона Шарпа не остановить, в Новой республике совсем не останется ведьм.

Останься Руна на острове, она бы давно уже освободила Аурелию из заключения и тайком переправила на континент, в процессе защитив и других. Однако единственный путь пролегал по морю, а порты кишели охотниками на ведьм и их охотничьими псами, натренированными чуять магию. Они даже находились на борту кораблей, перевозивших людей с острова на остров.

Только один перевозчик – «Аркадия» – не пускал на борт своих судов Кровавую гвардию и их тварей. Охотники на ведьм, впрочем, не отступали: они садились на корабль инкогнито, а как только судно оказывалось в водах Новой республики, на борт спускали собак, и те вынюхивали ведьму до того, как она успевала сойти на сушу.

Даже если бы Руне удалось каким-то образом освободить предсказательницу, Кровавая гвардия все равно не перестала бы охотиться на таких, как они. Шпионы Новой республики рыскали по континенту в поисках Крессиды Роузблад и ее сторонников, которых с каждым днем становилось все больше, а теперь, когда в распоряжении республики оказалась пророчица, их всех непременно найдут, это лишь вопрос времени.

Они никогда не перестанут охотиться на нас.

Был лишь один способ добиться безопасности для ведьм – уничтожить Кровавую гвардию и свергнуть власть в Новой республике.

Провернуть такое можно было, только вернув Крессиду на трон.

Руна хотела видеть Крессиду на троне примерно так же, как дыру от пули у себя в груди. Девица была откровенной злодейкой. Хладнокровной убийцей. Однако по сравнению с альтернативой – обществом, где девушек вроде Руны подвязывали за лодыжки, перерезали им горло и наблюдали, как кровь вытекает из тела, – Крессида Роузблад представлялась меньшим из двух зол.

Дело в том, что с королевой-ведьмой тем, кто владеет магией, по крайней мере была гарантирована безопасность.

Заручившись поддержкой Сорена, Крессида сделает так, что на ведьм никогда больше не будут охотиться.

Сама Крессида находилась в столице, искала союзников, но со дня на день должна была вернуться. После ее возвращения им с Сореном предстояло подписать контракт, составленный его стряпчими, и тем самым скрепить союз.

И для этого Руне придется выйти за него замуж.

Впереди показалась уборная. Руна не сводила глаз с двери. Оказавшись внутри, в безопасности, она позволит себе слабину. Всего на минутку. А когда эта минутка пройдет…

Распахнув дверь, Руна переступила порог. Дверь захлопнулась за ней с тихим щелчком.

На стенах громоздились канделябры со свечами, освещающими темное помещение. Подсвечники стояли и возле раковины. Руна подошла ближе, откупорила виски и с наслаждением хлебнула прямо из горла. Алкоголь обжег язык и горло.

А я-то думала, что все осталось в прошлом.

Руна и не думала, что будет так сложно. В конце концов, она привыкла играть отведенную ей роль. Казалось, прикинуться влюбленной по уши невестой будет легче легкого.

Однако после смерти Алекса флирт, интриги и обман казались неподъемной ношей. Отсюда истерика практически на глазах друзей Сорена и бутылка виски, зажатая в кулаке.

Сбежав из Новой республики, Руна по глупости полагала, что, возможно, ей наконец-то удастся побыть собой. Не глупой и пустой светской дивой, а ведьмой, которой ни от кого не надо прятаться. Настоящей Руной Уинтерс.

«Вот только какая она? – подумалось вдруг. – Какая Руна Уинтерс на самом деле?»

Она поспешно затолкала вопрос куда подальше.

Неважно. Крессиде нужна была армия, а у Сорена такая как раз имелась. Руне оставалось лишь завладеть этой армией. Значение имело лишь то, кем ей надо быть – девушкой, которая положит конец Кровавой гвардии и наконец-то обеспечит всем ведьмам безопасность.

Ты справишься. Помни, что поставлено на карту.

Не отходя от раковины, она снова глотнула виски, вздрогнув от резкого вкуса, и взглянула в зеркало. Оттуда на нее взирала зареванная девица с покрасневшими глазами, на носу и на щеках – красноватые пятна.

Взгляд Руны скользнул ниже. Подаренное Сореном платье было совершенно не в ее вкусе. Золото надлежало использовать только для акцентов, иначе оно привлекало слишком много внимания. А уж с кроем и вовсе перебор: все тело выставлено на всеобщее обозрение.

Наряд не вызывал ничего, кроме ненависти.

На ум невольно пришло другое платье – то, которое подходило как нельзя лучше, потому что даритель знал, что нужно ее душе, а не только телу.

Руна прогнала эту мысль, пока она не успела вцепиться когтями в сердце.

Она ни за что не будет думать о Гидеоне Шарпе. Хватит уже думать о нем.

Впрочем, самовнушение действовало из рук вон плохо. Гидеон, как и Алекс, сделал Руне предложение. Может, и не совсем брака, но партнерства. Предложил совместное будущее.

Руки сами собой сжались в кулаки.

Гидеон на самом деле никогда не любил тебя. Он любил лишь созданный тобой образ. Так что неважно, что он там предлагал.

Гидеон никогда бы не сумел полюбить ведьму.

Она и сама не знала точно, что расстраивало ее больше: любовь Алекса или нелюбовь Гидеона.

Руна была абсолютно уверена, что капитан Кровавой стражи выследит ее, он ведь поклялся это сделать. Однако прошло уже два месяца, а он так и не явился.

Может, решил, что я не стою мести.

Может, двинулся дальше.

Руна снова сжала кулаки.

Какая разница, в чем причина? Он исчез из ее жизни. Навсегда.

Слезы обжигали глаза сильнее, чем виски – горло. Руна снова глотнула, надеясь, что алкоголь притупит боль и она сможет вернуться в зал. Песня Алекса явно уже закончилась.

Вот только, казалось, ноги отказывались нести ее обратно.

Руна взглянула на кольцо на пальце и опустила бутылку.

Его больше нет. Он уже никогда не вернется. У тебя было два месяца, чтобы справиться с горем. Пора двигаться дальше.

Алекс бы понял, зачем все это нужно. Зачем выходить замуж за Сорена. Ситуация ему бы, конечно, не понравилась, но он бы все понял. И простил бы ее.

Именно мысль о том, что Алекс – добрый, славный, безопасный Алекс – простил бы ее, стала последней каплей.