Собравшись с мыслями, он заговорил:

– Когда император У восстановил страну, ему было всего лишь около двадцати лет. Подросток, который всю жизнь мыкался по белу свету, – какая у него могла быть харизма? Я слышал, на сегодняшний день наиболее авторитетная в ваших кругах теория гласит, что в ранние годы он был всего лишь марионеткой, символом, вокруг которого сплотились людские массы, а подлинный гений, который действительно их объединил, стоял за его спиной.

– Вы говорите об императорском наставнике Дань Ли? – уточнил Ян Чао. – Да, вероятно, именно ему принадлежит заслуга восстановления Великой Ци. Эта версия широко распространена и хорошо объясняет, почему так различается манера правления императора У в ранние и поздние годы. После убийства Дань Ли его нрав практически сразу разительно изменился.

Сюань Цзи сам завел речь о Дань Ли, но как только он услышал, что Ян Чао с ним соглашается, в душе у него ни с того ни с сего вдруг вспыхнул пламенный гнев. Лишь благодаря своему извечному здравомыслию он чуть не брякнул: «Что за бред!»

Ян Чао же целиком погрузился в собственные мысли и не заметил выражения лица директора Сюаня. Он продолжил болтать:

– Дань Ли чрезвычайно интересная личность, и все же мне кажется, этот Шэн Сяо не был простым «знаменем» – в конце концов, согласно принятым в то время законам престолонаследия, он не являлся первым в очереди на трон рода людского.

– Да?

– Вы слышали о принце Нине? Принц Нин, он же Шэн Вэй, – родной брат императора У, старше его на три года. Об императоре У говорят, что в поздние годы он стал бесчувственным, черствым человеком, не признающим родства, мать до самой ее смерти держал под домашним арестом, однако к старшему брату он хорошо относился. Даже императорский трон он впоследствии оставил сыну принца Нина, который родился уже после смерти отца. Как думаете, директор, не странная ли история с этими братьями? С точки зрения генеалогии принц Нин и император У были равноправны: один и тот же отец, одна и та же мать – то есть никаких различий, обусловленных ее статусом. Тогда, по логике вещей, должен соблюдаться принцип старшинства, верно? Так почему же Дань Ли в свое время выбрал младшего брата, а не старшего?

– Говорят, принц Нин отличался слабым здоровьем…

– Ха! Дожил до совершеннолетия, женился, завел детей – какое уж там слабое здоровье! В старину дети были все равно что цыплята, которых не додержали на карантине: сегодня кажутся крепкими, а завтра помирают от легкого дуновения ветерка. Шансов выжить с каждым прожитым годом становилось только больше. В исторических источниках к тому же говорится, что Шэн Сяо всю жизнь страдал от мигреней, так что, возможно, у него самого здоровье было не очень. Поэтому я думаю, есть ли вероятность, что император У обладал какими-то совершенно особыми качествами?

Сюань Цзи задумчиво вынул сигарету: источники не лгали – мигрени не только мучили императора У при жизни, но не оставили его и после смерти.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он Ян Чао.

– Какие-то уникальные способности, – пояснил тот, – то, что делало его единственным в своем роде. Профессор, которого я приглядел себе в руководители, – настоящий фанат Шэн Сяо. Он твердо убежден, что изменения личности его императорского величества во второй половине жизни обусловлены каким-то редким недугом, которым он заболел в годы войны.

– Полная хрень! – вырвалось у Сюань Цзи.

Но кто же все-таки такой «его императорское величество»?

– Это точка зрения обычного человека, – пояснил Ян Чао, почувствовав, что они с Сюань Цзи говорят на разных языках. – Но глядя с точки зрения нас, «особенных», я полагаю, что его проблемы с психикой в поздние годы обусловлены не травмой и не болезнью, а каким-то особым путем совершенствования.

Сюань Цзи потрясенно уставился на тщедушного «аспиранта в запасе» и подумал про себя: «Похоже, он правильно догадался».

