А как стемнело я покинул крепость, незаметно. Ротный сегодня дежурил, специально подменился, отслеживал всё. Я ему правду сказал, грабить склады ухожу. Мы тут с тем что в запасе было, дней пять от силы продержимся. Тот только плечом недовольно дёрнул, но промолчал. Сначала посетил того сотрудника НКВД, он был лейтенантом госбезопасности, и закрыл долги по этому поводу. Впервые боевой артефакт использовал, что ледяными стрелками бьёт. Лёд уже через пять секунд испарился, маломощный артефакт. Но повреждения как от пули, пусть на это думают. Дальше к своему схрону, практически полностью опустошил хранилище. Сразу бегом к реке, набрал пять тонн воды, тут её и пьют тоже, дальше по складам, добывая нужное. Так и вернулся, патроны и часть припасов у стены выложил и на наши склады, крепостные. Не пугая часовых, убирал стенки хранилищем, набирал боезапаса, и обратно. Шесть ходок сделал. Тут нам на три недели активных боёв. Одной только моей роте. Много ручных гранат. В два часа ночи даже уснул, в форме, только ремень, фуражку и сапоги скинул, лёг с женой в обнимку. Ну а через два неполных часа началось. Очнулись мы от крепких содроганий, земля если не ходуном ходила, то близко. Это сколько же стволов по нам работало? Не артиллерия точно, та по другим объектам отрабатывала. Я тут же сел, наматывая портянки. Отметив что в коридоре мельтешение двух фонариков видно, кто-то приближался.

А это мой ротный с бойцами забежал. С ним десяток командиров, в основном лейтенанты, только один капитаном был, что тоже ждали войны и их семьи тут с нами были. Вот и отряхивались от пыли. Пока женщины успокаивали испуганных детей, Дина одевалась. Я тоже собирался, ремень застегнул, винтовку за спину, вещмешок на койке остался лежать и в соседний зал, там бойцы при свете двух керосиновых ламп спешно одевались, кто-то уже к стойкам с личным оружием спешил. Там же в ряд пулемёты стояли. Однако ротный не спешил направлять бойцов наверх. В катакомбы спустились бойцы других рот, много раненых. Ну не все мне верили, кто-то откровенно посылал. Все кто поверил, эту войну встретили с нами в катакомбах. Это из нашей казармы. Надеюсь в других казармах также поступили. Хоть кто-то. Ну что мог, я сделал. Так что получив задание, приготовить завтрак к шести утра, ротный направился к лестнице. Там же назначенные им наблюдатели, выжидали, когда обстрел закончится. От неё казарма серьёзно пострадала. Было известно, крыша полыхала. Где-то через час я разжёг костёр, вёдрами воду принёс. Бойцы уже привели себя в порядок, ожидали. Пока вода закипала, дети перебирали крупу за столом, женщины на другом столе обработали раны раненым, я промыл, и дальше высыпал крупу в котёл. Готовил я сам, посолив, масла добавил, так что каша доходила. Среди тех, кто спустился к нам, были бойцы хозподразделений, даже трое с пекарни, и двое ротных старшин, всех к делу приставил, мой ротный меня старшим тут назначил. Причём отслеживал как наши защищать укрепления начали. Уже два взвода наверху, в основном «Максимы» подняли, ещё один направили к укреплениям, и те как надо встретили немцев. Дальше ротный командовал, это его дело. Завтрак прошёл, трижды на двух котлах готовил, но накормил всех. Тех, кто раньше ушли, тоже. Сбегал к ним с термосом за спиной, и покормил, вернувшись пустым. Все четыре термоса уже пусты были. Вся шурпа из них ушла гражданским и детям. С хлебом. Каша только бойцам. К десяти часам, с двумя бойцами я снова посетил укрепления, в трёх термосах была питьевая вода. Та самая, речная. Бойцы с радостью встретили нас. Пусть чужие мелькали, с кружками, поил всех. По полкружке, но хватило всем. Ох и жадно пили. Мы по мимо термосов патроны принесли. Два цинка и два десятка ручных гранат.