Этот «особый путь совершенствования» часто упоминается в художественной литературе, но имеет и научное название – одержимость, она же искажение ци. Демоническая ци не рассеивается, и потому после смерти император стал демоном-мо.

– Я читал не так много исторических источников, – тут же смиренно добавил Ян Чао – он решил, что потрясение на лице директора Сюаня вызвано тем, что он мелет какую-то чушь. – Я объясню, просто послушайте… Хотя это всего лишь мои домыслы… Эх. В общем, во-первых, все источники сходятся в том, что во время смуты на Центральной равнине Император У убил «предводителя малой народности» собственными руками. Мы с вами знаем, что так называемый «предводитель малой народности», которого в народе называли князь демонов, на самом деле не был человеком и принадлежал к совершенно иному племени. Согласно исследованиям древних текстов, этот князь демонов прожил по меньшей мере несколько сотен лет, собрав под своей рукой всех чудовищ на небе и на земле. Судите сами, вот юноша чуть старше двадцати – даже если он «особенный», даже если он с самого рождения не ел, не спал, только тренировался как проклятый… Все равно не верится, что он голыми руками завалил такого крупного босса… Если соответствующие источники не преувеличивают, то он обладал невероятной боевой мощью, выходящей за пределы законов природы и Неба. Но такой сверхъестественной силы невозможно добиться обычными средствами. Во-вторых, всем известно, что Шэн Сяо не оставил потомства – он усыновил племянника и сделал своим наследником. В усыпальнице императора У стоит пустой гроб, где лежит лишь его одежда. Ладно, допустим, тело его так и не нашли, но почему нельзя было похоронить в той же могиле его супругу? Однако в источниках нет никаких упоминаний о том, что император У был женат, и считается, что при жизни у него не было наложниц высокого ранга. Для главы правящей династии заключение брака и рождение наследника – дело государственной важности и политическая необходимость. Эта трудная и почетная миссия осталась невыполненной, и никто из сановников не торопил императора с браком… По крайней мере, нет никаких записей по поводу возможного заключения брака, как будто все просто позабыли об этом. Но ведь это выходит за рамки здравого смысла. Обобщая все сказанное, я думаю, что, вероятнее всего, под действием «особой» энергии тело Шэн Сяо претерпело изменения, и оставить потомство он не мог. И предполагаю, что эти превращения начались с самого детства.

Легендарный Владыка людей был нечистью-мо.

Сюань Цзи глубоко задумался, позабыв зажечь сигарету, так и зажатую между пальцев… Видимо, его судьба действительно была предопределена с самого детства, когда его выбрали из всего рода людского.

Погруженный в раздумья, Сюань Цзи невольно содрогнулся.

Что это была за жизнь? И не в ней ли коренятся истоки его безумия и жестокости в более позднее время?

006

Сюань Цзи и представить не мог, что, пока он предавался размышлениям о демоне, демон торопился разорить его родовое кладбище.

Шэн Линъюань не стал утруждать себя покупкой билета и уверенно прошествовал на станцию прямо перед носом у контролера, но тот пропустил его, словно и не заметил, и сразу же протянул руку за билетом следующего пассажира.

Тем временем Сяо Чжэн в Юнъани тайно приказал опечатать отделения по всей стране, включая Главное управление, и объявил, что всем сотрудникам запрещен вход и выход «до определения степени контагиозности вируса». По всей сети «особенных» прокатилась волна обысков, которую ничто не предвещало.

Всех, кто попался на удочку «вируса» и потерял сознание, уже изолировали. Сотрудники, не знавшие подоплеки происходящего, переживали, что тоже могли заразиться, а самым проницательным чутье подсказывало, что у всей этой истории есть двойное дно.