К вечеру наших выбили из укрепления, минами так и сыпали, и мы заняли разные этажи казармы, уже вся рота задействована была. Кстати, обед прошёл, отварил куриного бульона с лапшой, на второе пшённая каша из концентратов. И компот. У меня два котла и два ведра. Женщины помогали. Вечером была рисковая каша с мясом. Также тут в укреплении организовали госпиталь, к нам медики из медсанчасти прорвались, когда к ним немцы вышли, тут и главврач был, что Дину и её подруг учил. У меня запасы медикаментов были, так что в зале где рота спала, теперь палата и операционная. Там работали. Так что кормил изрядно народу. Тут одних гражданских было за полторы сотни. Это только у нас. Некоторые приходили по туннелям, многие катакомбы были связаны такими туннелями. Там на охране бойцы стояли. Так что я кормил бойцов. Выдавал патроны, доставляя на позиции, это тоже на мне, и воду питьевую носил. Сообщил ротному что у меня есть шесть польских противотанковых ружей, дав их ТТХ. Пять тот забрал, прислав бойцов, одно пока в резерве. Кстати, Дине выдал запасной амулет личной защиты. А у амулетов нет привязок, маг так сделал, по моей просьбе. Кто имеет, тот может использовать до разрядки накопителя. Простейшие. На сетчатку глаза не выводили информацию, даже голограммы не было. Так что велел не снимать, это нужное украшение, очень просил. Та медикам помогала. Сначала одна была, сама работала, санитарная сумка с полным комплектом всего необходимого у той была. Даже белый халат. А с врачами, их трое было, уже стояла на подхвате. Да в принципе и всё. Я постоянно бегал, то еду, то патроны, или вон воду относил, а это трижды в день, в десять утра, в три часа дня и в восемь вчера. Вечером по полной кружке. Говорил, что воды немного в запасе, поэтому у нас экономия. Но на десять дней хватит. Меня высмеяли. Да уже через пару дней Красная Армия атакует и деблокирует нас. Я только улыбался на эту уверенность, и говорил: посмотрим-посмотрим.

К вечеру меня срочно позвали наверх, посыльного прислали. А тишина стояла. Я поднялся. Там через репродуктор кто-то уговаривал сдаться, на плохом русском. Я встал у окна и как и другие смотрел как немало бойцов, плохо одетых, были и гражданские, покидали укрепления, казармы, и с поднятыми руками шли сдаваться. Около тысячи точно было. Я целую плёнку извёл, ведя съёмку всего этого, сделал и снимки бойцов, как они за этим наблюдали. Ротный на переднем плане, с хмурым видом стоял. Да, Хайруллин тоже тут был, с перевязанным плечом. Недавно операция была, пулю из плеча достали, но он продолжал командовать. Один из взводных цел, а второй лейтенант погиб. Не женат был. Запах тут стоял, уже разложением несло, с такой жарой, не удивительно. Мы своих убитых сносили вниз, этим мои бойцы занимались, одному из старшин поручил. В дальний зал. Там складывали, там холодно, долго пролежат. От роты на данный момент от силы осталось два взвода, такие потери, но и немцев мы хорошо положили. Под три сотни и шесть единиц бронетехники сожгли. И радует, что я ещё ни разу не выстрелив, приложил к этому немало своих сил. Накормленные бойцы, с полным боезапасом, дрались как черти, и это было видно. Так что махнул рукой на тех, кто хотел сдаться, и вниз. У меня своих дел хватало. Выводил из состава роты погибших. Ужин уже прошёл, с утра завтрак готовить. Кстати, под вечер к нам прорвались несколько десятков бойцов из дальних укреплений. Усилили этим нас. Так что мы держались и не давали тут войти в Крепость.

А как стемнело, прихватив винтовку, стал охотиться на немцев из окон казармы. Они думали их никто не видит, а о том, как я ночью вижу, по всей Крепости известно было. Вот так два магазина и выпустил. Те спокойно перебегали, ротацию проводили, так я уничтожил пятнадцать солдат. Пятнадцать попаданий и пять патронов чтобы подранков добить. Я не промахиваюсь. А решил так, буду уничтожать не менее десяти немецких солдат за ночь. Больше можно, но не меньше десяти. То есть, выпускаю два магазина и отдыхать.

Да как-то особо меня и не дёргали, видели какую пользу приношу. Даже дважды вынесли благодарность. На третий день погиб мой ротный. До этого командиры собрались в подвале «Дома Офицеров», ну тут командиров РККА, и договорились идти на прорыв. Почти опустошили наши запасы патронов и гранат. Прорыв надо сказать удался. Наша рота частично участвовала, мы там оба «ДШК» потеряли, они здорово помогли, Герасимов погиб как настоящий герой, но брешь пробили, из крепости вырвалось около двух тысяч бойцов и командиров. Там и погиб Хайруллин. Его жена так убивалась, не передать. Сначала взводный-два принял командование ротой, потом, когда его серьёзно ранило, уже старшина Главнюк. Я передал личный «ДШК» и последнее противотанковое ружьё. Оно против лёгкой бронетехники и пулемётных точек отлично работало. Тут ещё к нам прорвались часть бойцов и командиров. Те, кто не смог вырваться с другими. И нашим узлом обороны с чего-то вдруг начал командовать майор Гаврилов. Он оказался старшим командиром в крепости. Тоже татарин, но он из другого полка. Чёрт, да он даже из другой дивизии и их казармы вообще на другой стороне Крепости были. Как он тут-то оказался?