В ста километрах от Дунчуаньского продуктового рынка, когда «золотой ворон»^[23] уже опустился к горизонту, в арендованном в пригородном захолустье доме раздался звук падения чего-то тяжелого. Господин Нянь спустя восемь с лишним часов внутри «Врат межпространственного перемещения» на последнем издыхании выкарабкался из портала, придерживая нагрудный карман рубашки. Силы его полностью иссякли, и он рухнул на пол.

Спустя какое-то время господин Нянь судорожно вздохнул, приходя в себя. Дрожащими руками он вытащил из кармана металлический обломок и внимательно его осмотрел.

Лучи заходящего солнца проникли в комнату, мягко позолотив края металлического обломка. Рассеянный свет отразился в бездонных колодцах зрачков, и по ледяным глазам мужчины на секунду словно прошла рябь.

Убедившись, что с обломком все в порядке, господин Нянь снова повесил его на шею и спрятал под рубашку, ближе к телу. Холодок от соприкосновения металла с кожей взбодрил его, он кое-как поднялся и доковылял до кухни, где достал банку энергетика и шоколадку.

Наскоро восполнив силы, господин Нянь задернул шторы, надел перчатки и вынул маленькую керамическую шкатулку, которую забрал на черном рынке. Убедившись, что она плотно закрыта, он спрятал ее, достал мобильник и набрал сообщение: «Завтра буду у вас».

Он отправил сообщение и тут же услышал тихий треск. Опустив взгляд, он обнаружил, что латунный компас с обратной стороны наручных часов внезапно лопнул. По классически простому диску прекрасной старинной работы стремительно распространялись следы времени. Металл на глазах пожирали ржавые пятна. В мгновение ока ржавчина поглотила большую часть отметок небесных столпов и земных ветвей, и компас превратился в бесполезный мусор.

Никто не знал, когда был создан этот компас, чрезвычайно чувствительный ко всем проявлениям аномальной энергии и по точности превосходивший даже современную аппаратуру. Он легко проникал сквозь заслоны «особенных», принадлежавших к линии психических сил. Господин Нянь унаследовал его от предков, и, как говорили, история его насчитывала несколько тысяч лет. Кто бы мог подумать, что компас вот так прикажет долго жить. Он нахмурился и зажег сигарету, вспомнив напугавшую его черную тень.

Господин Нянь считал себя человеком, достаточно повидавшим на своем веку, однако он впервые столкнулся с чем-то настолько жутким. Рассмотреть лицо своего противника он не сумел, но даже сейчас при одной мысли о том глубоком голосе мороз пробирал его до костей.

Если бы не та молния, противник, пожалуй, голыми руками разорвал бы построение «Врат межпространственного перемещения».

Да кто он такой? Неизвестный мастер, приглашенный в Бюро из народа? Или же… существо иного порядка?

Сумерки сгустились, солнце скрылось за горизонтом. Ночь опустилась на мир, который уже три тысячи лет как звался миром людей.

Когда поезд, следовавший из Дунчуаня в Шучжун, остановился на станции Чиюань, было три часа ночи. В вагоне царила полная тишина: было самое тихое время суток, когда одни пассажиры, лежа вповалку, видят десятый сон, а другие, страдая от бессонницы, глядят из окон вагонов на мерцающие огоньки. Никто ни с кем не переговаривался, и казалось, что поезд везет коллекцию разношерстных кукол.

С долгим гудком состав подъехал к станции, свет буферных огней пробил густой туман. Сонная проводница крикнула, потирая глаза:

– Поезд прибыл на станцию Чиюань, остановка две минуты…

Мимо нее к выходу из вагона прошел длинноволосый мужчина.

– Благодарю.

– А, не стоит благодарности, – невнятно откликнулась проводница, зевая, и вдруг на полуслове рот ее широко открылся, она вздрогнула всем телом и проснулась. У этого пассажира не было при себе никакого багажа, больше того – он вышел из вагона-ресторана.

Но ведь… вагон-ресторан уже закрыт, она только что проверяла – там никого не было!