А про нас слухи ходили, не без этого, что у нас тут порядок, особенно на моей подведомственной территории, и с припасами, и с водой, и с боезапасом. Его с бойцами куриным бульоном откармливали, те четыре дня ничего не ели, врач только это разрешил. Оказалось, тот на разведку прибыл, убедился, что запасы есть, хотя и изрядно потраченные. С бойцами забрал часть, да ограбил нас, и ушёл. А старшим после него, стал старший лейтенант Потапов, адъютант штаба батальона, но не нашего, создав узел обороны за счёт нас, по сути тут почти батальон набирался, под четыре сотни, не считая гражданских, но бойцов каких только родов войск не было. Даже бойцы НКВД, из конвойного батальона. И воевали. Кстати, тот удачный прорыв, такого я не помню. Видимо моё вмешательство изменило историю. Это время так шло, пока про меня не вспомнили. А я ведь каждую ночь на охоту ходил. И судя по тому как немцы зло нас обстреливали, включая пушками, потери им такие не нравились. Только по этой злости, бойцы и командиры видели, что я не бахвалюсь, а действительно бью противника. Впрочем, пару раз и днём охотился, тут уже свидетели были, как работал, и сколько настрелял. И вот, на восьмые сутки войны, я сидел на койке, обнимал Дину, у той на руках умер боец, успокаивал, всё же медицина не её, та педагог, очень с детишками любила возится, когда в зал прошёл Гаврилов. Сутки его не было, что-то опять видимо нужно. Он как нас не посетит, всегда на что-то ограбит.

– Старшина, подойди, – велел тот и направился к столам, устало сел на лавку, положив рядом грязную и помятую фуражку, ему дежурные из женщин, щи налили.

Уже все бойцы, даже мои, наверху, кто-то погиб, кто-то ранен, а кто-то ещё бьётся. Поэтому все их обязанности взяли женщины, даже термосы носили. Два осталось, два других пулями побило. Там переносчики погибли. Дина убежала в соседний зал, кто-то позвал, помощь нужна была, я сел напротив майора, что жадно ел из тарелки. Не котелок был, чья-то личная тарелка. Я только пододвинул поднос с хлебом. Мы тут месили тесто и пекли караваи. Как тот поел, чаю ему принесли, как раз воду вскипятили. Вообще для врачей, им часто она нужна была, и только для медиков умывальники были, воду экономили, вот тот тихо и спросил:

– Ты знаешь сколько командиров осталось на вашем узле обороны?

– Пятеро вроде.

– Уже трое, считая тебя. Вот что, мы тут готовим прорыв, идёте вы и пограничники Кижеватова. Хотели вчера его, тридцатого июня провести, но перенесли на сегодня. За счёт ваших резервов и боепитания, есть шанс что удастся. Гражданских выведем.

– А не проще ночью, тихо выйти? Я сам сниму часовых и посты, мне это не сложно, и прямо по дороге прочь. Там ночами пусто, немцев нет. Мне работы часа на два, дам сигнал и на выход. Я как охотник думаю. Просто эти армейские правила как-то не по душе. Обязательно с шумом и стрельбой. Тихо надо идти.

– Погоди, а откуда ты знаешь, что на дороге пусто? – отвлёкся майор.

– Да был я там. Дважды. Прошлой ночью и ещё около трёх ночей назад. Добывал нужное. Воду носил в термосах, вон цинки с патронами из разбитых укреплений. Еле допёр. Кстати, офицера взял, допросил. Говорит они Минск окружили. Масса наших войск в котле. А вот в сторону Пинска, город почти взяли, а дальше наших откинуть не смогли.

– Брешет, – махнул тот рукой. – Ты один у нас такой уникальный. Кто-то нашумит, и расстреляют нас. Гражданских не жалко?

– Тогда секретный туннель что из катакомб Цитадели ведёт за укрепления. В лесу выход, там небольшой бункер.

– Так. Ты-то откуда это знаешь, даже если я не в курсе?

– Так я его и нашёл. Сообщил полковому особисту, дальше уже они работали. Подписки о неразглашении взяли. Там на выходе оборонный пункт. Место проживания для десяти бойцов. Интересно, они сейчас там или разбежались?

– До нас не довели, – покачал тот головой. – Вот что, нужно провести разведку, цел туннель или нет? Если цел, всех выведем через него. Опиши, где он.

– Второй ярус, где склады вещевого имущества.

– Как будто я знаю где это.

– Ну там арка двойная.

– Такую арку помню, редкая вещь.

– Вот, на первом повороте направо, пройти зал, но не заходя во второй в стене скрытая дверь в туннель. Слева. Примерно два метра от края прохода.